Алексей Писемский - Масоны
- Не лучше ли, - начал он с глубокомысленным выражением в лице, и видимо, придумав совершенно другой способ, - не лучше ли, чем строить козни, написать этому старому дураку строго-моральное письмо, в котором напомнить ему об его обязанностях христианина и гражданина?
Крапчик втайне готов был фыркнуть, услыхав такое измышление Егора Егорыча, но, разумеется, воздержался и только с легкою полуулыбкою возразил:
- Разве подобное письмо подействует на столь зачерствелого человека и испугает его?
- Это так!.. Так! - согласился и Марфин, воображению которого точно нарочно почти въявь представилась котообразная фигура сенатора, да еще высаживающего из саней под ручку m-me Клавскую.
- Прощайте! - сказал он затем, торопливо хватая свою шапку.
- Куда же вы?.. Оставайтесь у нас обедать! - стал было удерживать его хозяин.
- Не могу, и есть ничего не хочу! - отговаривался Марфин.
- Но позвольте, по крайней мере, мне послать сказать Катрин, что вы здесь, а то она мне будет выговаривать, что я не оповестил ее об вас.
- Нет, некогда, некогда! - бормотал Марфин, и, проговорив еще раз "прощайте!", уехал.
- Сумасшедший торопыга! - произнес Крапчик, оставшись один и снова принимаясь просматривать счет, но вошел лакей и доложил, что приехал новый гость - Ченцов.
- Зачем и кто его принял? - крикнул Крапчик.
- Я-с, - ответил, сробев, лакей.
- Дурак! Ну, пойди и скажи, что выйду в кабинет...
Лакей ушел. Крапчик, поприбрав несколько на конторке свои бумаги, пошел неохотно в кабинет, куда вместе с ним торопливо входила и Катрин с лицом еще более грубоватым, чем при вечернем освещении, но вместе с тем сияющим от удовольствия.
- Вы, надеюсь, обедаете у нас? - было первое слово ее гостю.
- Обедаю, - отвечал Ченцов.
Крапчик же едва удостоил сказать ему:
- Здравствуйте!
Катрин была уверена, что божественный Ченцов (она иначе не воображала его в своих мечтах) явился собственно для нее, чтобы исполнить ее приказание приехать к ним с утра, но расчет m-lle Катрин оказался при самом начале обеда неверен.
- Мы сыграем сегодня с вами? - спросил Ченцов хозяина.
Выражение глаз того стало не столь сердито.
- Сыграем, если хотите, - отвечал он, впрочем, совершенно бесстрастно.
М-lle Катрин побледнела.
- Но как же вы мне еще вчера сказали, что не будете играть? проговорила она Ченцову.
- Язык на то и дан человеку, чтобы лгать! - отшутился он.
- Правило прекрасное! - заметила Катрин и надулась; Крапчик же заметно сделался любезнее с своим гостем и стал даже подливать ему вина. Ченцов, с своей стороны, хоть и чувствовал, что Катрин сильно им недовольна, но что ж делать? Поступить иначе он не мог: ощутив в кармане своем подаренные дядею деньги, он не в силах был удержаться, чтобы не попробовать на них счастия слепой фортуны, особенно с таким золотым мешком, каков был губернский предводитель.
После обеда гость и хозяин немедля уселись в кабинете за карточный стол, совершенно уже не обращая внимания на Катрин, которая не пошла за ними, а села в маленькой гостиной, находящейся рядом с кабинетом, и велела подать себе работу - вязание бисерного шнурка, который она думала при каком-нибудь мало-мальски удобном предлоге подарить Ченцову.
Между играющими начался, как водится, банк. Если бы кто спросил, в чем собственно состоял гений Крапчика, то можно безошибочно отвечать, что, будучи, как большая часть полувосточных человеков, от природы зол, честолюбив, умен внешним образом, без всяких о чем бы то ни было твердых личных убеждений. Он главным своим призванием на земле имел - быть банкометом какого-нибудь огромного общеевропейского банка. Несмотря на то, что Петр Григорьич почти каждодневно играл в банк или другие азартные игры, но никто еще и никогда не заметил на черномазом лице его, выигрывает он или проигрывает. Карты обыкновенно Крапчик клал медленно, аккуратно, одна на другую, как бы о том только и помышляя, но в то же время все видел и все подмечал, что делал его партнер, и беспощаднейшим образом пользовался малейшей оплошностью того. В настоящем случае повторилось то же самое. Крапчик прежде всего выложил на стол три тысячи рублей серебром и стал метать. Ченцов, севший играть с восемьюстами рублей (хорошо еще, что он предварительно заплатил хозяину гостиницы двести рублей), начал горячиться; видимые им около предводителя три тысячи рублей ужасно его раздражали. Счастие на первых порах ему повезло: он сразу взял карту, загнул ее и взял вторую; загнув на весь выигрыш, не отписав из него ничего, снова взял, и когда поставил на червонную даму, чуть ли не имея при этом в виду миловидный и выразительный облик Людмилы, то Крапчик заметил ему:
- Вы ничего не оставляете себе?
- Ничего! - отвечал небрежно Ченцов и выиграл карту; тут уж он потянул из денег предводителя значительную пачку. Крапчик только молча наблюдал, правильно ли Ченцов отсчитывает себе деньги, на которые тот положил прежнюю червонную даму.
- Вся сумма идет? - сказал Крапчик.
- Вся!.. Гну-с!.. - воскликнул Ченцов, и голос его при этом слегка дрогнул, а по лицу пробежало какое-то страдальческое ощущение.
Крапчик убил эту карту и тотчас же придвинул к себе всю выигранную у него Ченцовым сумму и метать не продолжал.
- Угодно вам заплатить мне проигрыш? - спросил он после короткого молчания.
- Затруднительно мне это! - произнес протяжно и комическим тоном Ченцов.
Крапчика поразил несколько такой ответ.
- Но на что же вы играли, если не имели денег? - проговорил он глухим голосом.
- Я-то видел, на что играл!
И Ченцов указал пальцем на лежавшие перед хозяином деньги.
- А вот вы на что играли, я не знаю! - присовокупил он.
Крапчик на это ничего не сказал и принялся молча собирать раскиданные карты в колоду.
Ченцов наконец захохотал.
- Я пошутил, - вот вам! - воскликнул он и выкинул из кармана все дядины деньги, которые Крапчик аккуратно пересчитал и заявил:
- Здесь недостает более двухсот рублей!
- Заплачу их вам завтра же! - подхватил, слегка покраснев, Ченцов и попросил дать ему вина.
Хозяин позвал лакея и велел ему принести бутылку шампанского. Ченцов сейчас же принялся пить из нее и выпил почти всю залпом.
- А не хотите ли вы сыграть со мной в долг? - сказал он, видимо, сжигаемый неудержимою страстью к игре.
Крапчик подумал немного.
- Но кто же мне за вас заплатит в случае проигрыша? - спросил он.
- Дядя!.. Полагаю, что он не захочет, чтобы меня посадили в тюрьму, или чтобы я пустил себе пулю в лоб? - отвечал Ченцов.
Крапчик еще некоторое время подумал.
- Извольте!.. - сказал он и, кликнув лакея, приказал ему принести новую бутылку шампанского.
Катрин, не проронившая ни одного звука из того, что говорилось в кабинете, негромко велела возвращавшемуся оттуда лакею налить и ей стакан шампанского. Тот исполнил ее приказание и, когда поставил начатую бутылку на стол к играющим, то у Крапчика не прошло это мимо глаз.
- Отчего она не полна? - сказал он лакею, показывая на бутылку.
- Катерине Петровне я налил стакан, - объяснил тот почтительно.
Крапчик поморщился, а Ченцов вскрикнул:
- Браво, mademoiselle Катрин! Пожалуйте сюда и чокнемтесь.
- Не хочу я с вами чокаться! - отказалась Катрин: голос ее был печален.
Игра между партнерами началась и продолжалась в том же духе. Ченцов пил вино и ставил без всякого расчета карты; а Крапчик играл с еще более усиленным вниманием и в результате выиграл тысяч десять.
- Ну, будет! - забастовал он наконец.
- Мне поэтому надобно дать вам заемное письмо? - проговорил, почти смеясь, Ченцов: выпитое вино немало способствовало его веселому настроению духа.
- Да, уж потрудитесь, - отвечал Крапчик и, вынув из письменного стола нужный для писем этого рода гербовый лист, подал его вместе с пером и чернильницей Ченцову, который, в свою очередь, тоже совершенно спокойно и самым правильным образом написал это заемное письмо: он привык и умел это делать. Получив обязательство и положив его в карман, Крапчик ожидал и желал, чтобы гость убирался; но Ченцов и не думал этого делать; напротив, оставив хозяина в кабинете, он перешел в маленькую гостиную к Катрин и сел с нею рядом на диване. Крапчику это очень не понравилось. Как бы не зная, что ему предпринять, он тоже вышел в маленькую гостиную и отнесся к дочери:
- Ты разве еще не хочешь спать?
- Нет, - произнесла та грубо и отрывисто.
- Мы еще будем ужинать с mademoiselle Катрин! - поддержал ее Ченцов. Vous voulez, que je soupe avec vous?* - обратился он к ней.
______________
* Вы хотите, чтобы я с вами поужинал? (франц.).
- Хочу! - ответила и ему лаконически Катрин.
Крапчик, понурив, как бык, головою, ушел к себе в спальню.
Катрин распорядилась, чтобы дали им тут же на маленький стол ужин, и когда принесший вино и кушанье лакей хотел было, по обыкновению, остаться служить у стола и встать за стулом с тарелкой в руке и салфеткой, завязанной одним кончиком за петлю фрака, так она ему сказала:
