Антон Чехов - Том 30. Письма 1904. Надписи
Брат Александр трезв*, добр, интересен — вообще утешает меня своим поведением. И есть надежда, что не запьет, хотя, конечно, ручаться невозможно. Это вроде дяди Саши*.
Дуся, в «Русских вед<омостях>» чудесно излагается война, особенно морская, некиим В. М. Ты приучи себя, читай ежедневно и скоро войдешь во вкус. В. М.*, как оказывается, это не моряк-адмирал, как я думал, а простой думский статистик, с детства помешавшийся на флотах и знающий все флоты в свете, во всех мельчайших подробностях. Он гадает — и выходит верно.
Ну, кашалотик мой, собачка серенькая, глажу тебя, обнимаю, целую.
Твой А.
На конверте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Леонтьевский пер., д. Катык № 17.
Чеховой М. П., 8 марта 1904*
4360. М. П. ЧЕХОВОЙ
8 марта 1904 г. Ялта.
Милая Маша, у меня в моем московском столе, в одном из правых ящиков, кажется в нижнем, есть рассказ В. Вольного* — один или два, не помню. Поищи и привези в Ялту. Автор просит возвратить их ему.
Привези также колбасы, окорок (если можно) и закусок всяких, кроме икры и сардин и килек, каковые в Ялте имеются.
Погода в Ялте не теплая. Нового ничего нет. Поздравляю с новосельем и желаю полного благоденствия.
Твой А. Чехов.
8 марта.
Какой номер Вашей квартиры? № 17 — это номер дома* или квартиры?
На обороте:
Москва. Марии Павловне Чеховой.
Леонтьевский пер., д. Катык № 17.
Чеховой М. П., 8 марта 1904*
4361. М. П. ЧЕХОВОЙ
8 марта 1904 г. Ялта.
Милая Маша, пишу тебе сегодня второе письмо. В том же столе и в том же ящике направо поищи рассказ за подписью М. Кисин* — и привези.
«Мир искусства» мы получаем.
Вчера приходил ко мне прощаться инженер Михайловский*, подарил мне китайскую штучку, а сегодня он уехал*.
Привези копченой колбасы. Про вареную я уже писал тебе. Вообще закусок привози, сколько хочешь и можешь, даю тебе carte blanche. Пшено нужно брать только у Белова, ибо то, которое я привез, имеет горьковатый вкус.
Будь здорова.
Твой А. Чехов.
На обороте:
Москва. Марии Павловне Чеховой.
Леонтьевский пер., д. Катык.
Белоусову И. А., 9 марта 1904*
4362. И. А. БЕЛОУСОВУ
9 марта 1904 г. Ялта.
Дорогой Иван Алексеевич, в настоящее время Вам не следует совершать путешествие*, поездку в Киев и по Днепру отложите до будущего года, а теперь немедля поезжайте в Ялту и живите здесь все 1½ месяца, которые Вы имеете в виду пропутешествовать. Говорю это, потому что немножко понимаю в медицине.
Приехав в Ялту, остановитесь в гостинице «Ялта», а потом — увидим.
Желаю Вам всего хорошего, жму руку.
Ваш А. Чехов.
9 марта 1904.
На обороте:
Москва. Его высокоблагородию Ивану Алексеевичу Белоусову.
Фуркасовский 10.
Книппер-Чеховой О. Л., 9 марта 1904*
4363. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
9 марта 1904 г. Ялта.
Поздравляю новосельем*, радуюсь чудесной квартире, шлю привет, целую. Антоний.
На бланке:
Москва. Леонтьевский. Дом Катык. Чеховой.
Книппер-Чеховой О. Л., 10 марта 1904*
4364. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
10 марта 1904 г. Ялта.
10 марта.
Милая моя лошадка, ты ничего не телеграфируешь насчет здоровья*, как это ужасно и как неумно! Твоя открытка огорошила меня, и я теперь сижу и думаю, и мысли разные лезут в голову.
Ты отпускала Лулу* и не сказала ей, где, т. е. в каком городе, она должна остановиться. Третьего дня вдруг зовут к телефону. Говорит Лулу из Севастополя, спрашивает, где ей лучше остановиться — в Севастополе или в Алупке? Я не понял: почему в Севастополе? почему в Алупке? Ведь в Ялте, какая бы она ни была, климат мягче, чем в прочих местах, здесь канализация, есть хорошие врачи, бывают наездом великолепные врачи, здесь сравнительно дешевле, а в Алупке брюшной тиф, в Севастополе — ни души знакомой и холодно. Я ответил так: побывайте у Шапошникова, адрес такой-то*, а если не устроитесь в Севаст<ополе>, то приезжайте в Ялту. Затем — ни слуху ни духу, точно в воду канула. Кстати напиши, как зовут Лулу? По имени, по отчеству? И напиши ей, что не жить в Ялте по меньшей мере глупо.
Неужели Царицыно улыбнулось?* Дуся, пусть Маша спросит Виноградова*, нет ли продажной дачи с 2–3 десятинами земли. А то земли обыкновенно так мало! И ты поискала бы, порасспросила бы… Впрочем, ты, быть может, еще в постели, скрываешь от меня. О, что за подлость, что за варварство! Отчего не телеграфировать? Денег жалко?
Ах, роднуля, если дачу с землей, да близко бы к станции!
У нас холод и дожди. Топим печи. Здоровье мое хорошо, московский климат, очевидно, поправил меня.
Благословляю тебя, деточка, не болей, береги себя, спи побольше, а когда поедешь в Петербург*, одевайся потеплей! Слышишь? Тебе такого бы мужа надо, чтобы бил тебя каждый день, а со мной хоть разводись, я никуда не годен.
Целую тебя и обнимаю 26 раз.
Твой А.
На конверте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Леонтьевский пер., д. Катык.
Книппер-Чеховой О. Л., 12 марта 1904*
4365. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
12 марта 1904 г. Ялта.
12 марта.
Дусик мой, от Лулу никаких слухов*; где она, где мои новые сапоги*, которые ты выслала с нею, — мне неизвестно. Отчего она не хочет жить в Ялте, мне тоже неизвестно, хотя, мне кажется, врачи должны были прописать только одну Ялту.
Ты бранишь Царицыно*, т. е. пишешь про лихорадки, а я все же стою за Царицыно. Ведь если владелица* утверждает, что на месте ее дачи лихорадок нет, то надо ей верить больше, чем Гриневскому, который из всего, что врачу следует знать, знает только одну десятую. И если в Царицыне заболеешь лихорадкой, то ведь до Москвы рукой подать, а зимою никаких лихорадок нет. Главное — пешком ходить на станцию, много поездов. Рассуди, дуся… Не ходи за толпой. Ведь про лихорадки говорит толпа, больше по слухам.
Я пишу это, а сам не знаю, где ты, что ты, как относиться мне к твоему молчанию, по какому адресу писать — в Леонтьевский или все еще на Петровку*, и уж начинаю подумывать о том, не удрать ли мне в Москву. Отчего, отчего ты ни разу мне не телеграфировала о своем здоровье*? Отчего? Очевидно, для тебя я ничто, нечто лишнее. Одним словом, свинство.
В какой день уедешь в Петербург*, где там остановишься — сообщи.
Получил письмо от Сулера*, в письме приписка Екатерины Павловны*.
В Ялте холодно, сыро, каждый день просыпаюсь я под шум дождя, и такая история тянется уже давно. На дворе не бываю. Шнап все время около печки.
Где теперь д<ядя> Саша? Куда ему писать?*
Все-таки не понимаю: отчего ты не сказала Лулу, чтобы она ехала в Ялту? Почему ты посоветовала ее мальчику* Севастополь? Не понимаю, не понимаю! Если в Ялте такая погода, то воображаю, что делается в Севастополе. И воображаю, какую квартиру найдет Шапошников! Ведь в Ялте и доктора хорошие, в Ялте все-таки я — родственник, как никак, да и Маша скоро приедет. Ох, эти рассудительные немцы.
Ну, прости меня, голубка, больше не буду. Я волнуюсь, и это понятно, или должно быть понятно. Выводил себе мозоль целую неделю, а зубов еще не начал починять, хотя и давно пора. Если в конце июня и в июле буду здоров, то поеду на войну*, буду у тебя проситься. Поеду врачом. Будь здорова, не волнуй меня молчанием, пиши, телеграфируй, давай о себе знать почаще. Господь с тобой, моя радость, будь хорошей женой, почитай своего мужа.
А.
На конверте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Леонтьевский пер., д. Катык.
Чехову И. П., 12 марта 1904*
