Герай Фазли - Семизвездное небо
Они медленно двигались по дороге, ведущей в нижнюю часть села. Айхан давно понял, что Шахназ и Эльдар ведут его в махал Сенгер. Но в какой дом? Где жил этот Бахышов?
Когда позади остался последний дом в конце сада Эльдара, он донял, что не ошибался в своем предположении: эта дорога вела к дому на шести сваях, к дому Шахназ. Значит, после смерти Бахышова она вернулась туда. Они долго шли молча.
- Айхан-гардаш, - нарушила молчание Шахназ, - я не спрашиваю вас, откуда вы приехали...
- После войны, - отозвался Айхан, - так случилось, что я долгие годы, вынужден был жить далеко от родных мест. Я работал в совхозе...
- А родом вы...
- Я родом из Карабаха... Недавно врачи посоветовали мне пожить в горной местности. Вот так я случайно оказался здесь.
По отрывистым ответам собеседника Шахназ поняла, что разговор не следует затягивать.
Когда они дошли до родника Шахназ, Эльдар наспех привязал коня, которого всю дорогу вел на поводу, к иве, что росла у родника, и побежал вперед, чтобы показать родник гостю.
- Смотрите, дядя Айхан, это мамин родник! На нем так и написано "родник Шахназ".
Айхан, обернувшись, хотел по лицу Шахназ узнать, о чем она думает в эту минуту. Но и взгляд ее, и мысли были заняты сыном.
- Эльдар, сколько раз я тебе говорила, что это не мой родник... его...
- А почему на нем выбито твое имя?
- Пусть это не покажется вам странным, Айхан-гардаш, в Чеменли многие родники, мосты, скалы, лестницы носят имена людей. Так повелось. Вот взгляните, видите ниже дороги садик, оттуда к реке идут ступени - это лестница Эльдара.
- Только вы не подумайте, дядя Айхан, что это моя лестница. Это лестница Эльдара Абасова.
Айхану нужно было что-то произнести, как-то поддержать разговор, а он словно онемел. Мосты, родники, лестницы - разве он мог что-нибудь забыть?
- Эльдар верно говорит, - продолжала Шахназ. - Эту лестницу выбил в скале отец Эльдара, покойный уста Алмардан. И мы называем ее лестницей Эльдара.
- А этот родник, наверно, провел ваш отец? - наконец осторожно поинтересовался Айхан.
- Нет, тоже отец Эльдара. И люди называли его родником Гюльназ: Гюльназ была его дочерью. Но так случилось, что потом родник стали звать родником Шахназ.
Айхану очень хотелось спросить, как же это случилось, но он вовремя одернул себя.
- И вода в нем ледяная?..
- Конечно, в Чеменли каждый родник имеет свой вкус, но вода всюду холодная. Если хотите, можно попробовать.
- Было бы неплохо.
Они подошли к роднику. Айхан с тоской посмотрел на камень с надписью "родник Шахназ". Потом, прислонив палку к камню, набрал пригоршню воды, напился и присел на деревянную скамью под ивой.
- Шахназ-ханум, давайте посидим немного. Подышать воздухом в таком месте - одно удовольствие.
- Вы посидите, - отозвалась грустно Шахназ. - Когда-то здесь росла другая ива. Ее посадил дядя Алмардан. Она была похожа на шатер. Хорошее было время... Если бы не война...
Гость молчал.
- Извините, - спохватилась Шахназ, - в вашем присутствии говорить о войне...
- Нет, что вы, Шахназ-ханум! Страданий хватило на долю всех. Пойдемте, Шахназ-ханум, - сказал он, тяжело поднимаясь.
Они медленно взбирались вверх по тропинке.
Айхан осторожно, выказывая явное безразличие, спросил:
- Имя главврача, кажется, Салима?
- Да, Салима.
- Она тоже местная? Я хочу сказать: она из этого села?
- Из этого. А что?
- Ничего, просто так. - И, указав на искалеченную ногу, добавил: - Мне приходится поневоле интересоваться врачами. Если я останусь в Чеменли, мне не раз придется обращаться к доктору Салиме.
- Не беспокойтесь, она тоже, как и вы, прошла сквозь огонь.
Айхан обрадовался, что появился хороший повод продолжить разговор.
- Она тоже была на фронте?
- В ленинградской блокаде...
Айхану так хотелось спросить о Гюльназ, узнать, виделась ли сестра с Салимой, но не знал, как это сделать. Столько долгих лет он думал о Гюльназ, ездил в Ленинград, искал ее могилу, но так и не нашел. Не мог найти он никого, кто бы хоть что-нибудь рассказал ему о последних днях любви Гюльназ и Искендера. Доктор Салима, эта чеменлинская девушка, которая в то время тоже была в Ленинграде, могла видеть Гюльназ, что-либо знать о ней. Но тогда об этом бы знали все, и в первую очередь Шахназ...
- К счастью, Салима выжила, - продолжала Шахназ. - Она и сына своего, родившегося там, в Ленинграде, тоже вытащила из лап смерти. Теперь он уже взрослый, работает в колхозе бригадиром.
- А муж Салимы-ханум тоже работает в колхозе?.. - осторожно поинтересовался Айхан.
- Нет, муж ее погиб на фронте.
Наконец они очутились в старом, столь дорогом для него доме с верандой на шести сваях, с окнами, глядящими на Бабадаг. Перед Айханом выстроились горшочки с цветами. Блеск весенней росы слепил ему глаза. Сердце его мучительно сжалось. Шахназ распахнула дверь самой большой и светлой комнаты и попросила гостя пройти. А он, услышав приглашение войти в дом, где ему знаком был каждый уголок, не мог двинуться с места. Он должен был обуздать свою волю, побороть свои чувства, отодвинуть сладость воспоминаний и горечь утрат. Он должен был с собой справиться. Он вынужден был отказаться от всех сокровищ, которые во второй раз дарила ему судьба. Ах, с каким наслаждением он гладил бы своими руками эти старые сваи веранды, с каким удовольствием нюхал бы по одному все эти цветочные горшочки, с каким шумом передвигал бы посуду на полках, где всегда стояли варенье и фрукты!
- Сегодня жарко, хотите, посидим на веранде, - предложила Шахназ, видя, что гость не решается перешагнуть порог комнаты.
- Можно и так. Как вам будет угодно.
- А раз так, мы расположимся здесь, под вьюном Эльдара, - сказал маленький Эльдар и побежал в комнату за столом.
Взгляды Шахназ и Айхана скрестились, воцарилось тягостное молчание. Затем Шахназ сказала:
- Пусть вам не покажется странным, Айхан-гардащ, здесь вы на каждом шагу будете слышать имя Эльдара. Особенно в нашем доме...
- Эльдар - ваш...
- Он не был мне никем, мы были просто соседями. Вон их дом, какое-то время он служил колхозным складом. Теперь остался без хозяина. Хотя мы были соседями... - Она не смогла закончить.
Эльдар вынес из комнаты стол и три стула и поставил их рядом у обвитой вьюнком сваи. Постелил скатерть. Шахназ пошла на кухню, Эльдар, обрадовавшись, что остался наедине с гостем, оживился и принялся рассказывать о Чеменли, Бабадаге, обсерватории Рамзи-муэллима.
Шахназ поставила на стол разные вазочки с вареньем, веранда наполнилась их душистым ароматом. Вскоре Шахназ принесла и поставила на стол большой белый самовар и села напротив гостя.
- Прошу вас, чувствуйте себя свободно, Айхан-гардаш, считайте, что вы у себя дома. - Потом начала раскладывать варенье по розеткам. - Я сама варила. Хочу, чтобы вы все попробовали, а потом меня похвалили, - сказала она улыбаясь и посмотрела ему в лицо, со все еще не разгладившимися морщинами.
Айхан внутренне заметался. "Какой я сделался невозможный! - упрекнул он себя. - Чего можно еще желать? Не лучше ли разом обрушить эту стену тридцатилетней разлуки и просто сказать: "Дай мне черешневого варенья, ты ведь знаешь, что в вашем доме я больше всего люблю варенье из черешни!" - и навсегда положить конец этой невыносимой пытке?" Нет, он этого не сделает. Он твердо знает, что навсегда лишен всех этих сокровищ. Поэтому самые дорогие воспоминания, самые сладкие мечты должны храниться под семью замками. И отныне радостью ли, печалью ли он не сможет поделиться ни с кем. А если это так, то какой смысл имеет такая жизнь? Ведь жить подобным образом - означает предавать свое сердце. Пусть судьба лишила его многого семейного очага, отцовских забот, но чувствующего сердца она не смогла его лишить. А раз так, значит, его приезд в Чеменли - ошибка, и эту ошибку следует исправить. Правда, судьба ему подарила великую радость - светящиеся глаза его маленького тезки, чистоту его сердца. Какими сокровищами можно все это возместить, на какой чаше весов измерить... В душу вновь проникли божественные звуки кеманчи дяди Мурсала. Мир снова окрасился в чудотворный цвет. Какие надежные тайники хранятся в сердце!
Поздней ночью Шахназ постелила Айхану постель в одной из комнат. Прежде это была ее комната, теперь она отдала ее сыну.
Вскоре мать с сыном ушли, оставив гостя одного.
- Спокойной ночи, дядя Айхан!
- Приятного сна, Айхан-гардаш!
Волоча ногу, он вошел в комнату, которая утопала в полумраке. У обвитого вьюнком окна Шахназ, на краю маленького письменного стола горела настольная лампочка. На стене висел большой старинный ковер, под ним деревянная кровать.
Какую еще пытку уготовила ему судьба? Ты только посмотри на эту нетронутую простыню, на эти сверкающие белизной наволочки! Он подошел к кровати. От мягких подушек, свежего постельного белья, шелкового одеяла будто пахнуло весной, дыханием Шахназ. Не это ли начало его второй жизни, в которой каждый его шаг будет усыпан цветами? Не хочет ли Шахназ возместить ему ночи, проведенные в деревянных бараках, холодных окопах, влажных каменных подвалах?
