Евгений Замятин - Том 3. Лица
Впервые: на немецком языке: Andrey Belyi (1880–1934) // Slavische Rundschau. Bd. 6. № 2. S. 108–111; на русском языке; Лица. С. 73–80.
Печатается по первой русской публикации.
Кто это? Профессор математики? – А. Белый в 1899–1903 гг. учился на естественном отделении физико-математического факультета Московского университета, а в 1904–1906 гг. посещал лекции на историко-филологическом факультете.
…этот человек – с долотом и молотком в руках, на подмостках в полутемном куполе какого-то храма… – В 1912 г. Белый познакомился с немецким философом, основателем антропософии – оккультно-мистического учения о сверхчувственном познании, космической миссии человека Рудольфом Штейнером, стал его последователем и с марта 1914 до августа 1916 г. принимал участие в строительстве Антропософского центра, храма-театра Гётеанума в Дорнахе близ Базеля.
…из вчерашнего математика и музыканта Андрея Бугаева (настоящее его имя)… – Здесь очевидная описка автора: настоящее имя и фамилия Белого – Борис Бугаев.
…женщина, которую он любил, оставила его, чтобы быть около д-ра Штейнера… – Неточность: в 1921 г. жена А. Белого Анна Алексеевна Тургенева (Ася) ушла к поэту Александру Борисовичу Кусикову (1896–1977), с которым познакомилась в Берлине.
С антропософских высот он бросился вниз – в фокстрот… – Многие русские современники, оказавшиеся в Берлине в одно время с Белым (конец 1921 – октябрь 1923 г.), в своих воспоминаниях пишут о многочасовых танцах Белого в различных дансингах (Марина Цветаева, Ирина Одоевцева, Александр Бахрах, Владимир Сосинский и др.). Согласно их свидетельству Белый пытался ввести фокстрот в систему своих философских воззрений.
М. Горький*
Впервые на французском языке: Maxime Gorki. La Revue de France. Paris, 1936. Vol. IV. № 15. P. 509–526; на русском языке: Новоселье, 1942. № 1. С. 39–40 (в сокращении); полностью: Лица. С. 81–98.
Печатается по тексту сборника «Лица».
Менее чем через месяц после смерти М. Горького в письме М. Булгакову от 14 июля 1936 г. Л. Н. Замятина сообщала о своем муже: «На днях выйдет в одном французском журнале большая его статья о Горьком. Она же будет напечатана по-английски и на голландском языке. С отрывками из этой статьи он выступал на „Une Manifestation litteraire a la memoire de Maxime Gorki…“» (Цит. по: Примочкина H. M. Горький и E. Замятин. К истории литературных взаимоотношений // Русская литература. 1987. № 4. С. 160).
Горького и Замятина связывали сложные, противоречивые взаимоотношения.
Горький приветствовал появление первой повести Замятина «Уездное» и до конца жизни считал ее лучшим произведением писателя; он не принимал его поисков новой выразительности, а относительно «Рассказа о самом главном» заявил, что его вряд ли поймут даже крупнейшие ученые-физики.
Однако в первые годы после революции отношения двух писателей были весьма близкими, особенно во время работы в издательстве «Всемирная литература». И в дальнейшем Горький продолжал следить за публикациями Замятина. Об этом свидетельствуют его оценки, пусть и негативные, произведений Замятина, которые он нередко давал в письмах к разным писателям. Так, 1 июля 1924 г. Горький писал В. Ходасевичу: «Е. Замятину избыток ума мешает правильно оценить размеры своего таланта. Явно остерегаясь чувствовать, он умствует. От его рассказов всегда пахнет потом, в каждой его фразе чувствуется усилие, с которым она сделана, в его искусстве холодно блестит искусственность» (Архив А. М. Горького. Т. XII. С. 360).
…политика террора была одной из главных причин… его отъезда за границу. – Придерживаясь последовательно апологетики советской власти, Горький первоначально отвергал средства ее утверждения – террор, насилие. Летом 1922 г. он писал А. И. Рыкову в связи с процессом над эсерами: «…я тысячекратно указывал Советской власти на бессмыслие и преступность истребления интеллигенции в нашей безграмотной и некультурной стране». И это отвержение политики большевиков, несомненно, послужило одним из главных поводов отъезда за рубеж. Однако он продолжал сотрудничать со многими издательствами в России и переписывался с государственными и политическими деятелями, в том числе с Лениным.
За границу он выехал в октябре 1921 г., с ноября 1921 по ноябрь 1923 г. – жил в Германии, с ноября 1923 по апрель 1924 г. – в Чехословакии; в апреле 1924-го поселился в Италии, где жил до мая 1933 г. За это время четырежды приезжал в СССР на длительные сроки: май – октябрь 1928 г., май – октябрь 1929 г., май – октябрь 1931 г., апрель – октябрь 1932 г. Окончательно вернулся в мае 1933 г.
Анатоль Франс (Некролог)*
Впервые: Современный Запад. 1924. № 2. Печатается по сборнику «Лица». С. 99–102.
Герберт Уэллс*
Впервые: Герберт Уэллс. Пб.: Эпоха, 1922. (Отдельная книга). Лица. С. 103–146.
Печатается по первому изданию.
…Уэллс написал еще ряд социально-политических… книг… «Россия в сумерках»… – Эта книга, написанная после посещения Советской России в 1920 г. (6 октября он беседовал с В. И. Лениным), известна сегодня под названием «Россия во мгле». Далее Замятин приводит еще один вариант перевода ее заглавия: «Россия в тени». Английское название книги: «Russia in the Shadows».
Незадолго до войны Уэллс был в России… – Уэллс побывал в России в начале лета 1914 г.
О'Генри*
Впервые: О. Генри. Рассказы. Пб.: Всемирная литература. 1923. С. 7–12.
Печатается по этому изданию.
Статья была написана как предисловие к сборнику рассказов О'Генри, который был подготовлен и выпущен издательством «Всемирная литература».
Это сумел сделать О'Генри (Уильям Сидней Портер, 1862–1911). – Действительная дата смерти О'Генри (или, как сейчас у нас пишется его имя, – О. Генри) – 6 июня 1910 г.
…умрет мужественно, как «фаустовский человек» Шпенглера. – Согласно концепции немецкого философа, историка и социолога Освальда Шпенглера (1880–1936), автора двухтомного труда «Закат Европы» (1918–1922), европейской цивилизации начала XX века, цивилизации «фаустовского» человека, наделенного сознанием беспредельности мира, вполне закономерно угрожает гибель, и на смену ей придет новая, рождающаяся в муках цивилизация «российско-сибирская».
…О'Генри – три года в тюрьме, и после тюрьмы не «Редингская баллада», а веселые, легкие, обрызганные смехом рассказы. – В 1898 г. О'Генри был осужден за растрату, якобы совершенную им, когда он работал в конце 1880-х годов кассиром в небольшом банке. Доказательств убедительных не было, и все же его приговорили за растрату 800 долларов к шести годам заключения; выпустили его досрочно – через три года. Замятин сопоставляет его злоключения с судьбой Оскара Уайльда (18541900), замечательного английского писателя, осужденного в 1895 г. на два года тюрьмы «за оскорбление общественной нравственности». В 1898 г., уже после освобождения, Уайльд написал одно из самых ярких и трагических произведений – «Балладу Редингской тюрьмы», посвященную зловещей тюремной обстановке и узникам.
Завтра*
Впервые: однодневная газета «В защиту человека». Пб., 1919.
Печатается по: Лица. С. 171–174.
Статья была написана в качестве редакционного манифеста для журнала, который предполагалось издавать. Об этом Замятин позже писал в «Воспоминаниях о Блоке». Однако журнал так и не вышел.
…мы переживаем эпоху подавления личности во имя масс… Война империалистическая и война гражданская – обратили человека… в нумер, цифру. – Здесь мы видим констатацию того положения в современном Замятину обществе, какое в романе «Мы» перенесено на несколько веков вперед, в будущее. Здесь же употребляется термин «нумер» для обозначения обезличенного человека, какими становятся герои романа «Мы».
Человек забыт – ради субботы: мы хотим напомнить другое – суббота для человека. – Здесь Замятин почти дословно цитирует высказывание Иисуса Христа, приводимое в Евангелии от Марка: «И сказал им: суббота для человека, а не человек для субботы» (Мк. 2, 27). Смысл этого высказывания в том, что люди имеют право нарушать любые предписания закона, если делается это во благо человека.
Цель*
Впервые: Лица. С. 175–181. Печатается по этой публикации.
«Искусство всегда служило командующим классам…» – Здесь Замятин приводит расхожую фразу марксистской эстетики. Близкие по смыслу выражения можно встретить у Маркса, Энгельса, Ленина. В противоположность такому положению вещей марксизм выдвигал идею служения искусства всему обществу. Однако вульгаризаторы марксизма интерпретировали эту мысль так: искусство должно служить победившему классу (т. е. пролетариату).
