Лидия Чуковская - Процесс исключения (сборник)
Странное дело: никаких политических обвинений, а все та же галиматья о тунеядстве, подстрочнике, каких-то попойках и пр.
22/Х 64
В субботу, послезавтра, еду в Комарово.
За эти дни – многое случилось, многое хорошее.
1) Юлиан Григорьевич держится умно и стойко, хотя Шкловский его чуть не ежедневно терзает требованиями покаяния, хотя он уже изгнан из ИМЛИ, хотя в «Лит. Наследстве», по требованию Анисимова, снято его имя, хотя все узнала Антонина Петровна: Союз послал на дом выписку из постановления…{170}
2) Сдвиг по делу Бродского – большой, счастливый. Миронов – тот самый Миронов, который накануне суда так гнусно говорил с К. И., тот, который дал ход всему беззаконию, – 3/Х позвонил в Ленинград Грудининой и сообщил, что он передал дело снова в Прокуратуру СССР, куда ее и вызовут. 19/Х эта Жанна Д’Арк была на приеме у и. о. Прокурора СССР, Малярова. Решено: мы, хлопотавшие, 15 человек (число назвал он), берем Иосифа на поруки, срок сокращается до 8 месяцев. Вечером 19-го у Фриды – я, Гнедин, Грудинина написали соответствующее письмо; 20-го утром Шура{171}, я и Грудинина съездили к К. И.; он подписал; затем Грудинина поехала к Паустовскому, а от него – в Питер. Туда же – Фрида; там подпишут АА, Дар, Бахтин, Долинина, Эткинд, Адмони – и письмо будет представлено Малярову. А к Иосифу поедет Толя (из Ленинграда), с которым Фрида пошлет ему для осведомления наше поручительство.
23/Х 64. Еще Москва
Да, а Миронов, Н. Р., который благословил суд над Бродским и только недавно, 3/Х, сделал крутой поворот, – позвонил Грудининой и сказал, что он никогда не был против, что это было его частное (!) мнение и что он передал дело Малярову, – этот Миронов Н. Р. разбился в самолете, вместе с нашей делегацией, и сегодня его хоронили…
31/XII 64 – 1/I 65. Переделкино
Дед спит. Я одна.
Фрида в больнице – еще есть слабая надежда, что это не…
Без трех минут двенадцать. Тишина.
Дело Бродского все еще не кончено. Хотя – обещано. И он в отпуске в Питере.
«Оно изгрызло мне нутро», – сказала Фридочка – сама не зная, что говорит…
Фрида, будь жива.
11/I 65
Сейчас от Фриды.
Прощаюсь. И тогда она говорит мне – не печально, но деловито:
– Если со мной что случится… Вам детские дневники.
Я ее целую и ухожу.
Но сегодня я еще должна быть счастливой, потому что сегодня она еще там, в палате, такая, какой я ее только что видела, – смеется, шутит, читает Диккенса, посасывает виноград, думает о Бродском, о всех нас; сама может одеться, накинуть халатик, пойти в столовую…
Такая, как всегда. Жизнь. Фрида.
14/I 65
Нет, смерть.
Три часа вместе с другими я просидела в вестибюле больницы.
Рак поджелудочной железы. Неоперабельно.
18/I 65
Прокуратура СССР опротестовала приговор суда по делу Бродского и направила его в Ленинградский городской суд: говорят, насчет Савельевой{172} и клеветников будет вынесено «частное определение».
Но радости у меня нет – не Фридиной ли жизнью мы заплатим за эту победу?
В Ленинграде на писательском собрании провалили Прокофьева и в добавочном списке провели Эткинда, Грудинину, Долинину, Адмони – всех, кто защищал Бродского.
У нас собрание в среду. Орлова собирается говорить о подвиге Фриды Вигдоровой.
* * *Дело Бродского длится, т. е. стоит на месте. Прокуратура обещает написать протест и передать дело в Верховный Суд РСФСР. Там – Л. Н. Смирнов, которому КИ написал письмо и к которому на прием пойдет Алена Чайковская. Но Прокуратура медлит. Говорят, Ленинградский обком ни за что не желает, чтобы Иосиф был выпущен.
Хочет опять вступиться Сурков. (Ему за границей неловко.) Но вступится ли?
Иосиф дважды звонил мне. Из Коноши. Фриды дома нету – он звонит мне. Он боится, что от него что-нибудь скрывают, «Вы меня не обманываете?» Чудак, он не понимает, что обманывают нас.
20/II 65. Москва
Иосиф получил только теперь извещение об отказе Ленинградского суда – и прислал Юле горькое письмо, что он будет ждать «не более двух недель».
Между тем из Прокуратуры СССР дело перешло, как и было обещано, в Верховный Суд РСФСР, к Смирнову.
Смирнов уехал на десять дней в Африку. Его будут ждать.
В день его возвращения ему будет передано письмо К. И.
За оставшиеся десять дней надо бы обратиться еще к кому-нибудь в то учреждение, от которого все зависит: в ЦК. Но к кому и как?
Дурное решение искалечит Иосифа, тяжело ударит больную Фриду.
14/III 65
Два месяца со дня Фридиной операции.
10-го ее выписали. 11-го перевезли в Переделкино. Я видела ее чуть-чуть.
Дело Бродского терзает, мучает, давит. Сегодня у меня была его мать: его «в порядке планового переселения» отправляют на север, на полуостров Ямал – на гибель. В шесть часов ко мне придут О. Чайковская и Гнедин – будем решать, как быть.
Что мы можем?
Дело в Верховном Суде, у Смирнова. Но решения нет. И разговор у Ольги Георгиевны Чайковской с Шубиным, зам. Смирнова, был худой.
А за границей передают и пишут, что он на свободе…
18/III 65. Переделкино
Дело Бродского держит в тисках меня, и Копелевых, и Анну Андреевну – в городе и на даче.
Вот и завтра – ко мне должен прийти Наровчатов, которого мобилизовала по этому делу АА.
У Алены, после ее разговора с Шубиным, кричавшим ей: «Тоже еще поэт! Какой он поэт! И больше всего меня возмущают Маршак и Чуковский, которые пишут о нем, его не зная», – явилась мысль, что АА должна пойти к Анастасу Ивановичу Микояну. Он сейчас в азарте правосудия. Необходимо, чтобы он дал возможность суду осуществить правосудие вопреки Ленинградскому обкому…
АА согласилась – но решила заручиться предварительно поддержкой Твардовского и Суркова; мы дали им знать, что она хочет их видеть, но они пока не отозвались.
А суд длится. Если будет отказ – не могу подумать об Иосифе, о Фриде…
И в то же время мне жаль АА, которая после трех инфарктов должна предпринимать эти хлопоты…
19/III 65 Москва
Был у меня Наровчатов, принес письмо к Л. Н. Смирнову в защиту Иосифа…
Сделала это АА – он для нее это написал.
Но письмо толковое.
Про него худо говорят, речь его на съезде произвела впечатление сильного уклона вправо.
В стихах он, безусловно, понимает – но – как возразил мне кто-то – «в начальстве он тоже хорошо разбирается».
Завтра приму меры, чтобы передать его письмо Смирнову. Самому ему «некогда»…
18/IV 65
Была у Деда в Кунцевской больнице. Условия идеальные: отдельная комната, с отдельным входом, отдельной ванной. Парк.
Спросил о деле Бродского.
Предложил, что в новое издание «Искусства перевода» вставит отрывки из его переводов (сейчас я отбираю).
Проводил до ворот. И пошел назад – я поглядела вслед – на слабых ногах. На слабых, на старых.
Вчера утром от глазной врачихи я забежала к Фриде. Первый ее вопрос: как дело Бродского? Ну, как обещано было «на днях», а оно до сих пор не назначено; О. Г. Чайковскую, которая хотела говорить со Смирновым, Смирнов к себе не пускает. Ходят слухи, что делом заинтересовался Микоян (ему давно писал и отправил все наши бумаги Паустовский, но ответа не последовало). Ира Огородникова{173} взялась поговорить с его сыном.
Фридочку завтра утром кладут в больницу, в ту же палату: второй курс лечения.
23/IV 65
Сегодня у меня была мать Иосифа. Он болен. Начальство тамошнее запретило врачам давать ему бюллетень. (Там новое начальство.)
Смирнов не принимает Чайковскую. Дело у него – он его все не назначает.
Вчера в Доме журналистов на диспуте «Мораль и суд» выступал Тендряков и сказал, что дело Бродского волнует людей во всех углах страны, что он читал запись Вигдоровой и, если это правда, – надо судить Суд…
Конечно, Савельеву и Лагунова давно пора судить{174}.
А Иосиф пока погибает…
17/V 65
Смирнов улетел в Берлин – и вернулся. Наш друг, Анна Моисеевна, видела его на вечере памяти Короленки, и он сказал – опять! – что дело Бродского будет решено на днях. На ее просьбу – разрешить ей прийти, он ответил: не стоит! его решат в минуту!
В дело уже вмешался Сартр, Арагон, Неруда.
Сегодня вечером в Союзе встреча писателей с зам. Пред. Верх. Суда СССР. Приглашен Копелев и готовится выступить (о Бродском).
25/V 65
На днях письмо от Бродского – просит для родственника лекарство от бронхиальной астмы. Три стихотворения, из которых одно – «В распутицу» – превосходно.
Лекарство ищу. (В Кремлевке нет.) Копелева оборвал высокий гость, не дал ему говорить («не надо на меня воздействовать»); писатели не поддержали; Атаров сказал: «не будем нарушать законы гостеприимства».
