Борис Немцов - Провинциал
ЗЕМЛЯ КАК СОБСТВЕННОСТЬ
Достаточно парадоксальное понятие. В стране с устойчивой системой земля совершенно необязательно должна быть частной собственностью. Например, в Израиле нет частной собственности на землю. Земля находится в аренде.
А в стране с неустойчивым режимом земля, будучи в частной собственности, является гарантом независимости граждан от катаклизмов.
ЗДОРОВЬЕ НАЦИИ
Здоровая нация никогда не позволит прийти к власти всяким экстремистам. Человеконенавистникам. Европейские нации - здоровы.
ПРИОРИТЕТЫ
В чем состоит мой главный приоритет? В том, чтобы, занимая такую склочную должность, не погрязнуть в конфликтах, вранье и бесконечном выяснении отношений.
Это что касается рабочих приоритетов.
СПРАВЕДЛИВОСТЬ
Справедливость - это неравенство. Самое несправедливое, что есть на свете, это равенство. По-моему. Равенство - это серость.
А справедливость - это система, в которой каждый может себя реализовать. При этом огромное значение имеет роль власти в государстве. Власть обязана учитывать врожденные особенности людей и помогать слабым. Власть должна найти "золотую середину". В этом и состоит извечный спор между либералами и социалистами. Спор и состоит в том, что справедливо, а что - нет.
БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ
Стремление поделиться с чужими тебе людьми. Очень нехарактерное стремление для изначально эгоистического человеческого существа. МУРАВЕЙНИК. УЛЕЙ. ПОДОБНАЯ СИСТЕМА В СОЦИУМЕ
Казарма. Зона.
Что касается работы, то у нас появляются своего рода муравейники. И это хорошо, потому что это - способ выжить. А жить в подобном устройстве общества просто нельзя.
ВЫБОРЫ
Выборы - атрибут народовластия.
Перспектива выборов всегда заставляет даже самых непорядочных, нечестных властителей задумываться о своем поведении и хотя бы публично сдерживать свои не очень приличные устремления. Выборы являются чистилищем для людей власти, так как всегда находятся конкуренты, которые пытаются найти и обыграть самые неприглядные стороны твоей жизни и твоей деятельности.
На самом деле выборы - один из способов проветривать угрюмые и затхлые коридоры власти.
Я во многих выборах участвовал начиная с 1989 года. Тогда Горбачев разрешил проводить выборы в Верховный Совет СССР. Система выборов была несвободной, двухступенчатой. Сначала нужно было пройти сквозь сито номенклатурного окружного предвыборного собрания, в состав которого входили представители партийно-хозяйственной элиты. И если эта категория граждан посчитает необходимым твое участие в выборах, только тогда народу разрешалось голосовать за тебя или против.
Тогдашнее мое выступление на этой комиссии отличалось дерзостью и даже некоторым нахальством, поскольку, выступая в такой аудитории, я позволял себе высказываться против монополии партии на власть, за частную собственность, за независимую прессу, за отмену цензуры и политического сыска. Естественно, после таких речей напуганные начальники посчитали, что до народа эти мысли доносить нельзя. И не допустили меня к выборам вообще.
Следующие выборы были в 1990 году. Они были уже свободными, но довольно жесткими, потому что все-таки проходили под контролем компартии. Я имею в виду прессу, руководителей всех предприятий. Не обошлось без довольно забавных эпизодов. Самое главное состояло в том, что коммунисты, борясь со мной, предложили в качестве альтернативы одиннадцать (!) кандидатов. Все одиннадцать были коммунистами, которые, может быть, и имели разные программы, внешне, но внутренне отвечали требованиям тогдашнего обкома к народным депутатам.
Потом, когда я уже победил, я спросил одного босса, зачем они сделали такую глупость, зачем было одиннадцать коммунистов выдвигать против меня. Он наивно ответил:
- Если не понравился бы один из них, то мог понравиться другой. Или третий. Главная задача была, чтобы ты никому не понравился.
Это, конечно, демонстрировало отсутствие всякого политического опыта и полную беспомощность слабеющей тогда партии.
Мне было очень трудно встречаться с людьми. Многие руководители предприятий просто не допускали моих встреч с народом. Например, тогдашний директор автозавода долго не впускал меня на территорию предприятия, и мне пришлось проехать туда нелегальным образом. В кузове грузовика. А когда я приехал на встречу на автозаводскую ТЭЦ, собравшимся объявили, что все будут немедленно отправлены на уборку территории. В наказание. В нерабочее время. На целую неделю.
Мне это казалось просто замечательным делом: я понял, что с моей помощью вечно грязная территория завода (тогда, теперь чище стало) будет благоустроена и люди почувствуют себя более комфортно.
Кстати, несмотря на столь жесткие меры, народу на встречах было много.
Выборы тем не менее состоялись. Проходили они довольно интересно, в два тура. А потом, уже в 1993 году, были выборы в Совет Федерации. Они были довольно простыми для меня. С одной стороны, я уже был тогда губернатором, с другой стороны, отсутствовала довольно жесткая оппозиция.
Но вот следующие выборы, губернаторские, в конце 1995 года, оказались сложными. Они совпали с парламентскими выборами и носили ярко выраженный политический характер. К тому же появились соперники, имеющие деньги и влияние. Они хотели во что бы то ни стало победить.
Тем не менее 58% жителей области, принявших участие в голосовании, отдали свои голоса мне. А в самом Нижнем Новгороде я получил 65%.
Это, конечно, огромная ответственность: люди доверили мне возглавить исполнительную власть в области. Эту ответственность я постоянно ощущаю. Она не дает расслабиться и работать спустя рукава. Все время присутствует, все время обязывает.
Здорово, что впервые за многовековую историю и России, и Нижегородской губернии мы добились фантастического результата: народу было позволено самому выбирать собственную власть. В этом смысле меня всегда умиляют заявления некоторых большевиков об антинародном режиме. Как-то не вяжется термин "антинародный" с властью, которую избрал народ. Тем не менее такая фразеология до сих пор используется, хотя, по-моему, она ничего, кроме улыбки, вызывать не может.
Семья моя довольно скептически относилась к моему участию в выборах. А мать была просто против. Особенно возражали все, когда я принял решение участвовать в выборах в Верховный Совет России в 1990 году. Мои сотрудники в институте, особенно Александр Котюсов, который сейчас является моим помощником, совсем не хотели, чтобы я участвовал в этом деле. Мы даже спорили с Котюсовым на четыре бутылки коньяка, что я не буду участвовать, и я даже написал ему в том расписку. Я действительно сначала не очень-то хотел этого, еще хорошо помнилось то самое окружное предвыборное собрание.
Но потом как-то решился. Многие люди меня поддерживали, особенно активисты экологического движения против строительства атомной станции. Вот эта общественная поддержка "снизу", а не со стороны начальства, оказала решающее действие.
И я принял решение.
В принципе, я не жалею о своем многократном участии в выборах: выборы - поворотное решение не только для тех, кто за тебя голосует, но и для тебя самого.
Моя нынешняя губернаторская работа, будучи выборной, очень и очень непредсказуема. Проблема в том, что в России человек, находящийся у власти, имеет определенный статус. А человек, проигравший выборы или в силу иных обстоятельств покинувший пост, становится в какой-то степени изгоем. И попадает в довольно жесткие жизненные обстоятельства.
Эта особенность России, я надеюсь, со временем все-таки исчезнет. А сейчас это реалии жизни, и об этом нельзя забывать никогда.
ГРАЖДАНИН
В нашем обществе это довольно-таки казенное слово. А иногда даже ироничное. Содержание высокой гражданственности, мне кажется, сегодня в нем еще отсутствует.
Гражданское общество в нашей стране еще только зарождается.
Какие признаки гражданского общества? Свободное высказывание своих взглядов, независимая пресса, оппозиция и огромное число негосударственных, неправительственных, не зависящих от властных структур организаций, которые действуют в самых различных сферах.
Первые два момента у нас относительно реализованы. Что же касается последнего, то, за исключением церкви и еще очень немногих организаций, наше общество далеко не столь структурировано и не столь прочно обрело иммунитет против экстремизма, как хотелось бы. Как это всегда бывает в истинно гражданском обществе.
На самом деле наличие огромного числа разных центров влияния (а различные общественные организации и есть центры влияния) всегда приводит к стабилизации. В том числе и политической власти.
В России вообще такой традиции нет. Такая традиция сейчас только формируется. И поэтому понятие "гражданин" бытует у нас пока скорее в полуироническом значении, пришедшем из "милицейских рассказов" ("Гражданин, пройдемте!"), чем в том высоком смысле, который означает свободного человека в свободной стране.
