Федор Раззаков - Белое солнце пустыни
23 - 25 октября - съемки не проводились из-за плохой погоды.
26 октября - группа пакует вещи и собирается в обратный путь. Переезд продолжается до 31 октября. Так закончилась дагестанская экспедиция, которая длилась почти три месяца. Как мы помним, по плану эти съемки должны были уложиться до 20 сентября, но из-за непогоды и неразберихи, царившей в съемочной группе, экспедицию не удалось закончить в срок. Один брак пленки составил аж 2335 метров. Эта экспедиция съела 170 тысяч рублей.
Между тем у этих трудностей были и объективные причины. Начались они еще со времен режиссерской разработки, когда срок окончания работы над режиссерским сценарием продлевался дважды - он был закончен только 30 мая вместо 1 марта. Как следствие - запоздалый выезд на съемку натуры к морю начало августа. Режиссерская группа подобралась слабая. Вначале было два вторых режиссера - Дакиев с "Ленфильма" и Курбатов, имевший за плечами всего лишь режиссерские курсы. Курбатов показал свою полную беспомощность, договор с ним был расторгнут еще до начала съемок - 1 июля. Затем дошла очередь и до Дакиева, а потом и до ассистента режиссера Ясана. В итоге на съемочной площадке из режиссерского состава работали только Мотыль и помощник режиссера Курсеитова. Николай Конюшев был занят тем, что все время гонялся по всей стране за артистами, пытаясь вовремя обеспечить их присутствие на съемочной площадке. Например, в разгар дагестанской экспедиции взяла и уехала одна из "жен" Абдуллы - Ахтамова. Конюшев буквально с ног сбился, выискивая ее по всему Ленинграду, пока не нашел в одной из гостиниц в объятиях богатого клиента. Девушка наотрез отказывалась возвращаться в зыбучие пески, под палящее солнце. Конюшеву пришлось приложить максимум старания и терпения, чтобы уговорить ее вновь напялить на себя паранджу.
ГРОЗА НАД ФИЛЬМОМ
За то время пока группа отсутствовала, на студии произошли серьезные изменения. Напуганные чехословацкими событиями, советские власти принялись лихорадочно "закручивать гайки", чтобы, не дай бог, в Советском Союзе повторилось подобное. В итоге Экспериментальная творческая киностудия приказом Госкино была лишена самостоятельности, хотя и сохранила некоторые привилегии по части поощрений работников в зависимости от показателей проката. ЭТК стала отныне Экспериментальным творческим объединением (ЭТО) при "Мосфильме". По этому случаю было решено произвести зачистку сценарного портфеля. Мало того - все фильмы, которые на тот момент находились в производстве студии, подлежали немедленной ревизии.
11 ноября худсовет Экспериментальной студии отсмотрел отснятый материал фильма "Белое солнце пустыни". Впечатление от просмотра у присутствующих было разным: одним он понравился, другим нет.
Л. Белова: "Опасений за картину нет. Вестерн получится, зрители ходить на него будут. Верещагин хорош. А вот Сухов-Кузнецов не нравится. На героя он не тянет. Может быть, ему стоит играть линию Иванушки-дурачка?.. Типажно Петруха хорош. Но актерски, когда плачет, плох..."
В. Ежов: "Это не вестерн, но это и не военно-приключенческий фильм. Это азиатская, где-то суровая, где-то условная картина. Она будет оригинальна, необычна. Весь круг материала сложился иначе, но очень интересно. Жанрово это по-новому. Все равно у нас не снять вестерн, наши герои не так ходят, не так стреляют. Получается русско-киплинговская интонация. Может быть, ее и надо вытягивать в картине...
С Суховым и Абдуллой нужно придумать эпизод драки на суше, в воде не получился. Должна быть вообще "игра мужчин". Может быть, даже и не давать смерть Абдуллы. Поверженный враг - не враг..."
Л. Гуревич: "Картина делается не по канонам. Пошла интересно. Не вестерн, но интересная картина. Я был на первом просмотре материала. По сравнению с тем, этот материал лучше. Лучше, гибче становится Кузнецов, появляется юмор..."
В. Дьяченко: "Материал оказался неожиданным. Это не вестерн. Гармонии вещи я еще не ощущаю. Ритм замедленный. Сухов неприятен, неприятна небритая физиономия..."
Л. Шмуглякова (редактор фильма): "В Сухове нет юмора и обаяния. Сейчас он играет лучше, чем в начале съемок, но этого недостаточно. Кузнецов играет часто очень реалистически, не в жанре, в нем нет суперменной игры, изящества. Это очень вредит картине. Плохо изобразительно. Тускло, невыразительно, не эмоционально. Плохо, статично сняты куски драки...."
В. Мотыль: "При всем сопротивлении чистоте жанра я стремлюсь снять именно вестерн. Но не путем подражания. Мы идем другим путем, но жанр в конечном итоге останется, ради этого мы и затевали всю эту историю..."
В своем заключении участники совещания потребовали от режиссера произвести в материале следующие поправки: переснять финал (перенести разборку Сухова и Абдуллы с моря на сушу), убрать трагический финал сумасшествие жены Верещагина, не поджигать бак, в котором заперлись Сухов и гарем. В заключение также отмечалось: "Оставляет желать лучшего изобразительное решение фильма. Во многих эпизодах, особенно эпизодах боя, камера остается статичной, равнодушной, не эмоциональной. В фильмах такого жанра это может нанести непоправимый урон".
Кстати, о боях. Во время дагестанской экспедиции Мотыль отснял два крупных боя - на море и на баркасе, но не снял ни одного конного трюка, несмотря на то, что группа каскадеров-конников во главе с Павлом Тимофеевым находилась, что называется, под рукой и была готова приступить к работе по первому же сигналу. Впоследствии это обстоятельство недоброжелатели режиссера используют в своих нападках против него: дескать, был три месяца в экспедиции, но необходимого материала так и не отснял. Но вернемся в ноябрь 68-го.
На следующий день после заседания худсовета сам художественный руководитель ЭТО Григорий Чухрай пишет на имя Мотыля письмо, в котором выражает свое крайнее беспокойство в связи с ситуацией, которая складывается вокруг картины. Цитирую:
"Очень огорчает то, что в материале, который мы просмотрели, Сухов абсолютно бесхарактерен. В нем отсутствуют качества, которые могли бы сделать Вашу картину оригинальной, отличной от известных западных образцов, чувство мужицкого юмора, мужицкая смекалка, простота и полное отсутствие позы, а главное, действенность, человечность, красота и другие качества, присущие данному герою.
Зритель в первую очередь должен любить Сухова. А за что его любить? В Вашем материале, к сожалению, нет даже намека на это. И это вызывает у меня самое большое опасение. Тем более и в других героях очень мало необходимой в данном жанре характерности".
О своих переживаниях той поры рассказывает сам режиссер-постановщик фильма В. Мотыль:
"Начальником главной сценарной коллегии "Мосфильма" была Марианна Качалова. Среди других членов коллегии она пользовалась особым покровительством тогдашнего генерального директора и давно привыкла к императивной тональности. Не церемонилась ни с маститыми драматургами, ни со штатными режиссерами. Именно ее и наделил "Мосфильм" чрезвычайными полномочиями, назначив главным редактором нового экспериментального объединения (взамен бывшего ЭТК). Она-то и взялась наводить порядок...
Более всего в моем материале ее возмутила сцена, где жены Абдуллы выбираются из бака. Сухов ожидает увидеть на их лицах радость спасения, но они пробегают мимо него, падают на колени и рыдают над мертвым мужем - рвут волосы, причитают, как положено по восточному обычаю. Что ж получилось? Сухов, сам того не ведая, благими намерениями выстелил дорогу в ад?
Помимо гибели Верещагина и Петрухи, в материале еще была сцена сумасшествия Настасьи, жены Верещагина. От сцены в фильме остался лишь маленький кусочек: она идет мимо лошадей. Дальнейшее было убрано: Настасья приближалась к станции, тупику. Рельсы занесены песками - поезда сюда давно не прибывают. Настасья, бормоча бессвязные слова о Паше, о родной Астрахани, о погибшем сыночке, ползет по рельсам, разгребая песок. Ей кажется, что если разгрести, то придет поезд, увезет ее. Такие вот трагические ноты в финале.
Эк, занесло режиссера! Ведь главный постулат интернационализма - это право с оружием вмешиваться в дела любой страны, где живут не так, как хочется коммунистам, с их представлениями, как осчастливить народ..."
Решением высокого руководства упомянутые сцены из фильма были изъяты. Кроме этого, сократили драку Верещагина на баркасе и две "обнаженки": с Катериной Матвеевной, переходящей с задранной юбкой через ручей, и женами Абдуллы, которые разделись во время своего заточения в баке.
А работа над фильмом тем временем продолжалась. 14 ноября в тонстудии "Ленфильма" Павел Луспекаев записал песню Верещагина "Ваше благородие..." Запись длилась с 16 до 20 часов.
"БЕЛОЕ СОЛНЦЕ..." В ПАВИЛЬОНЕ
15 ноября начались павильонные съемки. В тот день в 6-м павильоне филиала "Ленфильма" Сосновая поляна снимались следующие эпизоды в декорации "Дом Верещагина": первая встреча Верещагина и Петрухи ("Ты в чей дом забрался? Отвечай!" - "Не знаю". "Ты что, не слыхал про Верещагина? Дожил! Было время в этих краях каждая собака меня знала. Вот так держал! А сейчас забыли..."); Верещагин и Петруха выпивают, Верещагин поет песню; Петруха представляет своего командира: "Это же товарищ Сухов!"
