Алексей Ремизов - Том 2. Докука и балагурье
А Медведь шел, шел, задумал присесть, развязал мешок.
— Не садись, муженек, на пенек, все вижу, все слышу! — закричала из-под пирогов Марья.
— Слышу, слышу! — рявкнул Медведь и во всю прыть дальше помчался.
А как добежал до калитки, шлепнул мешок и одним духом обратно к своей берлоге.
6То-то радость была.
Снова вместе все трое, три сестры, три красавицы — Дарья, Агафья и Марья.
Пошли расспросы да россказни.
До полночи сестры глаз не сомкнули.
А в полночь весь в звездах, как царь, загудел лес, грозный, заволновался. И поднялась в лесу небывалая буря. Трещала изба, ветром срывало ставни, дубастило в крышу, а вековые деревья, как былинку, пригибало к земле, выворачивало с корнем столетние дубы, бросало зеленых великанов к небу, за звезды.
Это — Медведь, Медведь крушил и ломал свою пустую берлогу, сворачивал бревна, разбрасывал в щепки высокий покинутый терем.
А чуть только свет задымился на небе, Медведь издох от тоски.
1906 г.
Зайка*
В некотором царстве, в некотором государстве, в высокой белой башенке на самом на верху жила-была Зайка.
В башенке горели огни, и было в ней светло и тепло и уютно.
Лишь только солнце подымалось до купола и в саду Петушок-золотой-гребешок появлялся, приходил к Зайке старый кот Котофей Котофеич. Впрыгивал Котофей в кроватку и бережно бархатной лапкой будил спящую Зайку.
Просыпались у Зайки синие глазки, заплетала Зайка свою светлую коску. Котофей Котофеич пел песни
Так день начинался.
Зайка скакала, беленькая плясала. С ней скакала Лягушка-квакушка с отбитою лапкой, плясали две Белки-мохнатки. А гадкий Зародыш садился на корточки в угол, хлопал в ладошки, да звонил в серебряный колокольчик.
То-то веселье, то-то потеха!
И обедать готово, а Зайку за стол не усадишь.
Завязывал Котофей Котофеич Зайке салфетку, и принималась Зайка кушать зайца жареного да козу паленую, а на загладку пупки Кощея, такие сладкие, такие вкусные, малиновые и янтарные, — весь ротик облипнет.
Тут Лягушка-квакушка себе мух ловила, а Белки-мохнатки орешки грызли.
Но вот заходило за домик Барабаньей-Шкурки красное солнце, проходила мимо башенки старуха Буроба, проносила Буроба огромный мешок за плечами.
Не дай Бог повернет Буроба в башенку! Подымется Буроба наверх по лестнице, возьмет Зайку в мешок, унесет с собою, да и съест.
Которые дети спать не ложатся, Буроба в мешок собирает.
Котофей Котофеич уж охаживал кроватку, усатой мордочкой грел пуховую Зайкину думку, сон нагонял.
Зайка зевать начинала, просилась в кроватку.
Выползал из ямки Червячок. Рос Червячок, распухал, надувался, превращался в огромадного страшного червя, потом опадал, становился маленьким и червячком уползал к себе в ямку.
В окне показывался Кучерище, подпирал Кучерище скулы кулаками, ел Зайкины игрушки.
А Зайка расплетала свою светлую коску, скидывала с себя платьице и чулочки да в кроватку бай-бай ложилась.
И подымался из-за угла гадкий Зародыш, залезал Зародыш в фонарик, дул в огонек. И огонек становился огонечком с ноготок Зайкин.
Васютка, сынишка Кучерищев, затягивал в трубе тонко песенку, — сонную песенку.
Так вечер кончался, ночь начиналась.
Ночью нередко Зайка ловила рыбку.
И чихал же наутро старый кот Котофей Котофеич, не пел песен.
А бедная Зайка замирала от страха: по лестнице шлепала-топала старуха Буроба с огромным мешком за плечами, пробиралась Буроба наверх к Зайке.
Которые дети по ночам ловят рыбку, Буроба в мешок собирает.
2По праздникам, когда Петушок-золотой-гребешок пел голосистей, а Курочка-кудахточка несла золотое яичко, и солнышко ярче и светлее светило в башенку, вылезал из отдушника кум Котофея Котофеича — Чучело-чумичело.
Чучело-чумичело до самого обеда ходил на голове перед Зайкой, — все животики надрывала себе Зайка от хохота, а после обеда Чучело усаживался на шесток вместе с Котофеем Котофеичем, и у них разговор начинался.
Прислушивалась Зайка, но понять ничего не могла.
Чучело-чумичело все рассказывал о крысах, да о мышах, да о мышатах маленьких. А Котофей Котофеич себе под нос мурлыкал.
Раз Котофей Котофеич говорит куму:
— Чучело-чумичело-гороховая-куличина, беда мне с Зайкой, да и только! Сам видишь, обносилась вся, локотки продраны, чулочки все в дырках, а какие были кружевца на штанишках, давно от них и помину нет, все обшаркались.
— Эх, кум, кум, — отвечал укоризненно Чучело, — чего ж ты загодя не сказал: приходил вчера ко мне Волчий Хвост, предлагал Хвост кубышку с золотом, да на что мне золото, я и без золота Чучело.
— Может, опять придет?.. — замурлыкал Кот, — ни зайца у нас жареного, ни козы паленой, ничего нынче на обед не было, а одними пупками Кощея сыт не будешь, да и пупков всего ничего осталось.
Призадумался Чучело-чумичело да и говорит Котофею:
— Так ты, кум, вот что, как пойдешь ужотко за мышами, загляни ко мне в отдушник, там я тебе пошепчу на ушко что-то.
Рано легла баиньки Зайка, а глазки все не спали, — глядели, а ушки все не спали, — слушали.
То Червячок из ямки покажется.
То Васютка в трубе запищит.
— Велите дать говядинки, говядинки! — пищал из трубы Васютка.
Так Зайку все и разгуливало.
Уж Котофей Котофеич все свои песни перепел, все сказки порассказал, а Зайка все ворочается, перекладывается то на один бочок, то на другой.
— Спи, деточка, а то люди ночь разберут, — уговаривал Кот.
Только когда Петушок-золотой-гребешок прокукарекал полночь, а в домике Барабаньей-Шкурки труба закурилась, Зайка засопела носиком и завела далеко-далеко свои синие глазки: прямо на пруд… ловить рыбку.
А Котофей Котофеич прыг с кроватки да тихонько к отдушнику.
Покликал Кот Чучелу-чумичелу. Высунул Чучело мурло из отдушника. И шептались они долгое время.
3Наутро Котофей Котофеич не чихал, не пел песен, снаряжал Котофей свою Зайку в путь-дорожку.
Говорил Кот Зайке:
— Зайка беленькая, отправляйся, моя курнопяточка, в темный лес, иди все прямо-прямо, и будет тебе избушка Бабы-Яги. Заглянуть к Яге в окошко можно, а входить не входи в избушку. Яга тебя без шапки-невидимки заметит и съесть захочет. Ты иди лучше мимо избушки наискосок по тропинке, пролезай через шиповник, не бойся, пальчиков не оцарапаешь. Так-то, Зайка, так-то, беленькая! Встретит тебя птица Гагана, поздоровайся с птицей: Гагана тебе птичьего молочка даст. Покушаешь молочка и снова в путь трогайся, к полночи придешь к подземелью, не туркаися в дверь, а залезай прямо на дерево и жди, что будет. Пройдет мимо дерева слепышка Листин, прошуршит листьями, не бойся: Листин не страшный, Лис-тин только пугать любит. Пролетит мимо дерева Сорока-белобока, проскачет Коза-рогатая, ты не бойся: больно Коза не забодает, — жди, что дальше будет. Выйдут из подземелья двенадцать черных разбойников, ты слушай, что станут говорить разбойники, заруби их слова себе на носике, а когда пропадут разбойники, спускайся в подземелье и скажи то, что они говорили.
Простилась Зайка с Котофеем Котофеичем, простилась с Лягушкой-квакушкой, простилась с Белками-мохнатками, простилась с гадким Зародышем и с Червячком из ямки.
Все дружно проводили Зайку до самой последней ступеньки, назад в башенку вернулись, и занялся всякий своим делом.
Лягушка-квакушка мух ловила, Белки-мохнатки орешки грызли, Зародыш в ладошки хлопал да звонил в серебряный колокольчик, Червячок выползал из ямки, рос, надувался, превращался в огромадного страшного червя, потом опадал, становился маленьким и червячком уползал в ямку.
А Котофей Котофеич по башенке с топориком похаживал, приводил все в порядок, подшивал и подглаживал, а то заберется в Зайкину кроватку и там лапкою гостей замывает.
Каждый вечер все в кружок садились, пили чай — дули на блюдечко, вспоминали свою беленькую Зайку.
Васютка, сынишка Кучерищев, в трубе скучал-насвистывал.
— Зайка-Зайка, вернись-перевернись! — насвистывал из трубы Васютка.
Кучерище в окне игрушки ел.
4Как сказал старый кот Котофей Котофеич, так все и вышло.
Не успела Зайка оглянуться в лесу, попался ей Медведь с Мужиком: Медведь с Мужиком стояли на палочке, ковали железо, пели песни. Поздоровалась Зайка с Медведюшкой и дальше пошла. Шла Зайка, шла и видит, стоит избушка на курьих ножках, на собачьих пятках. Заглянула Зайка в окошко, а в избушке Баба-Яга спит, распустила длинные уши: одно ухо вместо подушки, а другим, будто одеялом, с головкою покрыта. Показала Зайка пальчиками нос Бабе-Яге да скорее наискосок по тропинке. Выпорхнула из шиповника птица Гагана, ударила оземь красным крылом. Поздоровалась Зайка с Гаганой, взяла у птицы кувшинчик с птичьим молочком, выпила молочко и дальше тронулась в путь.
![Барбара Картленд - Милая чаровница [Милая колдунья]](/uploads/posts/books/6706/6706.jpg)
