Клим Каминский - Рассказы
Она моя!
Брак по залету - э-э-эх, как оно! Как, впрочем, все, наверное, браки.
- Горько! Горь-ко!
- Гоорь-кааааа!
Вот и доехал до места, тут от остановки два шага, бегом на пятый этаж (Всегда мне это нравилось: "Моя любовь на пятом этаже, почти где луна!"), знакомый косяк с выцарапанной надписью... Дверь распахнулась сразу, будто она стояла, держа руку на замке.
- Ну, привет. Это я.
К ВОПРОСУ О ВОЗЗРЕНИЯХ МОРЕНГОВ
Незаслуженно забытая ныне, когда-то просвещенная и сильная нация моренгов оставила по себе лишь один письменный источник. Некоторые исследователи связывают этот факт с предположительным существованием табу на записанное слово, что, впрочем, пока нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Скудные наши сведения об этом некогда славном народе долгое время заключались в единственном описании, найденном в римских источниках. Однако в последние годы интерес к моренгам вспыхнул с новой силой благодаря известной находке на западном берегу среднего течения Волги, так называемому "Волжскому Екклезиасту", сильно пошатнувшему наши представления об этом замкнутом народе. Настоящая заметка посвящена тому немногому, что на сегодняшний день известно нам благодаря редчайшим упоминаниям моренгов, рассеянных в хрониках славян и германцев, изредка встречавшихся с ними. К сожалению, данные хроник весьма отрывочны, что и отразилось на характере этих записей. Впрочем, первые шаги в исследованиях сделаны, и смею выразить надежду, что данные заметки послужат восстановлению полной картины жизни таинственного народа моренгов.
Появление этого племени на западном берегу Волги обычно связывают с движением гуннов на восток, которые предположительно вынудили тех сняться с первоначального места обитания, нам неизвестного. С самых первых лет своего появления поблизости от известных нам народностей, в первую очередь германцев и славян, моренги отличались высокой, возведенной в закон замкнутостью, нежеланием торговать и вообще как-либо сообщаться с соседними народами, порой переходившим во враждебность. Этот малочисленный народ всегда держался обособленно, избегая контактов, не ведя войн и не вступая в союзы.
Главным достижением моренгов, во многом определившем их мифологию, культуру и саму историю, следует считать появление и широчайшее распространение такого взглядя на космогонию, который подразумевал многомерность строения мира, если позволено воспользоваться современной терминологией, причем число измерений мира бесконечно. Для обозначения этих измерений использовалось слово "ренг", не встречающееся в подобном значении ни в одном из других известных языков. (Это наблюдение позволило связать самоназвание народа с его базисной космогонической концепцией, однако на данный момент дальше установления этой взаимосвязи продвинуться не представляется возможным.) Самыми простыми из ренгов (но не значит базисными) являются время и пространство, непосредственно доступные человеку. Однако все остальные ренги, в коих человек пребывает, непременно оказывают на него прямое либо косвенное влияние различной силы и характера. Количество этих "влияющих" ренгов различается, и чем более развращен и греховен человек, тем большее число ренгов имеют доступ к его оболочкам.
В самом человеке моренги насчитывали до 360 различных оболочек (в некоторых источниках - "тени", а также "отражения"), начиная с грубой "телесной" и заканчивая "пребывающей повсюду сразу, но не в тебе". Вообще число 360, видимо, являлось священным для этого народа. Так, год они соотносили с окружностью, и делили и то, и другое на 360 частей. Один раз в 3.6 года вводились 18 добавочных дней, объясняя это тем, что мир многомерен, и окружность года вращается во всех ренгах. В каждый момент времени ее проекция на ренг времени не равняется ровно 360 дням.
Здесь стоит отметить, что каждый из ренгов в свою очередь обладает 360 измерениями, отнюдь не все из которых легко поддаются нашим чувственным ощущениям. В качестве примера можно привести измерение "отдаленности", которым обладает пространство наряду с тремя известными нам декартовыми. Отношение наше к отдаленным предметам меняется не количественно, а качественно, как и ощущения от них, то есть ренг пространства носит в себе по крайней мере еще одно измерение. То же равносильно может быть отнесено и к ренгу времени. И это лишь одно из измерений, существование которого продемонстрировать особенно просто, всего же их, как было сказано выше, 360 для каждого из ренгов. Жрецы моренгов нередко ставили целью своего служения открытие и обоснование новых измерений для известных ренгов.
Рай в представлениях моренгов не существовал как таковой, не являлся определенным местом наподобие иудейско-христианского Эдема. Высшей наградой человеку было уменьшение числа доступных ему степеней свободы, ренгов. Все несчастья человека, - считали они, - происходят из-за несовпадения числа ренгов, в коих приходится существовать многочисленным человеческим оболочкам, и того числа ренгов, с которыми они в совокупности способны "управиться", в которых их возможностей достаточно для успешного бытия. То есть - чем в меньшем числе ренгов пребывает человек, тем более он справляется с невзгодами. Соответственно, в идеале счастлив находящийся лишь в одном ренге, к примеру, лишь во времени, но не в пространстве и прочих. Очевидно, адом моренги почитали беспредельное увеличение числа степеней свободы, которое, моментально обрушиваясь на беспомощного и растерянного человека, разрывают его на части, разъединяя все его оболочки и приводя в абсолютное мучительное небытие. Можно заметить, что небытие здесь - суть существование всех оболочек человека раздельно друг от друга.
Как уже упоминалось выше, в человеческом теле различалось до 360 различных оболочек. Однако таким их количеством, по верованиям моренгов, обладал только зрелый мужчина. Мальчики и юноши носили 240 из них, а женщины в принципе неспособны поддерживать более чем 120 своих оболочек, объяснение чему мы дадим позже. Кстати сказать, из такого различия числа оболочек видно, что для женщины попасть в ад моренгов (то есть, превышение числа влияющих ренгов над совокупным числом оболочек) значительно легче, нежели чем мужчине, поскольку число влияющих ренгов, которое они способны вынести, по меньшей мере в три раза ниже, чем у мужчин. С этим связана и традиция имянаречения у моренгов. Мужчины обладали трехсложным именем, мальчики двухсложным, женщины - односложным. Сын наследовал первое имя отца, становясь его первым, второе от матери. Проходя обряд посвящения в мужчины, мальчик получал третье имя, второе отцовское, и позже передавал его дочери.
Моренги считали, что сумма всех составляющих мира - величина постоянная, не зависящая от его слагаемых, но только от успешности сопротивления мировому "ничто". Так и в человеке его 360 оболочек - это неизменное количество. Женщина, носящая лишь 120 оболочек-покровов, 240 остальных постоянно расходует на созревающий у нее в утробе плод. Это созревание происходит беспрерывно, и мужчина дает младенцу только путь наружу. Женщина, рожавшая одну девочку (не двойню), считалась слабой. Как это представление соотносится с уменьшенным числом покровов у мальчиков, непонятно.
Некоторую ясность можно внести также в вопрос, столь волновавший исследователей все предыдущие годы, а именно: Если человек представляется моренгам как совокупность сосуществующих статических и динамических оболочек, то что же эти оболочки окружают? Какому содержанию они придают форму? Ответ на это дает автор "Волжского Екклезиаста" в недавно расшифрованном 36-м стихе ("И ты, и я - пустой орех...").
Ничто" человека, описываемое в этом стихе, подобно восточному Дао характеризуемое только негативными терминами - невидимое, неслышимое, непознаваемое, небольшое, немалое и т.д.; это "ничто" по природе своей тождественно мировому "ничто", и существует от него раздельно, представляя сущность в себе лишь постольку, поскольку окружено множеством защищающих покровов-оболочек. В каждом влияющем ренге должна присутствовать хотя бы одна, иначе эти два "ничто" сольются, как вода сливается с водой, и бытие человека прервется навсегда. Хочу еще раз подчеркнуть этот взгляд на человеческую, нашу с вами, природу: мы есть часть мирового "ничто", окруженное покровами "нечто". И существуем мы только пока в извечной борьбе "нечто" с "ничто" последнее не одержит верх.
Таким образом, первые, пока еще весьма и весьма нетвердые шаги в изучении загадочного народа моренгов сделаны, и остается надеяться на последующие исследования, которые дополнят и расширят наши представления о жизни и необычной форме воззрений этого племени, жившего столь уединенно и столь бесшумно исчезнувшего с лица Земли. Хотелось бы завершить эту лекцию словами безымянного автора "Волжского Екклезиаста":
Пытливому откроются двери,
