Алексей Смирнов - Пограничная крепость
Пока инвалид, невесть что имевший предъявить старичку, свирепо озирался, тот отмахал уж три квартала и превратился из продавца в покупателя. Затем дворами возвратился к дому, откуда недавно возник, и бесшумно проскользнул в квартиру. Дверь не запиралась, запирать было нечего. Помимо старичка, в квартире числились еще люди - соседи, три или четыре, но никто не мог сказать точно, живы ли они. Когда старичок прошел в свою комнату, там находился лишь один человек, в чьем существовании можно было не сомневаться, он спал. Это была засада, оставленная Аль-Кахалем при Фроле Захарьевиче Будтове.
Засаде пришлось тяжело. Ожидание затянулось, Будтов-младший не шел, а хозяин изголодался по живому общению и, когда получил его, тут же перевел в полумертвое. Засада выпила всего ничего, три пузырька какой-то удивительной жидкости, и рухнула, забыв о цели, средствах, долге, смысле жизни и даже о раздвоенном языке своего патрона. Язык лишь снился ей, подвижный и далекий в своей бессильной ярости.
Старичок, постояв над бездыханной засадой, прошаркал к шаткому столику, присел. Глядя на голубей, топтавшихся за окном, задумчиво свернул пробку и сделал маленький глоток из пузырька. Много ли надо старику, - так мог бы он рассудить, если б рассуждал. Но Фрол Захарьевич уже не рассуждал, он не нуждался в рассуждениях. В сущем он с некоторых пор воспринимал сразу идеи, как мыслил их, но вряд ли воспринимал, божественный Платон, и сами идеи были не платоновские, а гораздо хуже. Поэтому мыслить Фролу Захарьевичу было необязательно.
Именно это обстоятельство сильно осложнило беседу, которую захотел провести лейтенант Дудин. К моменту появления Дудина в квартире Будтов-старший покончил со вторым пузырьком, и идеи его тоже уже не привлекали, став пройденным этапом. Фрол Захарьевич вплотную приблизился к созерцанию единого начала, бесстрастного и покойного. Мелкие докучливые явления обманчивого мира не имели над ним власти и не могли ввести в искушение. Суетный лейтенант ничего этого, естественно, понять не мог. Разговор у них вышел странный, как будто конкретный - с одной стороны, но с другой, как будто, и ни о чем.
- Что - принципиально не закрываете дверь? - таков был первый вопрос, пустой и никчемный настолько, что Фрол Захарьевич не воспринял эти слова как обращенные к себе.
Видимо, Дудин что-то сообразил, поскольку перешел на более высокую ступень коммуникации - по-прежнему, конечно, безнадежно удаленную от сфер, в которых находился важный свидетель.
- Будтов, Фрол Захарьевич вы будете? - грозно спросил лейтенант и чуть не споткнулся о засаду, которая как раз заворочалась и потянулась рукой к потайной кобуре.
- Буду ли? - задумался старичок, подпирая ладонью седую колючую щеку. Я не знаю. Вот что мы можем знать - скажи?
Смышленый Дудин учился на ходу.
- Хорошо, - сказал он, сдерживаясь из последних сил. - Были ли вы когда-нибудь Фролом Захарьевичем Будтовым?
- Наверно, - отозвался старик флегматично, поискал в пальто и вынул слипшийся документ. - Посмотри в бумагах, там это все есть.
Дудин переступил через тело, взял двумя пальцами нечто, оказавшееся паспортом, раскрыл. Из того, что удалось разобрать, следовало, что он пришел по верному адресу.
- Где ваш сын, Будтов? - Дудин присел на табурет и стал сверлить хозяина глазами, пытаясь навязать тому злую волю, тоскующую по воплощению. Меня интересует только это.
- Он в пути, - Фрол Захарьевич обезоруживающе улыбнулся. Из древнего рта пахнуло картофельным погребом. - Он следует своим путем, сынок-то мой.
- Случайно, не сюда? - не унимался мелочный, приземленный гость.
Будтов-старший раскинул руки, изображая удивленное незнание. Нирвана, потревоженная телесным движением, всколыхнулась и стала быстро вытекать через естественные человеческие отверстия.
- Как же это так вы ничего не знаете, - пробормотал Дудин, обращаясь больше к себе и шаря по комнате глазами в поисках зацепки.
- А так, - Фрол Захарьевич выкатил глаза и выпятил губу. Нечаянно он выдул вялый слюнявый пузырь, который лопнул и слегка забрызгал лейтенанта.
- Подумать только, в чьих руках побывала Вселенная! - Дудин утерся и решительно встал. - В общем, так, гражданин хороший. В вашей квартире будет находиться наш сотрудник - для вашего же блага. И ради жизни и здоровья вашего сына, даю вам в этом честное офицерское слово. Нет, два сотрудника, передумал лейтенант. - Два. Вас я прошу об одном: как только вы получите хоть какое-то известие о Захарии Фролыче, немедленно сообщите нам. А если он свяжется с вами сам, постарайтесь привести его сюда. Это очень важно. Обещаю, что ему не сделают ничего плохого.
- А как же, - Будтов-старший согласился с подозрительной легкостью. Дудин пристально посмотрел на него, не будучи уверен, что старичок отвечает именно ему, а не каким-нибудь невидимым существам из близкого окружения.
- Оставляй, оставляй ребят, - закивал старичок, тем самым выказывая адекватное понимание действительности. - Появится, так я его к тебе направлю.
Дудин, уже направлявшийся к двери, на ходу развернулся.
- Не надо никуда направлять! - крикнул он напряженно. - Пусть сидит здесь! Пусть носа на улицу не высовывает!
- Не высунет, - заверил его Фрол Захарьевич и повторил: - Ребяток-то веди, где они там прячутся.
Лейтенант вышел. Через минуту в комнате Будтова возникли два робота, одетые с иголочки, в темных очках и с резиной во рту. Один из роботов вынул рацию и коротко доложил, что заступил на пост. Потом он сел на кровать, а второй, беглым взором оценив спящего посланца Аль-Кахаля, сел на табурет, который только что занимал Дудин.
- Сотрудники - это дело, - бормотал Фрол Захарьевич, роясь в карманах. - Сейчас, пареньки, сейчас... Мы с вами поладим...
Он выставил пузырек, затем достал откуда-то из-под стола, с пола, еще один подсвечник и маленькую акварель в дешевой стеклянной рамке, изображавшую безутешную иву.
- Капитал! - улыбнулся Будтов-старший и начал укладывать вещи в узелок.
* * *
Поручение, которое дал Де-Двоенко перепуганный дедуля, могло свести с ума любого матерого сыщика. Ему вменялось в обязанность разобраться в сексуальных контактах субъекта - как в состоявшихся, так и в гипотетических.
Конечно, это было существенной частью работы, которую так или иначе нужно было проделать. Кроме того, искать приходилось лишь ублюдков мужского пола, поскольку Сон наследовался в сцеплении с полом - другими словами, с Y-хромосомой. С передачей хромосомы и рождением младенца мужского пола Спящий постепенно переставал быть Спящим и сам включался в Сон. Однако этот плюс был мнимым - да, он сужал сферу поисков, но поисков среди уже найденных, достоверно установленных потомков. А значит, все равно придется искать всех.
Дело осложнялось бодрыми рапортами, которые Де-Двоенко, дедуля и покойный Плюс Девятый Андонов слали наверх, руководству и лично Главному. В этих отчетах уверенно заявлялось, что Спящим на сегодняшний день является Будтов, Захария Фролыч. Проверка, которую провели, прикрываясь милицейскими погонами, майор и полковник, была поверхностной. Находясь под действием вредной атмосферы государства, в котором проводились мероприятия, оба они положились на счастливый случай. Ликвидируем - и поглядим. Или грудь в крестах, или голова в кустах. Сами накликали беду, сами загнали себя в угол. Нет наследников? Отлично. Тогда мочить! И вот они мочили. И, потерпев очередную неудачу, не знали, радоваться или сокрушаться. С одной стороны чувство облегчения: возможная халтура не раскрылась, субъект жив. С другой печальная судьба полковника... Ясно понимая расклад, Де-Двоенко испытывал неловкость перед коллегами. Спекся, разложился! Вот Аль-Кахаль не поддался, не надышался ядовитыми испарениями. Он обстоятельно и толково проделал свою часть скучной и скрупулезной работы, выяснив, что у субъекта нет братьев то еще расследование! Но в выводе можно не сомневаться: Будтов Захария Фролыч есть единственный и неповторимый сын Будтова Фрола Захарьевича, пенсионера по возрасту и общей склонности, который, зачав наследника под портвешок, в тамбуре электрички, тем самым передал наследнику свои полномочия и представлял теперь сугубо генеалогический интерес.
"Конечно, Аль-Кахалю легче, - с неприязнью подумал Де-Двоенко. Выслужил себе права. Товарищей жжет, стерва... И в "конторе" у него на крючке целый генерал, вот тебе и показатели, вот тебе и заслуги".
Предчувствуя неизбежное фиаско, он мрачно рассматривал наглое существо с фиксами, вольготно разместившееся на стуле и шарившее во рту грязным пальцем. Палец был украшен татуировкой в виде перстня.
Де-Двоенко разгладил лист бумаги и приготовился писать.
- Говори всех, кого знаешь, - приказал он строго.
Осведомитель задумчиво чмокнул:
- Ну... пиши Антонину Антоновну.
- Хорошо. Фамилия? Где живет?
Существо гыкнуло:
- Где ж ей жить. Нигде не живет. И фамилии нет.
