Александр Башкуев - Призванье варяга (von Benckendorff) (части 3 и 4)
- "Вах, Хусейн!" - Эти ударили нас с другой стороны, но мы встретили их и отсюда. Ослепительное солнце качнулось вперед, стало огромным и ударило сотней огненных брызг мне в лицо. Ноги не чувствовали ни боли, ни жара раскаленных камней, - они сами несли меня вслед за Белым Воином на Алом Коне. Туда, на запад, на заходящее солнце.
- "Шах, Хусейн! Вах, Хусейн!" - ослепительный огненный круг то сжимался в нестерпимую белую точку, то превращался в ревущее красное пламя, затопляющее Вселенную... Я шел чрез древний Огонь.
Я видел своими глазами, как возникла фигура в черном и ударила ножом моего Повелителя. Хусейн упал с коня и черные силы сомкнулись над ним. Будто что-то переломилось внутри меня и я рухнул на колени и тут же мир взорвался ослепительным фейерверком и я умер вместе с моим обожаемым Фюрером.
Очнулся я в райском саду, благоухающем розами и восточными благовониями. Женские руки ласкали и растирали мне спину и нежной губкой, смоченной виноградным и гранатовым соком, промакивали мои обметанные, да прокушенные насквозь губы. Я даже подумал, - не в магометанском раю ли я, не прекрасные ль пери ублажают мое мертвое тело?
В следующий миг пришла боль и я тут же очутился на грешной земле. Не скажу, что мне было плохо, - мне было хреново. Совсем.
Тут прелестницы услыхали мои стоны и кликнули Андриса. Тот пришел ко мне и стал втирать в мою спину секретный бальзам, тайна коего передается из поколения в поколение нашей семьи. Воняет он чистым дерьмом, но раны после него затягиваются на изумление быстро и без особых рубцов. Впрочем, - на этот раз рубцы остались. Я умудрился просечь спину до костей и тут уж никакой бальзам был не в силах. Спасла же меня настойка опия. Только она давала мне заснуть по ночам, только она позволяла провалиться в блаженное небытие и забыть о моей боли.
Я пробовал опий в Колледже и знал обо всех его губительных качествах, но здесь в Баку я был слишком слаб, чтобы бороться с сим искушением. Я сам не заметил, как пристрастился к сему "Непентесу". Соку Забвения...
Андрис, ухаживая за мной, рассказал, что мы находимся во дворце самого бакинского хана и все ждут Аббас-Мирзу - наследника персидского трона и командующего персидской армией. Персы объявили, что Аббас-Мирза едет нарочно для встречи со мной.
По сей день даже в России есть люди, верящие в сказку о том, что в миг захода солнца и "смерти Хусейна" - на меня "пролился Свет" и окрестные персы "познали дыхание Аллаха", как они сие поняли.
Мало того, все на кого брызнули капли крови из моей рассеченной спины, на другой день встали здоровы, а раны их затянулись самым магическим образом! (Володя Герцен приписывает сие - "сублимации Веры".) И только я один пролежал без каких-либо признаков сознания и самой жизни - долгие три недели...
Не знаю, как реагировать на сей рассказ, ибо я в ту минуту "был скорее мертв, нежели - жив", и ни о чем не смею судить. С точки же зрения моего ведомства - было сие чудо, или не было, - прибытие Аббас-Мирзы объяснялось весьма прозаически. В Персии как раз полыхала резня с "неверными".
Новые персидские шахи - Каджары были тюркской Крови и на основаньи сего возникла вражда меж ними и "персами", сохранившими верность прежним домам. (Сторонники "кызылбаша" Надира происходили с Кавказа, а сменившего его на троне Керима - с побережья Залива. Что характерно, и те, и другие были в сто раз больше персы, чем - тюрки Каджары.)
То, что мы столь легко взяли неприступный Баку в 1806 году, вызвано тем, что Каджары вели себя в том же Баку - хуже лютых завоевателей. Со дня прибытия Аббас-Мирзы буквально каждый день происходили массовые казни и порки "неверных" (ведь тюрки в массе своей сунниты, но не - шииты!), город же стал пустеть у нас на глазах.
(Котляревского в Баку встречали, как Магомета с Хусейном в едином лице. Повторилось та же история, как в 1710 году в Риге. Кое-кто по сей день изумлен почитанием Петра в наших краях, но не надо забывать, что мы - немцы. Ко шведам в наших краях отношение мягко сказать... Балты - пример в этнографии за Архаичность Культуры, но и за вытекающую из нее - редкостную злопамятность.
Да, мы не любим русских. Но они не дали повода не любить их столь люто, как мы - ненавидим поляков! Величие России именно в том, что она собирает народы не силой, но - кротостью.)
Встреча же с принцем произошла при таких обстоятельствах. Мы все вместе купались в Каспии. Даже глубокой осенью вода здесь такова, как в Балтике посреди лета, правда - мутнее. А латышу без воды в сих краях - верная гибель.
К тому же в тот день мы только вернулись с нефтяных вышек, - я сдружился с английскими инженерами, черпавшими из моря нефть. Те были поклонники новомодного альпинизма и привезли с собой на Кавказ полные комплекты своего снаряжения: бухты шпагата, ботинки с шипами, крючья, альпенштоки и ледорубы.
Все это посреди нефте-пятен лежало у них без движения и они были весьма рады, когда я купил у них все это с рук. Кроме того, я за энную сумму нанял этих людей дать уроки лазания по горам.
Мы нашли пару отвесных скал и теперь круглые дни скакали по ним то вверх, то вниз, что горные козлы, иль - бараны. Магометанцы от всей души смеялись над сими забавами. Британцы считали денежки, а латыши матерились по-страшному. Я же только лишь повторял:
- "Терпите. Скоро нам воевать с католиками, а у них там гор до черта наворочено. Научимся лазать здесь - по Кавказу, - Альпы нам, что куличи в детской песочнице", - вот мы и пыхтели.
Думаю, что одни латыши с их природным упрямством и могли за столь краткий срок научиться лазать по здешним горам и ничего не сломать при этом. Разумеется, мы уступали в своем мастерстве грузинам с армянами, - но у нас были штуцера и мортиры с напалмом.
Вот налазаешься за весь день по скале, - руки-ноги сбиты, все саднит и покрылось соляной коркой. Далеко от Баку персы нас не пускали, - так что тренировались мы на морских скалах, а прибой поднимал тучу соли и - все разъедало. После того мы не могли не купаться. В чем мать родила.
Персы смотрели на нас с легким ужасом. На дворе стоял конец октября и по местным понятиям у них тут свирепствовала зима. Но для латышей, привычным выходить с отцами на промысел, или с товаром - в декабрьские шторма по холодной, лютой с зимы Балтике, местная октябрьская вода была парным молоком!
Купались мы так, купались и однажды к нам прибыла кавалькада разряженных всадников, во главе коей был совсем юный сопляк в зеленой чалме и золоченом халате. Зеленая чалма означала, что у его родни деньги водятся раз такой шпендрик уже совершил одно путешествие в Мекку. Жизнь же у персов была в те годы не сахар, - спасибо новой династии.
Что делать? Надобно бежать, представляться этакой шишке, а я стою по пояс в воде в состоянии, кое в Риге называется "ganz ohne"! И что делать в такой ситуации, - одевать штаны, вылезать к персам в костюме Адама, или остаться стоять в воде? А на дворе конец октября! И как-то само собой получилось, что я сказал принцу:
- "Присоединяйтесь, Ваше Высочество, водичка сегодня - особенно хороша!"
Персы остолбенели и я из воды заметил, как у них от ужаса враз посинели носы, - они только вообразили себе, что с ними станется, если их повелитель полезет в воду. Им-то ведь придется за ним следовать! А мальчишку сразу заело, - не пристало ему, командующему персидской всей армией, бояться холодной воды.
И вот он скидывает с себя халат, сматывает чалму и, оставшись в одних золотых подштанниках, лезет в Каспий. Вернее собирается влезть, - входит по колено, замирает в задумчивости и тут огромная волна, как на грех, окатывает его с головы до ног. Немая сцена.
Бьюсь об заклад, если б при том не было столько зрителей, несчастный завизжал, как резаный поросенок! Но при таком стечении подданных визжать ему не пристало, поэтому он только стоял и разевал рот, как рыба, вынутая из воды, а глаза у него вылезли из орбит настолько, насколько это бывает у людей при сильном запоре. Его шелковая рубашонка вмиг прилипла к телу, а холодный осенний ветер - давай полоскать ее.
Вижу - замерзает мужик... А персы боятся к нему подойти, - во-первых не хотят лезть в холодную воду, а во-вторых - опасаются, что наследник порежет их ножичком от полноты чувств.
Тут я подбегаю к мальчишке, вынимаю его из воды, раздеваю догола и начинаю растирать его же халатом, приговаривая:
- "Да что ж вы, Ваше Высочество! Надо было догола раздеваться, а то в мокрой одежде - во сто крат холоднее. Вот я разделся и мне ничего, а вы не знали и сразу задрогли. Ну, в другой раз - Ваше купание обязательно принесет Вам огромное наслаждение", - а принцу приятно, что вроде бы он искупался и так как он теперь нагишом, так вроде бы - необидно, что я с ним знакомлюсь в сем виде.
А тут и персы опомнились, окружили нас гурьбой, потащили в бани и там началось! Набились мы туда, что сельди в бочку, - наследный принц Персии, весь его "малый двор" и мы - три офицера и все тридцать нижних чинов. Сидим - потеем.
