Николай Лесков - Легендарные характеры
Блаженный Марк имел на себе в ту пору две ризы. Одну он оставил на себе, а другую свернул комком и бросил нагой женщине, а сам отворотился. Женщина подхватила одежду, покрылась ею и подошла к блаженному Марку. Они сели, и когда разговорились, то блаженный Марк узнал от неё следующее: женщина эта родилась в простом и бедном семействе и притом родители её скоро умерли, а она осталась совершенно беспомощною сиротой. Попалась она как-то раз на глаза одному именитому и богатому человеку, который тронулся её положением, из жалости взял её к себе в дом и стал воспитывать вместе со своими детьми. У него она выросла и стала красива, и обнаружила ум, и добрый характер, и этим нашла себе такое благорасположение у своего воспитателя, что он не хотел искать для своего сына лучшей жены, как эта сиротка. Молодой человек тоже любил её и тоже не хотел себе иной невесты, но женщины-родственницы с материной стороны жениха имели непременное намерение женить "наследника всего имения" на девушке богатой и знатного рода. Это повело к большим семейным неприятностям, от которых молодой человек много страдал и, наконец, сильно заболел, но и лёжа в огне болезни всё одно повторял: "люба ми есть та, еже воспитал мой отец". Тогда, чтобы он не лишился жизни, - их соединили. Молодые супруги были вполне счастливы, особенно муж, который и после свадьбы всё ещё повторял: "люба ми есть, еже дах мой отец!" - но мать его и её родственницы постоянно старались сеять раздор в доме и поносили молодого человека за его любовь к жене, избранной им из бедного и низкого круга. Тогда эта молодая женщина, видя, что семейные смуты в доме и страдания любимого ею мужа не прекратятся, пока её видят в доме, - решилась пожертвовать собою и, для водворения семейного спокойствия, бежала из дома. Сначала она шла, куда глаза глядят, а потом плыла на корабле, но корабль разбило и её выбросило на этот самый безлюдный остров, где нашёл её блаженный Марк. Здесь она испытала холод, голод и бесприютность и вдобавок ощутила в себе младенца, которого и родила, воспитала и живёт с ним уже тридцатый год, не видя лица человеческого. Блаженный Марк видел и сына этой великодушной женщины: совсем нагой, он прятался в пещере, и был поражён ужасом и удивлением при виде третьего человека, притом покрытого одеждами.
Следующий очерк представляет женский тип и очень энергический, и не лишённый своеобразной иронии, напоминающей русскую княгиню Ольгу в её деле с древлянами.
29) Августа 14. В одном прибрежном торговом месте жили в большой дружбе два купца: один женатый, а другой холостой. У женатого жена была очень красивая, а при том очень умная и целомудренная, но супружеское счастье их не было продолжительно: муж внезапно умер, а красавица-жена его осталась вдовой, и как она очень любила своего мужа, то не хотела вступать во второй брак, а желала посвятить остальную жизнь служению добрым делам. Между тем её красота и известная скромность её в сожительстве с первым мужем влекли к ней многих женихов, которым она всем спокойно отказывала, советуя им брать себе в жёны девушек. Многих она так отводила; но явился один такой пылкий соискатель, с которым ей нелегко было разделаться. Это был тот самый искренний друг её первого мужа, в котором она и не подозревала, что и он увлечён её красотой, а он так "уязвился к ней страстию неисцельною, что мало не изгибе".
Тогда эта красавица, как женщина уже опытная и не раз видавшая пред собою влюблённых, заметила томления друга своего покойного мужа и без ошибки разгадала, какого они свойства. Она признала за лучшее вывесть дело начистоту и потом оказать этому человеку помощь.
- Друже! - сказала она ему, - я вижу, что ты сам не в себе, когда говоришь со мною. Не должна ли я из этого заключить, что ты верно имеешь ко мне что-нибудь особенное, но стесняешься сказать это. Прошу тебя, не продолжай далее такого для тебя вредного, да и для меня беспокойного состояния, потому что я не хочу видеть тебя страдающим. Скажи мне, что тебе от меня надобно, и будь уверен, что я сделаю всё как могу лучше, и над твоим признанием не посмеюся.
Он же, услыхав такое поощрение, очень обрадовался и с откровенностью ей сказал, что пленён её красотой, почитает известные ему её душевные качества и желает взять её себе в жёны.
Рассудительная вдова поблагодарила его за уважение, но отвечала ему, что, испытав радости брака с мужем любимым, она уже не желает второй раз испытывать того же самого с другим человеком, ибо думает, что лучшее время жизни уже не повторится, а худшее родит только сожаленья о прежнем и не составит ни для той, ни для другой стороны счастия. А потому она предпочитает не вступать в новый союз ни с кем, а будет жить для детей и для общественных забот, которые всегда достойны внимания и поглощают досуг с пользой для ближнего. Молодому же человеку она указывала на молодых, только дошедших до брачного возраста девушек, с которыми и советовала ему вступить в брак, ибо с такою он может жить в любви, свободной от воспоминаний о прошлом.
Но молодой человек "толико уязвися любовью ко вдовице, иже вся иные ни за что вменяя", - он не слушал никаких доводов и указаний на девушек, а нетерпеливо "припадал ко вдове и молил её быть его женой", при чём он "люте истаевал", был уныл и "ко гробу склоняся, ходил неистов яко бы бесен".
Такая докучная неотвязчивость и неприятное приставание нестерпимо надоели вдовице, которая рассуждала так, что не может же она "ради влечения его исполнить всё, елико он хощет"!.. И тогда, чтобы покончить с ним, она ему сказала:
- Что ты терзаешь себя и меня? Долго ли это ещё будет?
Он же отвечал ей:
- Так будет до веку, пока я или ты живём на свете, потому что душа моя и сердце все стремятся к тебе, и ты напрасно говоришь мне о юных девах. Я их видя не вижу и они чужды желаниям моего сердца, а по тебе истаевают все силы моего тела и мозг костей моих сворачивается. Исцели меня, уязвлённого твоею красотой: стань женой моею, или я иначе умру.
- Горе мне с тобою! - отвечала вдова и, замыслив нечто в уме своём, сказала: - да не обманываешься ли ещё ты, будто так меня любишь, что и жить не можешь? Неужели в самом деле для счастья твоего нет ничего драгоценнее моей взаимности?
Купец клялся в этом, а она ему отвечала как бы в недоверии:
- Остановись клясться предо мною, так как я уже не девица и страстным мужским словам не доверяю. Все вы таковы, что когда пленяетесь женщиной, то становитесь безрассудны, и в ту пору уста у вас через меру полны восхищений, но после бывает иное. Я потребую от тебя доказательств, что для твоего счастия всего потребнее обладание мною и ничто иное тебя привлечь к себе не может.
Купец с радостию воскликнул:
- "О, я вельми готов, и аще мне мир весь предложат - не взгляну на него, а к тебе устремлюся".
Вдова улыбнулась и отвечала:
- Мир весь не наш, а божий, и такой великой области для искушения твоего я предложить не могу, но я поставлю тебе нечто меньшее и увидим: не устремишься ли к этому неважному, а меня, столь тебе необходимую, отринешь.
- Никогда этого не случится! - воскликнул влюблённый.
- Иди же сейчас отсюда домой, затворись в своей верхней комнате, выкинь мне ключ в окно и оставайся там, пока я пришлю за тобой. Обещаешь ли мне это исполнить?
- О, что говорить о таких пустяках!
- Хорошо, и если потом твоё стремление будет всё то же, то я даю тебе слово, что перестану вспоминать об умершем муже и отдам себя в твоё угождение. Теперь, с этой минуты, всё, чему быть и чему не быть, - от тебя зависит.
Купец побежал домой весело, потому что почитал своё дело выигранным. Он взошёл в дом свой и весёлою рукой затворился у себя в верхней горнице, а ключ выбросил в окно и велел отнести его вдове в доказательство, что он свой урок уже начал. Вдова же приняла ключ, но ничего больше жениху не заказала.
Купец пробыл в горнице день, провожая часы ожиданья в любовных мечтаниях и ожидая, в чём будет дальше его испытание; но сутки прошли, а вдова ни о чём новом ему не сообщала. На другой день он опять думал о вдове, но вспомнил также несколько раз и о своём желудке, который был пуст и требовал пищи, а на третий день голод стал так напоминать ему о себе, что купец не обращался в сладких мечтах ко вдове, а гневался на неё и всё думал о пище, а в ночи он не мог спать, потому что и сон его наполнялся уже не видениями обольстительной вдовы, а запахом яств. Утро же четвёртого дня купец встретил в мучительных болях желудка и послал преданного ему человека ко вдове спросить: не забыла ли она о нём? Вдова отвечала, что она не забыла.
- Но он умирает! - сказал ей посланец.
- Не пугай меня этим! - отвечала вдова сквозь улыбку: - до смерти ещё далеко. Но, впрочем, я не хочу томить его дольше. Пусть он теперь одевается в гостиное платье, я за ним скоро пришлю и он получит все, чего пожелает.
В предобеденный же час в дом купца пришла доверенная от вдовы и, имея ключ от жениховой двери, открыла её и сказала: