Нина Катерли - Дневник сломанной куклы
Что-то я очень путано все это объясняю, а если сказать прямо, то иногда мне кажется, что у Димки появилась женщина, которая его любит и с которой... А вот это уже не твое дело, урод несчастный! Должна бы радоваться, если он, физически нормальный человек, ведет нормальную, полноценную жизнь. Должна... Врешь! Не считаешь, что должна, не лицемерь! И в душе, если на то пошло, что-то такое шевелится. Вроде ревности. Да не "вроде", а точно - она. Подло? Да. Тем более что сама я продолжаю нещадно кокетничать с Евгением Васильевичем, которому мое кокетство, приплати - не нужно, но мне от этого не холодно и не жарко, я не для него кокетничаю, а для себя.
Это - насчет странностей любви. А теперь о важном и главном. Димка нашел в Интернете данные о моем отце: электронный адрес, телефон, портрет и проч. Точнее, даже не сам Димка, а кто-то с его работы - их главный компьютерщик. Крутой, видно, мужик. Стало быть, так. Мой отец - профессор химии, в качестве ценного кадра живет в Штатах, в маленьком университетском городке. Димка принес большую карту Америки, и мы этот городок отыскали. Он на берегу Тихого океана, с одной стороны океан, с другой - горы. Рядом Санта-Барбара, с ума сойти!
На портрете отец мне понравился, и все говорят - мы похожи, хотя сама я этого не улавливаю. Мама на радостях с утра до вечера молится, а Вовка уже успел послать ему письмо по е-мэйлу (научное название электронной почты) и получил ответ. Ответ состоит из двух частей, одна из них - брату, эксклюзивно. Там отец пишет, что прекрасно помнит Вовку-маленького и ему странно представить себе, что этот ребенок умеет пользоваться электронной почтой, работает в секьюрити (в смысле - охранник) и написал такое веселое письмо да еще по-английски. Вообще ему странно, что у нас тут - электронная почта, тем более Интернет. При нем и телефоны-то были не у всех.
...Ха. Они и сейчас не у всех. А компьютеры только у продвинутых.
Письмо мне - совсем другое. Приводить его здесь не буду, оно какое-то... потрясенное. Короче, он там пишет, что я могу не верить, но, хоть ему и сказали двадцать лет назад, что меня не будет, иногда он вдруг чувствовал это неправда, я - есть, он даже представлял себе, как я выгляжу, и, когда получил от Вовки через Интернет мое изображение, сразу узнал. То есть он меня сегодняшнюю именно такой и представлял. Точь-в-точь. Он пишет, что я его единственный, первый и последний ребенок, он долго вообще не женился, а теперь у него есть жена, профессор политологии из его университета. Ее зовут Рут, она моложе его на двенадцать лет, часто бывает в России, говорит по-русски. А он в Россию не приезжал за эти годы ни разу. И не хочет. А вот видеть меня наоборот и даже очень. Так что просит срочно прислать всякие данные обо мне, а он вышлет мне приглашение, билет на самолет и, конечно, встретит в аэропорту. Он передает приветы маме и деликатно спрашивает, как дед и бабушка - видимо, не уверен, что они живы. Письмо очень теплое. Единственный недостаток, что написано ужасно: русские слова латинскими буквами. Наверное, он думает, что я плохо знаю английский. Вовка-то по-английски писал, ему он по-английски и ответил. А мне - вот так.
В тот же вечер раздался длинный телефонный звонок. И все почему-то сразу поняли, кто это. Мама побледнела и пошла из комнаты, невротик Вовка тоже побледнел, а дед сказал:
- Ну, Катерина, бери трубку.
Я взяла и во всю глотку заорала: "Алё! Алё!"
А меня спокойно, негромко и очень отчетливо, будто Димка из соседнего дома, спросили:
- Это Катя?
- Да, - ответила я на сей раз почти шепотом.
- Ну, здравствуй, дочь, - сказал он.
- Здравствуйте... здравствуй... - я не знала, как к нему обращаться "отец" или "папа". Или, может, по имени-отчеству?
- У тебя голос совсем как у... матери, - сказал он. И, наверное, это мне послышалось, да и вообще я не знаю, как он говорит обычно, но мне показалось, что он сдерживается, чтоб не заплакать. Потому что следующую фразу он произнес хрипло:
- Ну... как ты там... дочка?
- Спасибо. Нормально.
- Это... смешно. Но здесь все обычно жалуются, что, когда они спрашивают своих детей, как у них идут дела, дети тоже всегда отвечают "нормально".
Тут я поняла, что он говорит по-русски совершенно правильно, но с небольшим акцентом. Вернее, это даже не акцент, а, во-первых, именно чрезмерная правильность - он выбирал слова, а во-вторых, интонация была не наша, американская. Как у телеведущего Доренко. Я сказала:
- Очень трудно, когда разговариваешь в первый раз... - чуть не ляпнула "с незнакомым человеком", но спохватилась, - ...в первый раз за столько лет сразу ответить, "как дела". Ведь вы же обо мне ничего не знаете. И я о вас.
- Называй меня, пожалуйста, на "ты", - сказал он, - а по существу ты, конечно, права. Скажи, ты на меня очень обижена?
- Я?! За что?! Мы же не знали о существовании друг друга. Мама только недавно сказала про... ну, про этот... аборт. Якобы.
- На маму не сердись, - сказал он быстро, - Это я виноват. Маме было труднее, чем мне, помни это... Как она?
- Мама? Нормально.
В ответ он хмыкнул, потом сказал, чтобы я передала маме привет и что он просит у нее прощения. За все. А еще сказал, что я права - говорить на общие темы с человеком, которого никогда не видел... как это? "В глаза не видал"? Так? Это - очень трудно. Поэтому он просит меня написать ему по электронной почте подробное письмо, он ответит, у нас будет обмен корреспонденцией. И когда мы будем хоть что-то знать друг о друге, телефонные разговоры станут более осмысленными. Хотя, конечно, больше всего он хотел бы меня просто увидеть. И побыстрее.
- Так приезжай, - сказала я.
- Это сложно. Я напишу, почему. Приезжай лучше ты, - ответил он и стал прощаться. Передал привет всем нашим, особенно Вовке, сказал, что был растроган, когда тот в письме обращался к нему, как в детстве, "дядя Миша, то есть uncle Misha, по-английски. Еще сказал, что ждет моего ответа, а сам будет теперь писать каждый день, и мы быстро узнаем все друг о друге.
Когда я повесила трубку, у меня тряслись руки.
Назавтра Вовка притащил мне модем и привел какого-то парня, который его подключил. Теперь у меня есть свой адрес для е-мэйла (Емели) и я могу переписываться с отцом без посредников. Но я просто не знаю, что делать. Не в смысле английского - тут у меня почти порядок, напишу получше Вовки. Но что делать - вообще? Конечно, я хочу увидеть родного отца - о чем речь? Но как я появлюсь перед ним и его супругой в таком жалком виде? Ведь он же сразу подумает (и жена Рут тоже подумает!), что я и явилась-то к ним в качестве калеки - Христа ради, за помощью, а это - да ни за что!
Предупредить? Это ничего не изменит, кроме того, что он при встрече не испугается моего вида.
Выход один: ждать, когда я, по крайней мере, начну ходить с одной палкой и более уверенно. Но Евгений Васильевич - он у нас страх до чего честный! сказал, что на это может уйти год, а в Штатах можно все ускорить и намного, так что, если есть возможность... Не знаю. Буду думать, а пока напишу письмо веселое и ласковое, не вдаваясь в подробности о своем здоровье - то, се. Как наш Славик. Я его спрашиваю, как дела, а он: "Хорошо живем!" Напишу, что учусь, сдаю сессию (на самом деле имею "хвост"), мама сеет разумное, доброе и т. п., дед строг, но справедлив, здоров и бодр... а есть такое слово "бодр"? И как это по-английски? Cheerful? Fresh? Ладно. Напишу про Вовку, про Димку. И попробую уговорить его все-таки приехать сюда.
Вот не зря же я отметила, что, как рыба в воде, живу в любви окружающих появился еще человек, которому я, похоже, не безразлична и даже очень. Еще одна речка влилась в мой пруд.
Я, конечно, должна была начать эту главу именно с этого важнейшего события, но по закону моего жанра - называется "правдивый дневник" - всегда пишу в хронологической последовательности. И, кроме того, начинать с появления в моей жизни отца, а потом рассуждать про возможный Димкин роман на стороне неправильно. Конечно, если я решу превратить все это в литературу, я изменю имена и некоторые обстоятельства, это понятно. Кое-что уберу, кое-что усилю.
Телефонный разговор с отцом я тогда же дословно пересказала маме с дедом и Вовке. Мама по обыкновению расплакалась и все повторяла, что от нее - одно зло, ведь наверняка найти отца можно было давным-давно, и тогда все могло сложиться по-другому. Вовка ядовито заметил, что нет ничего бессмысленней, как повторять задним числом любимую фразу идиотов "надо было". Дед нахмурился, но братца на сей раз не одернул. Не хотел портить мне настроение".
* * *
- Так в чем проблема?
- Тут... Понимаешь, Стас... Мне больше - не к кому... В общем, нужно разобраться... с одной мразью.
- Разобраться конкретно?
- Вполне. Решить, как говорится... эту, ну... проблему. Полностью.
- Ну, что ж... Проблемы в принципе решаются.
- Это я понимаю. Вопрос: сколько?
- Зависит. Кто? Где?
- Никто. Мразь. Есть ФИО, возраст. А вот где?.. Придется поискать.
- Думаю, тонн семь. Если бы с адресом - пять. Если тут, в Питере, еще поменьше.
