Михаил Лермонтов - Том 6. Проза, письма
Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 20, 2 лл. Пометы черным и синим карандашом: «2», «1832», «1833 года», «1833», «3» (зачеркнуто).
Впервые опубликовано с пропусками в «Русск. архиве» (1863, кн. 5–6, стлб. 417–418). Пропущен отрывок от слов «maintenant il faut», кончая словами «n'en parlons plus». Полностью опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 1, 1882, стр. 522–524).
Перевод
19 июня. Петербург
Вчера я получил ваши два письма, дорогой друг, и я их проглотил; уже так давно не получал я от вас известий; вчера было последнее воскресенье, проведенное мной дома, в отпуску, а завтра (во вторник) мы отправляемся в лагерь на два месяца — я вам пишу сидя на школьной парте, под шум приготовлений и т. д. — Я полагаю, что вы будете рады узнать, что я, пробыв в школе только два месяца, выдержал экзамен в первый класс и теперь один из первых… это всё-таки внушает надежду на близкое освобождение!
Однако я обязательно должен рассказать вам одно довольно странное обстоятельство. В субботу перед пробуждением я вижу во сне, что нахожусь в вашем доме: вы сидите на большом диване в гостиной, я подхожу к вам и спрашиваю, желаете ли вы решительно, чтобы я поссорился с вами; а вы не отвечая протянули мне руку. Вечером нас распустили, я отправился к своим — и нахожу ваши письма. Это меня изумило! Мне хотелось бы узнать, что делали вы в этот день?
Теперь я должен вам объяснить, почему направляю это письмо в Москву, а не на дачу. Я оставил дома ваше письмо вместе с адресом. Так как никто не знает, где я храню ваши письма, я не могу вытребовать его сюда.
Вы спрашиваете, что означает фраза относительно женитьбы князя: удавится или женится! Честное слово не помню, чтобы я писал что-нибудь подобное. Я слишком хорошего мнения о князе и уверен, что он не принадлежит к числу тех, что выбирают себе невесту по имущественной описи.
Скажите, пожалуйста, кузине, что будущей зимой у нее будет любезный и красивый кавалер: Иван Ватковский, гвардейский офицер. И всё это потому, что его полковник женится на ее сестре. Вот и говорите после того, что не бывает случайности в этом дольном мире.
Скажите откровенно, дулись ли вы на меня некоторое время? Ну, раз это кончено, прекратим этот разговор. — Прощайте. Меня зовут, так как прибыл генерал. Прощайте. М. Лерма.
Мой привет всем.
Уже поздно: мне удалось найти свободную минуту, чтобы продолжать письмо. С тех пор как я вам писал, со мной случилось столько странных происшествий, что даже сам не знаю, каким путем я пойду — то ли порока, то ли глупости: правда нередко оба пути приводят к одной и той же цели. Я знаю, что вы будете уговаривать меня и попытаетесь утешить, — но это было бы излишним. Я счастливее чем когда-либо, веселее любого пьяницы, распевающего на улице. Эти выражения вам не нравятся! Но увы: скажи, с кем ты водишься, и я тебе скажу, кто ты таков! Я верю вам, что С. фальшива, потому что знаю, что вы никогда не исказите истины, особенно в дурную сторону! Бог с ней! Что же касается других предметов, о которых я мог бы вам написать, то храню молчание, полагая, что много слов не стоят одного дела, а так как я от природы ленив, как вы это знаете, дорогой друг, то засыпаю на лаврах, положив трагический конец сразу и своим делам и словам.
Прощайте.
20 июня приходилось на вторник в 1833 году. На основании этого настоящее письмо датируется 1833 годом.
Стр. 423, строка 14. «…mariage du prince» («…женитьбы князя»). Повидимому, Лермонтов имеет в виду сватовство князя Николая Николаевича Трубецкого, сделавшего предложение сестре М. А. Лопухиной — Елизавете Александровне (см. настоящий том, стр. 425 и перевод — стр. 714). Князь Н. Н. Трубецкой был сыном Николая Сергеевича Трубецкого и Екатерины Петровны, рожденной Мещерской.
Стр. 423, строка 19. «Dites je vous prie à ma cousine» («Скажите, пожалуйста, кузине»). Речь идет, по всей вероятности, об А. М. Верещагиной.
Стр. 423, строка 20. «…un cavalier aimable et beau: Jean Vatkofsky» («…любезный и красивый кавалер: Иван Ватковский»). По всей вероятности, Лермонтов имеет в виду Ивана Яковлевича, сына генерал-майора Я. Е. Вадковского и Е. П. Вадковской, рожденной Елагиной. Вадковские жили в Москве, в Каретном ряду, и, как утверждает в своих записках А. З. Зиновьев, постоянно бывали в 1827–1830 годах у Е. А. Арсеньевой (см. «Лит. архив», вып. I, 1938, стр. 427). И. Я. Вадковский учился одновременно с Лермонтовым в Московском университете, умер 17 октября 1865 года.
Стр. 423, строки 21–22. «…son colonel se marie avec sa soeur» («…его полковник женится на ее сестре»). Лермонтов подразумевает предстоящее замужество двоюродной сестры А. М. Верещагиной — Прасковьи Александровны Воейковой, дочери Екатерины Аркадьевны Столыпиной.
Стр. 424, строки 2–3. «mademoiselle S.» — Е. А. Сушкова. Судя по ее запискам, Лермонтов встретился с ней в Петербурге, после трехлетнего перерыва, 4 декабря 1834 года (см.: Е. Сушкова-Хвостова. Записки. Изд. «Academia». Л., 1928, стр. 193 и сл.). Очевидно, не расположенная к ней сестра Лопухина, Марья Александровна, писала в не дошедшем до нас письме из Москвы что-то резко отрицательное. О Е. А. Сушковой см. настоящий том, стр. 428 и перевод — стр. 717.
14. М. А. Лопухиной (стр. 424)Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 21, 2 л. Пометы: черным карандашом — «3», «1832», «1833», «1833»; синим карандашом — «4».
Впервые опубликовано с пропусками в «Русск. архиве» (1863, кн. 5–6, стлб. 419–420). Пропущено слово «chakauts», пропущены два отрывка — начиная от слов «vous me dites» и кончая словами «rien de bon», и текст в P. S. Полностью опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 1, 1882, стр. 525–528).
Перевод
С.-Петербург, 4 августа.
Я не подавал о себе вестей с тех пор, как мы отправились в лагерь, да и действительно мне бы это не удалось при всем моем желании; вообразите себе палатку в 3 аршина в длину и ширину и в 2 1/2 в вышину, в которой живет три человека со всем снаряжением, со всеми доспехами, как: сабли, карабины, кивера и проч., и проч. Погода была отвратительная, из-за бесконечного дождя мы бывало по два дня сряду не могли просушить свое платье. Тем не менее эта жизнь мне до некоторой степени нравилась. Вы знаете, дорогой друг, что у меня всегда было вполне определенное пристрастие к дождю и грязи и теперь, слава богу, я насладился ими вдоволь.
Мы вернулись домой, и скоро начинаются наши занятия. Единственно, что придает мне сил — это мысль, что через год я офицер. — И тогда, тогда… Господи! Если бы только вы знали, что за жизнь я собираюсь вести!.. О это будет чудесно: во-первых, причуды, всякого рода дурачества и поэзия, утопающая в шампанском; я знаю — вы возопите; но, увы, пора моих грез миновала; нет уже и поры, когда была вера; мне нужны вещественные наслаждения, ощутимое счастье, счастье, за которое платят золотом, счастье, которое носят в кармане как табакерку; счастье, которое обманывает только мои чувства, оставляя душу в покое и бездействии. Вот что мне теперь нужно, и вы видите, дорогой друг, что с тех пор, как мы расстались, я несколько изменился. Когда я увидел, как улетели прекрасные мечты, я сказал себе, что не стоит создавать новые. Куда лучше, думал я, научиться жить без них. Я попробовал; я походил на пьяницу, который мало-помалу старается отвыкнуть от вина! Мои усилия были не напрасны и вскоре в прошлом я видел только программу незначительных и весьма обыденных приключений. Но поговорим о другом. Вы пишете, что князь Т. и ваша сестра, его супруга, остаются весьма довольны друг другом; я не вполне этому верю, так как думаю, что знаю характер обоих; ваша сестра, как кажется, не очень склонна подчиняться, а муж, повидимому, также не ягненок! Я надеюсь, что это неестественное затишье продолжится как можно дольше, но я не могу предсказать ничего хорошего. Не то, чтобы я находил в вас недостаток проницательности, но мне сдается, что вы не захотели сказать всего, что вы думаете; и это вполне естественно, потому что теперь, если мои предположения верны, вам не придется даже сказать: да. Что поделываете в деревне? Каковы ваши соседи: занимательны ли они, любезны ли, много ли их? Вот вопросы, в которых, как вам покажется, нет никакого серьезного умысла.
Через год может быть приеду с вами повидаться. И какие перемены меня ожидают? Узнаете ли меня и захотите ли узнать? И какую роль буду играть я? Будет ли это для вас приятной минутой или же приведет обоих в замешательство? Ибо, предупреждаю вас, я уже не тот, я и не чувствую, и не говорю как прежде, и бог весть во что превращусь через год. Моя жизнь доселе была целью разочарований, а сейчас они вызывают во мне смех и над собой и над другими, я только слегка коснулся удовольствий жизни, и не насладившись ими, чувствую пресыщение.
Но это очень грустная тема; постараюсь в другой раз к ней не возвращаться. Когда вы вернетесь в Москву, известите меня, дорогой друг… я надеюсь на ваше постоянство; до свиданья.
