Борис Можаев - Полтора квадратных метра
- Дело серьезное. Если вы не представите документальное подтверждение, гараж снесем, а вас накажем, - сказал Павлинов.
- Нам Халдеев разрешил, - вступилась Мария Ивановна. - Он, слава богу, жив и живет напротив нас. Зайдем к нему и выясним.
Павлинов весь перекосился и так посмотрел на Марию Ивановну, словно ему жареную лягушку предложили:
- Да вы что? Законное постановление хотите подменить словесным показанием? Ну, Полубояринова! Кто вас только и на работе держит? А ведь вы бухгалтер!
- А что я бухгалтер?
- Вы так вот и подшиваете словесные показания в книгу отчетов? Павлинов обернулся к Стенину и удивленно поднял брови.
Капитан Стенин засмеялся:
- Просто она нас за дурачков принимает.
- Это вы из нас делаете дураков. Не выйдет!
- Ну, поговорили, - властно сказал Павлинов. - А теперь получите приказ: в недельный срок незаконно построенный гараж снести.
- А куда я машину дену? - спросил Павел Семенович.
- Получите в горисполкоме право на застройку законным путем.
- Ну, дайте мне разрешение! Вы же председатель. Вам все подчиняются.
- У меня есть, между прочим, приемные часы. Запишитесь на прием в порядке живой очереди. Но предварительно могу сказать вам: под строительство гаражей у нас отведено место за городом, возле Пупкова болота.
- Дак я же инвалид! Я и буду прыгать на одной ноге до Пупкова болота.
- Это нас не касается.
- Мне же машину профсоюз медработников бесплатно дал. Для инвалида машина - это ноги! А вы гараж у меня отбираете?
- Я вам даю недельный срок, - холодно ответил Павлинов.
- А я, извиняюсь, должен обследовать этот гараж, - сказал Стенин. Можно ли еще им пользоваться неделю-то.
- Вот именно, - согласился Павлинов. - А ну-ка, откройте!
Павел Семенович долго путался в карманах - ключ никак не мог найти.
- Дак он же открытый... Гараж-то, - сказала Мария Ивановна.
- Да, да. Я только что приехал с работы. Ключ-то в замке, замок там, в пробое, - деревянно пробормотал Павел Семенович, и все пошли осматривать гараж.
Ворота, словно чуя свою скорую гибель, визгливо заскрипели.
- Хозяин! Ворота смазать не может, - усмехнулся Павлинов.
- Это он с целью, - сказал Стенин. - Средство от воров: кто вздумает машину угнать, сразу всю улицу разбудит. Ну, вот вам, глядите! - Стенин указал на масляную тряпку, валявшуюся возле брезента. - Масляный предмет рядом с материалом - грубейшее нарушение правил. А вот еще! Открытая банка с маслом возле деревянной стенки. Нет уж, извиняюсь, здесь надо акт составлять.
Стенин полез в планшетку и вынул актовую книгу.
- Так с чего начнем? - он приложился было писать на планшетке, опершись на кузов машины, и вдруг обрадованно воспрянул: - Да вы только поглядите, поглядите на проводку! "Лапша" набита прямо на доски. Ни изоляторов, ни прокладки огнеупорной! Да это же просто бикфордов шнур на пороховой бочке, - тыкал он в электропроводку.
- Она же у меня не подключена, - сказал Павел Семенович. - Света у меня в гараже нет.
- А откуда мы знаем? Может быть, ты его только что отключил? Перед нашим приходом! А? Нет, за такое дело надо штрафовать, - Стенин опять обернулся к Павлинову.
- И я так думаю, - кивнул тот.
Пока капитан Стенин составлял акт, Павел Семенович убирал банку с маслом, тряпки, брезент; все это он совал в смотровую яму, обделанную бетоном, и виновато бормотал:
- Надо же, как все обернулось. Они всегда лежали у меня в смотровой яме... бетонной! Это я с работы заспешил, не успел прибраться.
- Ну, чего ты хлопочешь? Иль не видишь - они с целью пришли, - сказала Мария Ивановна.
- Правильно. Напрасно беспокоитесь, - согласился Павлинов. - Гаражом пользоваться все равно не разрешим.
- Вот, подпишите, - Стенин протянул акт Павлу Семеновичу.
- Я ни в чем не виноват и подписывать не стану.
- Если вы подпишете акт, то заплатите штраф и получите недельный срок на пользование гаражом. Если акт не подпишете, мы сейчас же опечатаем гараж вместе с машиной. - Стенин вынул коробочку с печатью, - печать была на цепочке, да еще с брелоком в виде эмалированной мартышки; и пока Павел Семенович вытирал масляные руки, Стенин поигрывал брелоком с печатью.
Все притихли. Наконец Павел Семенович вынул ручку и поставил подпись там, где сделал ногтем отметку Стенин. После этого он ни на кого не смотрел, будто ему стыдно стало, поспешно открыл капот и уткнулся в мотор.
Когда Павлинов со Стениным ушли, Мария Ивановна окликнула его:
- Ну, чего ты там копаешься? Пошли обедать!
Павел Семенович не отозвался. Мария Ивановна зашла от капота и увидела, как у него подрагивают плечи.
- Да что ты, господь с тобой? Что ты, Павлуша? Разве так можно? Вот погоди, мы в Москву съездим. Найдем на них управу...
Она обняла его одной рукой за плечи, а второй, как маленькому, прижимала голову к своей груди.
- Мне, Маша, то обидно, что я своей рукой подписал их фальшивую бумажку. Выдержки не хватило, - всхлипывал Павел Семенович.
13
И приснился Павлу Семеновичу чудный сон: будто бы попал он на прием к самому главному богу Саваофу.
Подошел он к тому зданию, где висит дощечка медная с надписью про писателя Салтыкова-Щедрина. Не успел толком постоять, надпись разглядеть, как толстые двери с бронзовыми ручками сами растворяются перед Павлом Семеновичем и милиционер (тот самый, что на них с Марьей строго посмотрел в первый наезд) теперь сам зазывает его, фуражку снял и кланяется через порог - заходите, мол, Павел Семенович. Давно вас поджидает сам хозяин.
Ладно. Вошел Павел Семенович, а перед ним вырос секретарь Лаптев, своей твердокаменной ладонью берет Павла Семеновича под локоток и ведет по широкой беломраморной лестнице, застланной красным ковром. Поднимаются они на второй этаж, а там народу, народу - пушкой не пробьешь. И все сидят чинно вдоль стен и ждут своей очереди. И тишина, как в церкви. Только что службы нету. А посреди большой залы стол, сидит за ним тот самый старичок, сторож с мукомольни из Стародубова. Как увидел он Павла Семеновича, так сразу вскочил и - к нему. Берет его под второй локоток и говорит:
- Пожалуйста, Павел Семенович, вас ждет Сам.
- Это с какой стати?
- Он же без очереди!
- Запишите его в список на общем основании! - закричали, заволновались посетители.
- Товарищи, товарищи! Нельзя его на общем основании, - сказал старичок. - Все ж таки у него сноха бывшая гражданка ГДР. Не шумите. Не то она сама придет - хуже будет.
- Почему? - спросил кто-то детским голоском.
- Потому как мы - особь статья, а граждане ГДР - особь статья. Всех мешать в одну кучу нельзя. Давление может произойти от непонимания языков.
И сразу все затихли, а дверь в другую залу сама растворилась, в проеме нет никого - глухая темнота. Павлу Семеновичу жутко стало, он даже остановился.
- Ступай, ступай... Господь поможет, - сказал старичок и затворил за ним дверь.
И вроде бы свет вспыхнул. Эта зала была еще больше той, в которой сидели посетители. И стол стоял посредине длинный-предлинный, под зеленым сукном, обставленный со всех сторон стульями. А в самом конце сидел в дубовом кресле сам бог, очень похожий на писателя Салтыкова-Щедрина, с бородой и с лысиной; сидел, строго смотрел на Павла Семеновича и даже не моргал. Павел Семенович совсем оробел, и ноги у него сделались ватными, поглядел было по сторонам на стулья, но приглашения сесть не получил, а сам сесть побоялся.
- Ты зачем пришел? - спросил его бог голосом доктора Долбежова.
- Хочу вас спросить: должен человек знать или нет, для чего он живет?
- Тайна сия великая есть... - ответил бог опять голосом Долбежова. - А зачем тебе знать это?
- Чтобы поступить по совести, - ответил Павел Семенович. - Допустим, меня обидели. Что мне делать? Отомстить обидчику? Но тогда придется плюнуть на общественную обязанность, потому что мстительность отнимет у меня все силы и время.
- А для чего тебе дадены сила и время? - спросил бог.
- Чтобы людям пользу делать, - ответил Павел Семенович.
- Как же ты делаешь эту пользу? - грозно спросил бог голосом Долбежова, поднял верхнюю губу и ткнул себе пальцем в зубы. - Ты ставил мне коронку? А она стерлась всего за два года.
- Николай Илларионович, это ж я без цели! Золото оказалось квелым. Прости меня, - и Павел Семенович повалился на колени.
- Врешь! Золото было червонное, девяносто шестой пробы... Ты слишком тонкую пластинку раскатал. Сэкономил! Кого ты хочешь обмануть?
- Грешен, Николай Илларионович... Прости! Не для себя я, не из корысти. Берте щербину залатал. Ей из плохого золота коронку не поставишь.
- Ну, ежели для иностранки сэкономил, тогда встань. Значит, не для себя, для ближнего своего старался.
Павел Семенович удивился, что и тут имя Берты сработало. Скажи ты, какая сила во всяком иностранном слове имеется. И осмелел:
- Так для чего же человек живет? Для того, чтобы пользу делать, или добиваться своего, то есть правду отстаивать? - спросил он.
