Владимир Кожевников - Забытый - Москва
На вчерашнем пиру у Великого князя из присутствовавших были лишь князь с княгиней, да монах с Юли. Но заметилось это только по монаху. Он, сев за стол, никого не дожидаясь, никого не спрашивая и не глядя вокруг (чтобы не помешали или от смущения - непонятно), сразу плеснул себе в жбан, сделал торопливо несколько глотков, сладко вздохнул и откинулся на спинку скамьи. Все сделали вид, что ничего не заметили, но Юли поторопила слуг налить, а князь сразу же поднял свой кубок:
- Ну, бобры, со встречей?! Поблагодарим ЕГО (показал глазами вверх) за помощь в переезде, за то, что новую жизнь начинаем вместе, дружно, в добром здравии и без потерь. Помоги нам, Боже, и дальше!
Дмитрий выпил (за ним все остальные) и оглядел стол - закусить. И остановился в нерешительности - чем?! Столько всего стояло! Только хлеба пять сортов! Он глянул на монаха. Тот нагреб на тарелку черной икры, обильно посыпал ее мелко нарезанным луком и, откусывая от ломтя белого, похожего на облако, папошника огромные куски, отправлял ее себе в пасть большой деревянной ложкой так аппетитно, что и Дмитрий сразу потянулся за икрой.
За столом сразу заметилась разница между "старожилами" и вновь прибывшими. Эти последние, несмотря на месяц уже московской жизни, все еще не привыкли к обилию местного стола и каждый раз терялись - с чего начинать.
Один Ефим (и с самого начала!) не показывал ни капли замешательства. Он спокойно и основательно, нисколько не хуже монаха, расправлялся с понравившимися ему "ествами", начиная с икры "красной рыбицы". Только посыпал он ее вместо лука специально для него мелко-мелко нарезанным чесноком.
Переждав, чтобы закусили, Дмитрий задиристо оглядел застолье:
- Ну как, потолкуем?!
- Потолкуйте, потолкуйте, - Юли стрельнула глазами в князя, туда и сюда, вскочила и убежала распоряжаться.
- Порасскажите мне, какова здесь "жисть", а то что-то теряюсь, на Москву эту вашу глядючи. А, отец Ипат?!
- Ым! Ым-ым-ым, ым.
- Понятно. А вы что скажите, паны оружейники?
- Тай что говорить... Чего на нее глядеть? Устраиваться, тай жить, посмеивается Рехек, - только нам тут ой тяжко будет.
- Что так?
- В Бобровке у нас за всю жизнь один пожар случился, дай то, я разумею, какой-то подгадил. А тут не вспели приехать... Боязно ж даже стукарню начинать, а уж сушильню!.. Не иначе в лесу где-нибудь подальшей.
- Да, с этим тут скверно. А вы что ж, стукарню и не начинали, что ли?
- Тай разве отец Ипат не рассказал тебе? Начали, тай кончить не вспели - сгорела со всей Москвой. Ий дела слабо йдут - с людьми плохо. Тут каждый сам привык ковыряться, в артели сбиваться не хотят. Хоть добра всего одна наковальня, а все норовит один, сам. А нам жей самим все сразу не поднять. За те полгода и знайшли всего четверых, кузнеца да трех деревяшников.
- Кого?!
- Ну й, плотников, да? Да й то не шибко блеск.
- Так прогоните к чертовой матери!
- Ай как же ж?
- А вы сами допереть не можете? Не выходит, так и не надо. Что в Бобровке делали сами, - детали, крепеж, металлическую мелочь, - все, что другим доверить можете, заказывайте у местных. У настоящих мастеров! Узнали уж, поди, кто тут чего стоит, познакомились?
- Познакомились... - Рехек ухмыляется как-то смущенно.
- И как?
- Тай всяко... И хорошие есть, и очень хорошие... Только... - и машет рукой.
- Что?
- Не угонишься за ними! Аж страшно, как пьют.
Обвалом грохнул хохот, так что возвратившаяся в этот момент Юли недоуменно раскрыла глаза. И от вида этих глаз у Дмитрия аж в паху защемило: "Ох, как же мне до тебя добраться, ведьма!"
- З найшим ремеслом в Москве жить плохо, - вступил Иржи, - слишком долгий процесс. А валится все с пожарами этими в один миг. И опять все сначала начинай. Этой же ж немыслимо.
- Так ты что, хочешь в сторонку куда-нибудь, что ли, в деревню?
- А хоть бы й так.
- Ну, так в чем же дело? Вот даст мне князь удел, мы вас в лесу и спрячем. Где вам удобней. Не запоете от скуки?
- Так не скучней же ж, чем в Бобровке... А удобней к речке, да жлезу поближейше. Мы узнали, жлезо тут берут недалеко, у Серпухова. Добро жлезо, не худшей немецкого.
- Вот как даже!
- И речка там добрейша, целая Ока...
- Ока?! - Дмитрий как молниями стрельнул в Гаврюху, Алешку, Константина, те сразу все поняли. - А в чьем владении этот Серпухов, а, отец Ипат?
- Ымм!! - монах сделал могучий глоток, хлебнул из жбана, вздохнул: Это князева братанича город, Владимира Андреича.
- А почему ты мне о нем ничего не говорил? Что он за человек?
- Человек... Этому человеку пока двенадцать лет...
- Да я тебе рассказывала в Бобровке, ты забыл, - сказала Люба.
- Все равно. Надо что-то сообразить. Люб, ты с братом поговори осторожненько, нам бы там обосноваться ох как важно!
- Поговорю.
- Ладно, с оружием ясно. А вы, разведчики, что скажете?
Алешка с Гаврюхой вместе, как по команде, пожали плечами, а откликнулся Гаврюха:
- Мало чего. В Москве разведки, почитай, нет. Та, что в дружине князя числится, делом не занималась никаким, пока мы здесь. Человек, ответственный у князя за разведку, боярин Семен, по прозвищу Мелик, объяснил нам, что рубежи княжества охраняют местные, кто по рубежам живет: коломенские, можайские, звенигородские. И серпуховские те же.
- Значит, в Москве вам тоже делать нечего?
- Ну, если считаешь, что окрестности Москвы нам знать не надо, то...
- Нет, считаю - надо, и нечего обижаться. Алексей, ты с местными охотниками походил?
- А как же. Походил. И теперь хожу. Вникаю.
- И как?
- Не знаю, как порубежные, а местные - так себе. Охотники-то они отличные, а как следопыты, разведчики... Места хорошо знают - ничего не скажу. Наизусть далеко бегают - головы не поворачивают. А вот когда до неизвестного доходят, робеют. Направление плоховато держат, запоминают долго... Городские! Настоящих лесовиков не видел пока. Местные лучше должны быть, ловчее. Но за Окой, говорят, уже не сплошной лес, а это ж много легче. На месте бы посмотреть.
- А чего ж вы тут сидите?! Смотались бы на рубеж, посмотрели, познакомились!
- Дак мы бы с радостью, - опять вступил Гаврюха, - только кто нас там ждет? Семен летом собрался, мы к нему - возьми с собой. Он: возьму. А уехал, не сказался! То ли забыл, то ли нарочно не захотел. Мы после этого и лезть к нему перестали. А самим одним как сунуться? Скажут - кто вы такие?
- Да, ребята... Что-то не нравится мне это. Впрочем, судя по их порядкам, все так и должно быть, и удивляться нечему. Будем все по-настоящему налаживать. Сами! Тебе, Константин Кириллыч, готовиться рубеж охранять, вам, Алексей с Гаврилой, разведку при нем новую, настоящую ладить, а тебе, Андрюша, надо сперва поразить местных своим искусством, а потом набирать и обучать арбалетчиков. Без передыху, без остановки, без заминочки! И сколько не наберешь, знай - все равно надо еще, и от того, может, твоя собственная жизнь зависеть будет.
Корноух даже крякнул от столь серьезного напутствия и промолчал, а заговорил Ефим:
- То все заботы военные, а нам, простым смертным, уже и дел не найдется?
- Хе! Знаешь ведь, Ефим Василич, что без вас не обойтись. Ни в одном деле, не только военном. А спрашиваешь, считаешь, что я забыл?
- Если ты думаешь, что я мог такое подумать про моего князя - таки нет! Но я тоже хочу иметь перед собой свою задачу.
- У тебя она останется прежней: содержать войско снаряженным, обутым и одетым да кормить нас грешных, посытней да повкусней.
- Не было б отца Ипата, то не было бы в том проблемы...
Опять весь стол грохнул хохотом, и громче всех сам монах:
- О, чертов жид, не успеешь рта открыть, уже куском попрекает! Ты сам-то аль меньше меня того добра переводишь?
- То сам. Что найду, то и съем, а тебе...
- Придется тебе с той проблемой считаться, Ефим Василич, - Дмитрий серьезнеет, - пока войско наше невелико и угодьев для кормления нет, будешь исполнять должность дворецкого, - и видит, как изумленно-обиженно поднял на него глаза Иоганн, и слышит шепот Любы:
- А как же Иоганн?! Я ведь его уже поставила. Он во все вник...
"Так вот ты куда его! Потому и он под самой княгиней уселся, гусь!" и иголочка ревности вновь кольнула Дмитрия:
- Княгиня, да ты что?!
- Что? - Люба робко вскинула глаза.
- Иоганна в дворецкие?!
- А что?
- С его знанием немцев, чужих обычаев, пяти языков! Да ему с посольствами придется разъезжать, Великому князю, а то и самому митрополиту в иностанных делах советовать! А ты - дворецким...
- К тому же и мы уже не один язык знаем, - ввернул Ефим, и все рассмеялись, Люба облегченно, Иоганн польщенно, остальные просто весело. А Дмитрий обратился к отставленному дворецкому:
- Ты Мальборк не забыл?
- Нет. А что?
- Крепость тамошнюю надо вспомнить хорошенько.
- Я помню. Там три замка: Высокий внутри Среднего, самого мощного, а к Среднему примыкает Предместный, самый большой.
- Это и я помню. А вот устройство их! Стены, башни, казематы. Где что? Из чего? Как устроены?
