Антон Макаренко - Марш 30-го года
- Большевиков боится? Черт! Да что... целый полк?
- Ворона в этом не разбирается, где там полк, а где дивизия. Говорит, один большой эшелон. И паровоз держат.
- Где же этот Ворона? Почему ты его не привел?
- Ведут. Твой Степан его тащит. Выпросился у меня жене сказать. А я вперед побежал.
Алеша быстро, чуть пошатываясь влево, сбежал с крыльца. Вспомнил, что палка осталась в караулке банка, но было уже некогда:
- Скорее! Хорошо, если они еще в ревкоме.
39
В ревкоме еще заседали, когда пришли Алеша и Павел. Муха поднял глаза на вошедших:
- Что у вас случилось?
Варавва заволновался, замотал правой рукой:
- Какая-то история, черт его знает! Прянский полк на Колотиловке. С полком офицеры.
- Прянский полк? С фронта? Чего?
- Сейчас Ворона придет, смазчик. Он был на Колотиловке.
Муха посмотрел на Богомола:
- Ты знаешь, что-нибудь? Почему Прянский полк?
Посмотрели и другие. Насада мрачно глянул красивыми глазами, поднялся за столом:
- По глазам вижу, знает.
Богатырчук хлопнул ладонью:
- Да что за история? Вызывали, что ли, полк с фронта? Или как? Для чего здесь полк?
Черноусый Савчук, машинист с лесопильного завода, сказал негромко:
- Да может, сплетни?
- Знает! Богомол знает! Говори, чего же ты молчишь?
Богомол серез еще больше под общими взглядами, напрягал скулы и потел, пот заливал его глаза:
- Ничего определенного не знаю, товарищи.
- А неопределенное?
- Ходили слухи, письма кто-то получил, говорили, что Прянский полк снялся с резервной позиции. Просто не верили.
Сатло тихо. В тишине поднялся за столом Семен Максимович, внимательно осмотрел лицо Богомола, сказал строго:
- Нечего слова тратить, Богомола арестовать, удалить. Где Ворона? Оглянулись на дверь, и в дверях увидели Ворону и Степана. Ворона, маленький, нечесанный, в длинополом сюртуке смазчика, тяжело дышал, со страхом приковался взглядом к сердитому лицу Семена Максимовича.
Богатырчук загремел стулом, передернул слева направо свой пояс на синей рубашке:
- Иди, Богомол. Алеша, подержи его в караулке.
Богомол вытирал платком потное лицо. Его волосы тяжелыми неряшливыми прядками торчали над ушами. Алеша выжидательно остановился у дверей. Богомол вышел из-за стола, остановился, задумался, платок забыл спрятать. Потом как будто опомнился, протянул руку с платком к Богатырчуку:
- Да что вы, товарищи?
Алеша открыл перед ним дверь, Ворона отскочил в сторону. Степан вытер рукавом усы, но ничего не сказал. Шатаясь, Богомол вышел в коридор, за ним вышел и Алеша.
Прошли на лестнице первый поворот. Им навстречу подымался скучны , слабенький старичок, широко ставил ноги на ступени, покашливал:
- Кому теперь здесь?
- А что?
- С телеграфа.
Телеграмма была адресована председателю Совета.
- Давай.
Алеша расписался в книге. Старичок сказал:
- Вот спасибо. Трудно по лестницам ходить-то.
Богомол терпеливо ждал на повороте лестницы. Старичок, так же широко расставляя ноги, отправился вниз. Алеша еще раз глянул на адрес. Там было написано: "Из Колотиловки".
Он крикнул строго Богомолу:
- Назад!
Богомол испуганно полез кверху.
- Да скорее! - крикнул Алеша и с досадой оглянулся: арестант все орудовал своим платком. Алеша подбежал к дверям, открыл, Богомол дернулся вперед, как под кнутом.
- Чего это? - Богатырчук смотрел на Алешу. Алеша протянул ему телеграмму.
Богатырчук вскрикнул:
- Из Колотиловки?!
Все вскочили, кроме Семена Максимовича, затихли, вытянув шеи. Кто-то шепнул:
- А Богомол?
Семен Максимович ответил негромко:
- Пусть послушает.
"Председателю Совета Рабочих Депутатов Прянский полк вступает город
завтра двенадцать часов тчк Немедленно сообщите готовность казарм
довольствия тчк Красной гвардии сдать оружие коменданту станции тчк
Исполнение телеграфьте немедленно срочно выезжайте Колотиловку
Полковник Бессонов".
Богатырчук опустил руку с телеграммой и оглядел присутствующих. Семен Максимович по-прежнему сидел у стола. Все почему-то смотрели на него.
- Ничего, - сказал Семен Максимович и потянул бороду книзу, еще раз потянул, поднял другую руку, рассправил бороду и волосы пригладил, ничего, это чепуха.
Степан закричал:
- Верно говоришь, отец!
Муха всполошился:
- Как - верно? Семен Максимович! Полк ведь! Куда мы годимся? И явная контрреволюция. Сколько офицеров, говоришь?
Ворона ответил:
- Девять офицеров, это я хорошо посчитал.
- Видишь?
Семен Максимович через плечо посмотрел на Муху:
- Григорий! Стыдно говорить: девять! Ну так что? Смотри: один, два, три...
Он пересчитал девять пальцев, показал их Мухе и одним из них тут же провел по усам.
И всем вдруг стало весело. Степан еще громче закричал:
- Вот спасибо, папаша!
Семен Максимович строго посмотрел на Степана и перевел тот же строгий взгляд на Богомола:
- А по депеше видно, сговорились с полковником!
Богомол передернул губами и повернулся к Семену Максимовичу боком:
- Убери его! Алексей, заснул?
Алеша посмотрел на отца с укором, для него было дорого каждое слово, сказанное в этой комнате. Но укор не произвел никакого впечатления, и Алеша со злостью решил наверстать на быстроте выполнения. Он довольно грубо толкнул Богомола в плечо и с радостью увидел, что приобретенная благодаря этому толчку скорость Богомола совершенно удовлетворительна: ему пришлось дажедогонять Богомола в коридоре.
Кажется, Алеша ничего не потерял. Когда он возвратился, Муха настаивал на своем:
- Сергей, как это можно? Требуют сдачи оружия! Как же можно пустить их в город? Надо встретить.
Насада отставил цыгарку подальше от глаз, и все-таки дым попадал в глаза, он часто моргал и недовольно кривил губы:
- Если там полк, да еще пушки, да еще пулеметы, безусловно, десяток, нам не с чем встретить в поле. Семен Максимович верно говорит.
Муха горячился:
- Как это - верно? А я предлагаю: идти на Колотиловку, разобрать пути, драться! Сражаться!
Семен Максимович сейчас был в самом хорошем настроении:
- Сражаться! Какой ты Суворов! Тебе обязательно - сражение!
- А что делать?
- Да всякий разумный человек скажет, что делать.
- Так я говорю, а вы никакого внимания.
- Я сказал: разумный человек!
И муха засмеялся вместе со всеми. Что же ты меня в такое положение ставишь? А они меня за разумного считают. Ну, хорошо, ты старше, говори, что делать!
- Я тут у вас советчик какой. Пускай вон Сергей говорит, он и в губернии бывал, и в Петрограде, а я плохой еще исторический деятель.
Сергей поставил одну ногу на стул, наморщил молодой лоб, который еще неохотно морщился:
- Семен Максимович верно сказал. Мы не знаем, сколько там солдат, чего они хотят. Переговоры с ними трудно наладить, а с офицерами разговаривать нечего. И сражение - нехорошо, да и сражаться в городе будет неудобно: обозлим солдат, да и только. Надо послать разведку. Степан Колдунов для этого, правильно, самый подходящий человек, он и посмотрит, и с солдатами побалакает. А нам здесь в городе сидеть тоже нельзя, Семен Максимович правильно говорит: стянем и роту, и Красную гвардию в парк, пускай они выгружаются, посмотрим, что за народ приехал. Ворона, не слыхал, у них есть полковой комитет?
- Говорили есть, да только я не видел.
Насада недовольно махнул рукой:
- Комитет тут без дела. Если даже имеется, все равно в руках у офицеров.
- Вот видите? Так будет хорошо: Кострома выйдет вроде как база. Посмотрим. Если наша сила - пойдем на них из Костромы. если там действительно полк, да еще с пушками, да если у них дисциплина и все такое, что ж... придется ждать помощи...
Савчук слушал, слушал и, наконец, взмолился:
- Да что они там, офицеры эти, болваны какие или что? В нашем городе они сверху будут, а вся Россия как? Они что, без понимания?
Степан ответил, как специалист по подобным вопросам:
- Ты их, товарищ, не знаешь! Они и привыкли всю Россию в руках держать. А сейчас соображают: не только в нашем городе, а и вез де так; может, они не один полк направили с фронта. Воображают, понимаешь? А воображать нечего, конченое дело.
- Читают же они газеты? Грамотные!
- У нас говорят: грамотный - был два раза на базаре да раз на пожаре. Такие и они грамотные, они тебе и в газете ничего не понимают.
Муха сдался:
- Пожалуй... осмотрительнее будет, а только им что-нибудь ответить нужно. Такое!
Богатырчук сразу взялся за карандаш:
- Вот так:
"Колотиловка Прянскому полку вашему вступлению в город не препятствуем Совет".
- И хорошо, - Семен Максимович поднялся, - Степан, отправляйся без проволочки. А Насада и Алеша свое дело делайте. Милицию оставьте в городе, а Красную гвардию и роту тащите к нам.
И Алеша и Насада вытянулись, приложили руки к козырькам.
Богатырчук улыбнулся Алеше:
