Борис Зайцев - Том 2. Улица св. Николая
Проповедуя скорый конец.. – Из поэмы А. Белого «Христос воскрес» (1918).
…на могиле Ницше в Лейпциге он пережил необычайное видение… – Этот эпизод Зайцев взял из «Записок чудака» А. Белого, двухтомного пролога к задуманной, но неосуществленной эпопее. Герой пролога Леонид Ледяной рассказывает:
«Около Лейпцига я посетил и того, что пришел ко мне радостный вестью о солнце (в полях, в годы юности): Фридриха Ницше. – Не „я“, а Христос во мне „Я“…
Это знание есть математика новой души: в ней запутался Ницше.
Когда относил я цветы на могилу его и припал, лобызая холодные камни, почувствовал явственно: конус истории от меня отвалился; я стал Ecce Homo; но тут же почувствовал: невероятное Солнце в меня опускалось; я мог бы сказать в этот миг, что я – свет всему миру; я знал, что не „Я“ в себе – Свет, но Христос во мне – Свет всему миру. <…>
Переживание на могиле у Ницше во мне отразились приступами невероятной болезни: под Базелем, в Дорнахе, я безропотно их выносил» (Белый А. Записки чудака. Т. 1. М.; Берлин: Геликон, 1922. С. 61).
Этот эпизод многие, его упоминающие (как и Зайцев, К. В. Мочульский в книге «Андрей Белый» и др.), считают реальным фактом из жизни Белого, не считаясь с его предупреждением в предисловии к «Запискам чудака»: «Герой пролога „Я“; этот „Я“, или это „Я“ не имеет же никакого касания к „Я“ автора; автор „пролога“ Андрей Белый; герой пролога – Леонид Ледяной; этим все сказано: Леонид Ледяной – не Андрей Белый» (там же, с. 10).
…потом проклял Штейнера… – А. Белый пережил пик увлечения антропософией немецкого мистика Рудольфа Штейнера (1861–1925) в 1912–1916 гг., а к 1923 г., перед возвращением из эмигрантского Берлина на родину, разочаровался в своем кумире настолько, что называл его «дьяволом». По словам Ф. Степуна, Белый «с ненавистью отошел от Штейнера» (см очерк «Андрей Белый и Рудольф Штейнер» в кн: Степун Ф. Встречн. Мюнхен, 1962; Нью-Йорк, 1968).
Золотому блеску верил… – Из стихотворения Белого «Друзьям» (1907), прочитанного ему по его просьбе в последние часы жизни. «Слушая в последний раз эти пророческие стихи, – писал Ходасевич, – он, вероятно, так и не вспомнил, что некогда они были посвящены Нине Петровской» (в которую Белый был в 1902–1904 гг. пылко влюблен). Кумир литературной богемы начала века Н. И. Петровская (1884–1928) – прозаик, критик, переводчица; она – прототип героини романа Брюсова «Огненный ангел».
«Шляпа с траурными перьями» и, конечно, вино («Я знаю: истина в вине»). – Цитаты из стихотворения А. Блока «Незнакомка» («По вечерам над ресторанами…», 1907).
И долго буду тем любезен я народу… – Из стихотворения А. С. Пушкина «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» (1836).
И с отвращением читая жизнь мою… – Из стихотворения А. С. Пушкина «Воспоминание» («Когда для смертного умолкнет шумный день…», 1828).
…в ком всегда сидела тема «Жития великого грешника»… – «Житие великого грешника» – неосуществленный замысел эпопеи-притчи Ф. М. Достоевского.
…у Чехова: «Мы отдохнем…» – Цитата из монолога Сони, заключающего пьесу А. П. Чехова «Дядя Ваня» (1897).
…гражданские стихи Мелъшина. – Л. Мельшин – псевдоним поэта-народовольца Петра Филлипповича Якубовича (1860–1911), проведшего на каторге восемь лет и написавшего там свою главную книгу «В мире отверженных. Записки бывшего каторжника».
…к святой тетушке Ергольской… – Татьяна Александровна Ергольская (1792–1874) – троюродная тетка Л. Н. Толстого, заменившая ему рано скончавшуюся мать. Зайцев написал о ней очерк «Тетушка Ергольская и Толстой» (газета «Русская мысль». Париж, 1958, 25 окт., Х° 1282).
…раздается жалкий голос: «Я гений Игорь Северянин»… – Зайцеву была чужда поэзия Игоря Северянина (наст. фам. Лотарев Игорь Васильевич; 1887–1941) – выдающегося поэта Серебряного века, блистательно заявившего о себе первой же книгой «Громокипящий кубок» (с восторженным предисловием Ф. Сологуба; 1913), которая за два года выдержала семь (!) переизданий. В сборнике в числе лучших – его стихотворение «Эпилог», начинающееся эпатажными строками:
Я, гений Игорь Северянин,
Своей победой упоен:
Я повсеградно оэкранен!
Я повсесердно утвержден!
Я покорил литературу!
Взорлил, гремящий, на престол!
В 1921 г. Замятин сказал: «боюсь, что у русской литературы одно только будущее: ее прошлое». – Цитата из статьи «Я боюсь» (журнал «Дом искусств». СПб., 1921, № 1) Евгения Ивановиче Замятина (1884–1937), выдающегося прозаика и критика, окончившего дни в эмиграции. Хранительницей семейного архива Замятиных стала Н. Б. Зайцева-Соллогуб.
…роман, покоривший мир. – Речь идет о романе Бориса Леонидовича Пастернака (1890–1960) «Доктор Живаго» (1956), удостоенном в 1958 г. Нобелевской премии.
Москва сегодняшняя*
Орган русской национальной мысли «Возрождение». Париж, 1932, 14 янв. № 2417. Печ. по этому изд.
Помог и Хувер… – Имеется в виду Герберт Кларк Гувер (1874–1964) – 31-й президент США, который в 1919–1923 гг. был во главе «АРА» (ARA – сокращенное от англ. American Relief Administration – «Американская администрация помощи»), созданной для оказания помощи странам Европы, пострадавшим в первой мировой войне. В связи с голодом в Поволжье «АРА» получила согласие РСФСР распространить свою деятельность и на территории России.
…на Виндавский вокзал… – Ныне Рижский вокзал в Москве.
…на лекции Чупрова и Мануйлова. – Александр Иванович Чупров и Александр Аполлонович Мануйлов – экономисты, профессора Московского университета, лекции которых пользовались огромной популярностью у студентов.
Наш «третий Рим»… – После «вечного города» Рима, столицы великой империи античности и Священной империи средневековья, вторым Римом русские называли столицу Византии Константинополь, а третьим стала Москва с XVI в. В основе этого титулования – христианско-православная преемственность «царства небесного на земле» (от римских пастырей к византийским патриархам), а после падения Византии в 1453 г. (как Божья кара за отпадение от веры) хранительницей заветов православия стала Москва.
Изгнание*
Вступительная статья к сб: Русская литература в эмиграции / Под ред. Н. П. Полторацкого. Питтсбург: Отдел славянских языков и литератур Питтсбургского университета, 1972. Печ. по этому изд
…других – преимущественно философов, историков, критиков – Троцкий выслал в 1922 году… – Большинство изгнанников (в их числе и Зайцев) считали Л. Троцкого инициатором и виновником групповой высылки из России деятелей науки и культуры, неугодных большевистской власти. Однако документы, рассекреченные в последние годы, называют другого автора «гуманных» репрессий (гуманных по сравнению с массовыми расстрелами 1917–1921 гг.). Им был Ленин. Из нескольких опубликованных свидетельств приведем его секретное письмо от 19 мая 1922 г.:
«Т. Дзержинский! К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции.
Надо это подготовить тщательнее. Без подготовки мы наглупим. Прошу обсудить такие меры подготовки.
Собрать совещание Мессинга, Манцева и еще кое-кого в Москве.
Обязать членов Политбюро уделять 2–3 часа в неделю на просмотр ряда изданий и книг, проверяя исполнение, требуя письменных отзывов и добиваясь присылки в Москву без проволочки всех некоммунистических изданий. Добавить отзывы ряда литераторов-коммунистов (Стеклова, Ольминского, Скворцова, Бухарина и т д).
Собрать систематические сведения о политическом стаже и литературной деятельности профессоров и писателей. Поручить все это толковому, образованному и аккуратному человеку в ГПУ» (В. И. Ленин и ВЧК. М., 1987. С. 540).
Аккуратные гэпэушники вместе с сотнями помощников провели свою черную работу и составили списки крамольных уже к августу 1922 г. Наутро после отправки парохода (названного «философским») в Германию «Правда» известила: «По постановлению Государственного Политического Управления наиболее контрреволюционные элементы из среды профессоров, врачей, агрономов, литераторов высланы в северные губернии, часть за границу… Высылка контрреволюционных элементов из буржуазной интеллигенции является первым предостережением Советской власти к этим слоям…» (Первое предостережение // Правда. 1922. 31 авг.).
…одного, Шпетта, забыли, он вскоре и погиб на родине. – Изгнанники первой волны считали загадочным, что среди них не оказался выдающийся философ, историк, психолог и искусствовед, академик, полиглот, владеющий семнадцатью языками, Густав Густавович Шпет (1879–1938?). Однако «забытого» впереди поджидала более страшная участь: в 1935 г. он был безвинно взят в казематы Лубянки, после чего без суда и следствия отправлен в Сибирь, а через два года расстрелян.
