Алексей Гастев - Как надо работать (сборник)
И она идет. К удивлению многих напуганных, с ненасытной энергией взялась за электричество деревня. В 17-м году была открыта только одна станция, в 21-м году число пахло сотней. Первыми вестниками о железноэлектрическом походе выступили Шатура и Кашира и выстраиваются в ногу с ними первой электрической бригадой станции: Кизеловская, Тульская, Уткина Заводь, Волховская. Возводится фундамент и строится для второй бригады: Нижегородской, Иваново-Вознесенской и двух Свирских. Мобилизуются живые и материальные силы для трех колоссов: Штеровки, Челябинской и Днепровской. Большим скрипом, неповоротливо, но бесповоротно создаются кулаки-кусты: по четыре, по шесть станций заковываются со всех сторон поясом электропередачи и дополняют новый электрический концентр России. Радио-телеграфные установки и радио-телеграфные заводы — изысканная гордость России — создают свои мачты и башни в районах Питера, Москвы, Нижнего, Одессы и позволяют браться за замыслы, робко проработанные в Европе. Электротехнические заводы в районе Петрограда, Москвы, Нижнего, Харькова, Урала, Юга, — и среди них есть новенькие, с иголочки, — месяц от месяца оживают и вновь притягивают к себе и материальные и персональные силы. Они работают.
Только завзятые нытики, неисправимые ипохондрики или мелкие спекулянты могут ругать электрификацию. Она уже не проект, она идет и обещает перевернуть всю Россию; если она даже будет идти таким же темпом, как теперь, если разбежавшиеся по селам народные массы вновь не возвратятся в города, то и тогда через десять лет Россия будет страной, вызывающе смотрящей на Америку, и лапы ее железного паука будут слышны на другой стороне земного шара. Тяжба, которая происходит теперь то в Лондоне, то в Генуе, то в Гааге, для многих была невинной словесной дискуссией между чудаками-коммунистами и старичками-капиталистами, на самом деле уже выросла в спор между энергетикой возрождающейся России и энергетикой устоявшихся Европы и Америки.
* * *Но электрификация — только одна полоса грядущего возрождения России. Она неминуемо должна найти свой отклик в биологии современного человека. Техно-энергетика должна идти рядом с биоэнергетикой и, может быть, одна другую вызывать. Эти лозунги уже были брошены, они несколько раз вдохновенно подхватывались, они мочалились, выбрасывались, как хлам, и снова подхватывались со стихийной силой. Но не сложился еще, еще не пришел генеральный план этой народной энергетизации.
Жгучая проблема по-нашему строится так. Необходимо объявить полосу, совершенно новую полосу выпрямления и тренировки народной энергии. Электрификация России означает превращение России-деревни в громадную Россию-город. Народ, на который рассчитана электрификация, должен быть выпрямлен: его психология должна быть урбанизирована. Тут дело идет не о грамотности, дело идет не о просвещении, мы говорим не о песнях о сельских учителях, которые будто бы победили Францию в 71-м году, — это теперь уже не подходит, это теперь уже идиллично; мы говорим не об охране труда: здесь может быть столько филантропически-дамских ошибок, сколько в обществах покровительства животных. Проблема выпрямления народной психологии представляется на наш взгляд в виде следующего комплекса идей.
Наш народ, немного мечтательный и размашисто-широкий, надо приучить к бдительной наблюдательности, надо приобщить ему способность твердо отчеканивать одно явление от другого, убить все «философские» замашки, надо приучить его быть эмпириком на ограниченной базе, а главное — твердо и микроскопически точно фиксировать все наблюдения. Та патриотическая растяпость, которая характерна для всех наших былин, анекдотов и художественной литературы, должна быть убита бесповоротно, надо приучить народ зорко наблюдать и точно фиксировать. Новый гражданин России только тогда будет достоин электрификации, только тогда он ее не искарежит, если его глаз будет действовать как настоящий механизм фотографической камеры. С раннего детства мы должны будем воспитывать нашу новую молодежь в особых «лабораториях наблюдения», точно следить и точно фиксировать жизнь. Как будут называться эти новые корпорации, которые будут выходить из таких лабораторий: патрули, бойскауты, всевобучисты или просто «дежурные» современной цивилизации, — это безразлично. Важно только то, что воспитать наблюдательность, точный фиксаж и привычку к новому темпу — есть первая, неотступная наша задача.
Электрификация, превращающая в движение все виды потенциальной энергии, настойчиво требует создания особого типа человека, человека-монтера, который весь полон идеями обработок, технических настраиваний и приспособлений. Мы должны изобретательство возвести в насущный элемент воспитания.
Электрификация есть высшее выражение машинизма. Это уже не одна машина, это не комплекс машин, это даже не машина-завод, не машина-город, это — машина-государство, а когда она будет интернациональной, это в полном смысле машинизированный земной шар. Здесь все растет под знаком машины. И, конечно, в унисон с этим новым машинным мировоззрением нужно по-новому посмотреть на человека. Нужно сделать, чтобы вдруг человечество открыло, что сам человек есть одна из самых совершенных машин, какие только знает наша техника. Но это не все. Нужно сделать второе открытие: признать, что технический прогресс этой машины беспределен. Надо бросить в обращение особую науку и через тысячу профессоров сделать ее популярной, национальной наукой. Эта наука — биомеханика. Трудовое человеческое движение есть сочетание линий, точек, углов, тяжестей, работающих с определенным допуском, с привычным коэффициентом полезного действия. Человеческий организм знает свою статику и кинематику, он постоянно выбрасывает новые сочетания движений, он — постоянный источник обработочной интуиции.
Мы должны заняться энергетикой человеческого механизма. В этот век, когда существуют хроноскопы, показывающие десятитысячную секунды, когда существуют амперметры и вольтметры, мы должны будем «метрировать» человеческую энергию. Наука о питании работающего организма должна быть такой же точной наукой, как тепловые науки, как наука о питании паровой Машины, о питании электрического мотора; расход человеческой энергии должен быть инструментально измерен до тысячных малой калории, а регулирование работы человеческого организма должно быть построено на системе карбюраторов, питающих тепловые машины. Здесь не должно быть ничего священного. Здесь должна быть сплошная революция. В этой области нужен такой же революционный призыв к ученым биологам, какой сделала власть по отношению к инженерам и экономистам в вопросе электрификации.
* * *Грядущее торжество электрификации требует особого психологического подбора, требует особых настраиваний, которые незнакомы современной эпохе. Прикладная психология уже вышла на широкую дорогу соприкосновения с жизнью: как за границей, так и в России мы уже имеем попытки научно поставленных психологических подборов людей. Теперь так мало людей, иссякла интеллигенция, измочалился обыватель, деклассировался народ, теперь нужна тщательно поставленная психологическая сортировка. Эпоха наша критическая, дерзостная, требующая веры, суровости, смелости, требующая особых натянутых нервов, добывающих это натяжение автоматически, — эта эпоха требует тщательного подбора лиц. Было бы непростительно брать на ответственные посты людей только потому, что он профессор, или только потому, что он называется коммунистом; нужно этих людей проводить по крайней мере через полугодовой стаж, где бы за ними тщательно наблюдали и записывали их психологические реакции, инструментально измеряли их и выдавали бы психологические паспорта.
Рутину надо разбивать дальше. Тот непроходимый склад литературы, который известен под именем педагогики, в том числе и трудовой, эти плотины предрассудков, связанные с воспитанием, где во имя человеческой свободы и личности мы выпускаем зевак и дикарей, — все это необходимо прорвать. Ведь все же знают: чтобы человеку сделаться танцором, его надо учить с шестилетнего возраста, чтобы быть акробатом, — тоже; все знают, что спортивная тренировка делает чудеса. И все же система современного воспитания, хотя бы оно и называлось трудовым, поставлена в высшей степени зевачески и трусливо. Новая эпоха требует создания нервно-закаленного, физически-крепкого, безумно-гибкого поколения. Это достижимо только созданием системы тонко-разработанных тренировок. Человек, несомненно, должен дать чудеса. До сих пор он — грубейшая необработанная глыба. Любой заяц у клоуна Дурова относительно выше в смысле своей тренировки, чем современный человек. А ведь Дуров не позволяет ни битья, ни грубости, он действует только точно рассчитанной системой. Мы человека до сих пор не брали в работу. Чтобы сделать скрипача-музыканта, мы долго работаем над механикой его кистевых сочленений, он выдерживает продолжительный искус биомеханической тренировки. А между тем, до сих пор ни в одном заводе и ни в одной профессиональной школе нет особого курса биомеханических тренировок той работы, которую исполняет рабочий. Мы тут со всех сторон запутаны истрепанным мочалом охрано-трудческих, полицейских и обывательских идей. Учить работать по системам тренировок, может быть, надо не с 14 и 16 лет, как позволяет теперь закон, а может быть, с 2-х лет, хотя бы строя особые системы игр на этом принципе.
