Алексей Ремизов - Том 3. Оказион
Омель и Ен — два главных и собезначальных божества, два творца мира зырянской мифологии. Зырянскому дуалистическому мифу о мироздании находятся параллели в мифологии соседних народностей: у чермисов творят Юма и Керемет, у мордвы Чам-пас и Шайтан, у вотяков Инмар и шайтан; та же двойственность сказывается у вогулов, у сибирских маньзов (древних югров), в самоедских, тюркских и монгольских сказаниях, восходивших к финско-угорским и урало-алтайским древним поверьям, к которым близко подходит распространенный среди славян богомильско-христианский миф о совокупном творчестве Бога и Дьявола (Сатанаила), возникший из учения манихеев и павликиан и напоминающий древнеиранские представления о совместном творчестве Ормузда и Аримана.
Необходимо отметить особенность в мотивах творчества зырянских богов. Насколько известно, таких мотивов не встречается. И тот и другой, отягченные мощью и не проявившие своих творческих возможностей, каждый про себя, решаются покончить с собой и, оставляя мир, в своем падении встречают друг друга. Через отчаянье в миг восторга встречи создает Ен видимый мир — весь белый свет и, успокоенный в сознании своего величия и совершенного дела, удаляется на вершины Брусяных (Уральских) гор, где и до сей поры восседает гордый и недоступный и так высоко, что никакая молитва, никакая жалоба не доходит и не беспокоит его божеского слуха Все хорошо и лучше не может быть в белом царстве Ена. Через отчаянье в миг горькой мудрости, что бессмертным богам нет даже надежды на смерть, творит Омель свой странный мир, полный мечты и разочарования. И грусть покрывает счастливую землю Ена
Все созданное Омелем тяготится своей жизнью, хочет быть обыкновенным, жить от весны до зимы, расти и клониться, как живет и поспевает Еново создание по каким-то его строгим законам непреложно и размеренно. Омелевы дети, очутившиеся в плену у Ена, — одиноки, как чужие, и все их надежды освободиться или смешаться тщетны. Лучше быть чем угодно, только не самим собой в этом белом суровом царстве Ена» (Авт. комм. С. 313–314).
Полезница*
Впервые опубликован; Северные цветы Ассирийские. С. 72–73 (под названием «Полёзница»).
Рукописные источники: Херсонская рукопись II (под названием «Полезница»).
Дата: <21.VI.1903>.
«Полезница — созданье Омеля, живет на полях, хоронясь в колосьях. „Не забирайтесь в колосья, там вас Полезница ухватит и все выкусит“, — говорят старшие ребятишкам, когда те отправляются в поле.
Не от жестокости занимается Полезница таким истязанием малолетних и тяжким уродованием, она хочет превратиться в женщину-человека и надеется, что это превращение наступит, когда станет она есть живые человеческие органы нетронутые и чистые» (Авт. комм. С. 314).
Описание мифологического существа (в написании Пöлöзнича) содержит статья В. Кандинского «Из материалов по этнографии сысольских и вычегодских зырян. Национальные божества (по современным верованиям)» (Этнографическое обозрение. 1889. Кн. III). «Полезница» стерегла рожь до Ильина дня, и до этого времени крестьяне не смели подходить к полям. Хотя прежде всего ее боялись взрослые, однако, по мере преодоления суеверия страх перед «полезницей» переместился на детей; старики, помнящие прежние поверья, досадовали, что рожь прежде была лучше (См.: Там же. С. 110). Время создания стихотворения уточняется письмом Ремизова жене от 22 июня 1903 г., в котором он сообщал: «Вчера сумел овладеть собой: написал „Полезницу“» (На вечерней заре. I. S. 173).
Икета*
Впервые опубликован: Северные цветы Ассирийские. С. 74–75. Рукописные источники: Херсонская рукопись I (под названием «Икёта»), Херсонская рукопись II (под названием «Икета»).
Дата: <1903>.
«Икета — так называют ребенка-уродца, рожденного от Лесной женщины и человека охотника. Лесные женщины, отчаявшись в собственном превращении, живут надеждой: соединившись с человеком, родить человека, который выведет их из Енова плена — сделает их своими в Еновом царстве. И никогда не рождается человек, а всегда Икета с вывернутыми пятками» (Лет, комм. С. 314).
Кутья-Войсы*
Впервые опубликован: Северный край. 1903. 14 февраля. № 42. С. 2 (под названием «Кутьи войсы»).
Рукописные источники: Херсонская рукопись I, Херсонская рукопись II (под названием «Кутья-Войса».
Дата: <1903>.
Прижизненные публикации: Северные цветы Ассирийские (под названием «Кутья-Войса»),
Дата: <1903>.
Первая публикация стихотворения сопровождалась авторским примечанием: «Языческо-христианское верование зырян: под Рождество пробуждаются от проклятия „Кутьи войсы“ — демонические существа и властвуют над землей до Крещения». В сборнике «Чертов лог и Полунощное солнце» это стихотворение также было снабжено авторским пояснением: «Кутья-войсы — метельные духи, которым дается власть над землей от Постной кутьи — Рождественского сочельника до Богоявления, — двенадцать дней в году. На Богоявление по освящении воды они угоняются в свое царство и метели не слышно. „Чтоб тебя кутья-войса взяла!“ — говорится в сердцах на обидчика, а уж Кутья-войса спуска не даст, с ней не похорохоришься» (Авт. комм, С. 315).
мячкают месяц — играют как в мяч.
Бубыля*
Впервые опубликован: Прометей. 1906. № I. С. 10.
Рукописные источники: Херсонская рукопись I, II (под названием «Бубыля»).
Дата: <1903>.
«Бубыля — олицетворение Омелева отчаяния, а может быть, общего исконного богам отчаяния, которое заложено в творении мира. Бубыля — домовой, смущающий покой и счастье, которое, выпав на долю человека, не может длиться вечно во временном царстве Ена» (Авт. комм. С. 315).
В первоначальных записях Ремизова об этом мифологическом существе соблюдается написание Быбуля. Ремизов отправил стихотворение в составе «Херсонской рукописи» в издательство «Скорпион» и был очень огорчен, когда не нашел его на страницах «Северных цветов». В письме к жене от 25/26 апреля 1905 г. он писал: «Достал „Северные цветы“ (Ассирийские) — 6 р<а>б<от>. <…> Моих 7 <6 — здесь ошибка Ремизова — Е. О.> из „Полуночного солнца“: нет „Заклинания ветра“ и „Быбули“. „Быбуля“ — тень, спутник „Полунощного солнца“ и без него какое же северное солнце? Хотя Быбуля сумеречный, но ведь и солнце не закатное: белые ночи» (На вечерней заре. I. S. 456–457).
Кикимора*
Впервые опубликован: Северные цветы Ассирийские. С. 76.
Рукописные источники — Херсонская рукопись I, II (под названием «Кикимора»); РГАЛИ. Ф. 420. Оп. 1. № 12.
Прижизненные издания: Шиповник 4; Посолонь. Париж, 1930.
Дата: 1903.
«Кикимора — близкая и родная нам русским Кикимора, — детище Омеля, нашедшая исход отчаянию в юморе и некотором озорстве» (Авт. комм. С. 315).
В рецензии на четвертую книгу альманаха «Северные цветы» именно «Кикимора» была приведена в качестве примера «декадентщины», укоренившейся в молодой прозе (Русское богатство. 1905. Кн. 8. С. 52. Отд. «Новые книги»). Еще в ссылке Ремизов соединил зырянский миф о кикиморе с рассказом О. Сомова «Кикимора» (Иверень. С. 168), В поздних редакциях 1910-х гг. фольклорный характер образа был усилен автором благодаря впечатлениям от музыки А. К. Лядова, написавшего в 1909 году опус «Кикимора. Народное сказание», и знакомству с материалами, собранными И. П. Сахаровым (См.: Сахаров И. П. Сказания русского народа. Т. 2 СПб., 1841. С. 16–17). Образ кикиморы был для Ремизова поводом для игровой сам о идентификации. Ср.: «Он зябко кутается в вязаный дырявый платок. Голова, запавшая между высоко вздернутыми плечами, выглядывает из низ, как цыпленок из гнезда Очень близорукие глаза распахнуты, будто в испуге. Но рот при этом улыбается насмешливо и добродушно. У него нос Сократа, а лоб такой, какой можно видеть на изображениях китайских философов. Волосы пучком торчат кверху. <…> Однажды я спросила Ремизова, как может выглядеть кикимора — женский стихийный дух, которым пугают детей. Он ответил поучительно: „Вот как раз, как я, и выглядит кикимора“» (Волошина М., (Сабашникова М. В). Зеленая Змея. История одной жизни / Пер. с нем. М. Н Жемчужниковой. М., 1993. С. 147). В начале 1920-х Ремизов вновь вернулся к любимому мифологическому образу, придав ему роль символического кода к такому загадочному явлению истории русской литературы, как Н. В. Гоголь. См. новеллу «Кикимора», впервые опубликованную в берлинской газете «Руль» (1922. 21 сентября. № 551. С. 2), которая затем в новой редакции была включена в книгу «Огонь вещей».
Заклинание ветра (I)*
