Тремориада - Валерий Еремеев
– Извини, земеля, погорячился, – сказал, присаживаясь на корточки Сергей. И, достав из кармана куртки чекушку, сорвал пробку и протянул её раненому. Тот, сделав пару глотков, крякнул от удовольствия, утёр рот, и сказал: – С кем не бывает. Затем, сев на битый кирпич, попросил сигарету. В понедельник утром Сергей вновь пошёл к комму-нальщикам и закатил скандал. Женщина с добродушным взглядом в очередной раз заговорила о второй половине дня, и Трескачёва буквально бес попутал. Он вышел из шарашкиной конторы на мороз, хлопнув дверью. На све-жем воздухе Сергей начал успокаиваться, а, придя домой, с удивлением и даже волнением обнаружил, что не пом-нит: чего конкретно там орал. Помнил, как смахнул со сто-ла женщины с добродушным взглядом какие-то бумаги, а те, разлетевшись, веером попадали на пол. Помнил лысого мужичонку, которого чуть не сшиб с ног, выйдя из кабине-та. Вроде, Сергей прокричал ему: “Изничтожу!” Или только кажется, что прокричал, а на самом деле сдержался?.. В общем, воспоминания были, как о плохом и плохо запом-нившемся сне. А во второй половине дня раздался звонок. Естествен-но, это был сосед. Облик трагичен, и отказать в сигарете – всё равно, что добить раненного товарища. – Пошёл в жопу, – скорбно вздохнул Сергей. И тут за спиной соседа появились два мужика. Рабо-тяги! Постарше – тот, что в шкафу от бензопилы прятался. А подмастерье – раненый офисный планктон. Трескачёв был рад видеть их живыми и здоровыми. Сосед получил несколько сигарет, а коммунальщики принялись заделы-вать дыры в полу. Почему он их сам не заделал? Ведь можно было найти несколько гвоздей для пола в коридоре и купить цемента, чем терпеть крыс. Может быть… Но в те времена практи-чески везде задерживали зарплату. Занять было не у кого. А у Сергея просто-напросто не было денег… И вообще – ка-кого чёрта!! Если все это коммунальщики должны сделать сами, просто обязаны!2. Сергей надел рубаху и, натягивая спортивные штаны, подумал: “Есть ли у коммунальщиков профессиональный праздник? В такой день и мне не грех выпить”. Трескачёв пошёл на кухню и включил электрический чайник. Хорошо всё ж иметь свой дом. Эту квартиру он снимал, но вот согласился, неделю назад, купить ее у хозяйки за две зарплаты. Городок закрытый, с работой неважно, до Мурманска далековато, вот люди и уезжают. Кто продаёт квартиры, кто муниципалитету сдаёт. Тут появилось достаточно пустующих, законсервированных домов. Так что и цена на квартиры была смехотворна. Сергей, прикурив сигарету, посмотрел в окно с высо-ты своего восьмого этажа на залитую солнцем, но всё ещё спящую улицу. Хотя, какая там спящая! Пусть уже и не ночные часы, а самые ранние, когда праведникам вставать ещё рано, а не праведников, по идее, как раз должно ука-чать от дел грешных, но ведь солнце-лето! И пусть сегодня не выходные. Если сейчас пройтись по улице, она не пока-жется такой уж сонной. Из какого-нибудь раскрытого окна послышится музыка; а из-за дома, где трава, кусты, деревья и камни, донесётся пение нетрезвого хора. И на лавочке, о чём-то споря или наоборот – смеясь в полном согласии, будут сидеть молодые люди с пивными бутылками. Убере-гут от заблуждения о всеобщем празднике матерные крики из-за угла и тип, спасающийся бегством; возможно – от собутыльников. Так что спящей улица только казалась. Вон, вдале-ке штурмом берёт горку, в которую круто пошла дорога, одинокий путник. Хоть и сказано: дорогу осилит идущий, в данном случае это не факт. Да и не совсем он идущий, скорее – мотыляющийся-спотыкающийся. Вот, когда уж полгоры осилено, человек обо что-то запинается: может, о камень, а может, о собственную ногу, и падает на асфальт. Хорошо руки не в карманах были – Сергей видел, как му-жик ими взмахнул, а то ведь так и вдребезги можно расши-биться. Упав, путник затих. Дух переводит иль уснул? В этот момент, как предвестник беды, перед самым окном Сергея пролетел баклан со свисающим из клюва, мотыляющимся в потоках воздуха – почти как только что мужик – коротким шнурком. “Не к добру”, – решил Сергей. Но увидел, как мужик поднялся на четвереньки и, когда Трескачёв уже подумал, что тот таким образом и двинется дальше, путник вернул себя хоть и в безусловно шаткое, но всё ж более достойное, вертикальное положение. Какова цель этого нелёгкого и даже опасного перехода? Завтра путник и сам о ней не вспомнит. Останутся лишь ло-гические догадки: шёл домой; за деньгами; продолжить. Это могут быть три разные цели, а могут оказаться и составляю-щими одной. Пьяный – он как Бог, его пути неисповедимы. Сергей потушил сигарету о дно пепельницы, и в это время щёлкнул кнопкой вскипевший чайник. Трескачёв со-брался в ванну умыться и вдруг, глянув в окно, неожиданно увидел там, на пике горки, осиленной идущим, милицейский “уазик”. Из него выскочил милиционер и произвёл задержа-ние уж готового перевалить на ту сторону горки путника. Через минуту “уазик” увозил так упорно стремивше-гося – домой; за деньгами; продолжить – бога в противо-положную сторону от его неисповедимой цели. Всё ж ба-клан действительно оказался предвестником беды. Сергей вспомнил свисающий из клюва шнурок и вдруг понял, что это был крысиный хвост. “Может, это не ветер его мотылял, а сама крыса была ещё жива? Фу, гадость, какая!” Видел он подобное в Мур-манске, на остановке у “Семёновского”. Собака изрыгнула что-то живое под ноги влюблённой парочке на скамейке. “Вспомнил пол раздолбанный – вот и чудится. Впрочем, что пол, с милицией тоже весёлый случай имелся…” Дело было года за три до провала в подвал. Опять-таки, когда Трескачёв снял квартиру. В тот раз в Мурманске. Ре-шил тогда Сергей отметить это дело с друзьями, коих на-бралось не мало. Не тьма конечно, тьмущая, но дым коро-мыслом; но общение скучкованно по два-три человека; но кто-то перебрался на кухню, и ванна занята. Разошлись утром – часов в девять. С Сергеем осталась лишь знакомая со вчера Света, да на кухне успевший вер-нуться, когда все расходились, друг Рога со своей Полиной. Когда Трескачёв со Светой, покинув комнату, прошли на кухню, магнитофон на холодильнике мотал-озвучивал кассету “Slayer”. Полина в незнакомой Свете почувствова-ла возможную союзницу и затрясла друга за рукав: – Может, есть что повеселее? – Есть, – кивал головой под музыку Рога. – Следую-щая песня. – Ну, Рожки! – не унималась Полина. – Да ты ведьма! – отдёрнул руку Рога. Махнув на него, Полина обратилась к Сергею, косясь на несколько кассет, лежащих на столе: – Есть что-нибудь ещё? – Ещё, Слэера? – удивился Сергей. – Всё мало нам, да мало. Нет, это единственный альбом. Зато свежак, панко-вый. Наслаждайся. Посмотрев кассеты на столе, Света и говорить по поводу смены музыки ничего не стала. Полина ж не уни-малась: – Давайте тогда “Offspring”. – Ой, не о том канючишь, – вздохнул Рога. – Напит-ки закончились. – Что? – удивилась и возмутилась от такого обраще-ния Полина. – Вот именно! Что?! – воскликнул Рога. – Что делать?! Всё выпито. Цивилизация летит в пропасть. Мир катится к чертям. Неужели не осталось ни одной бутылочки?! Неу-жели это конец? Планета, и мы с ней, исчезнем навсегда, провалившись в тар-тарары. Ой, не хочу в тар-тарары! И вам не советую. В тар-тарарах так паршиво, что самый пар-шивый паршивец от паршивчиков паршивым воем воет. Пока Рога показывал, о чём канючить надо, Света по-дошла к магнитофону и выключила его. – Ух, ты… – отвисла челюсть у Рогов. – Давайте лучше совсем без музыки, – сказала Света. – Давай лучше совсем без глупостей, – предложил Рога. – Не безобразничай, включи песенку обратно, – ска-зал Сергей. – Не-е-е-е-т! – закапризничала Света. Тогда Трескачёв встал, его слегка качнуло. – Треска, не надо тут кровавую баню устраивать. Здесь дети, – Рога кивнул на Полину. Сергей подошёл к магнитофону и, нажав кнопку “PLAY”, погрозил пальцем Свете – не шали. Но только он, было, вернулся на место, как музыка вновь умолкла. Света извлекла кассету из магнитофона и, словно бестолковый фантик, зашвырнула её в форточку. Алкоголь не повлиял на её координацию, и “SLAYER” благополучно вылетел на улицу с седьмого этажа. Полина напряжённо посмотрела на Сергея. Тот ска-зал: – А чё не с магнитофоном вместе? Давай вообще всё на хрен повыкидываем. Он влепил девушке щелбан, испытывая сильное жела-ние дать подзатыльник. Света, ойкнув, схватилась ладош-кой за лоб. Сергей же вновь пригрозил пальцем: – Вернусь, коль не перестанешь безобразничать – в угол поставлю. – Пройдя в коридор, добавил: – На весь день. Сергею хотелось проветриться после бурной ночи. Кассета ж, оставалось надеяться, упав в сугроб под окна-ми, цела. – Как жить-то дальше? – спросил Рога, когда Сергей обулся.
– По совести, – ответил Сергей. “Заодно в магазин прогуляться, дабы Мир спасти от тар-тараров”, – подумал он, выходя на лестничную пло-щадку. Расстегнув карман на груди косухи, Трескачёв обна-ружил в нём ворох денег. Усмехнувшись, он проверил вну-тренние карманы – ещё два вороха крупными купюрами. Это были все отпускные, которые он так и не спрятал под ванну. Сергей открыл скрипучую дверь подъезда и зажму-рился от ослепительно яркого апрельского солнца. Щурясь после полумрака подъезда, он направился к краю бетонно-го крыльца, в сторону, куда выходили окна квартиры. При этом глянув на трёх милиционеров в паре метрах от него, каких-то людей в штатском, и милицейскую “буханку” за их спинами. “Что за сборище? – подумал Сергей и заметил благо-получно лежащую у оградки газона, видать, скатившеюся с сугроба невредимую кассету. – Интересно, видели ли мен-ты, как она упала?” – Ты откуда? – вдруг спросил один из милиционеров и шагнул к Сергею. Тут-то Трескачёв и обратил внимание на стоящую перед кассетой легковую машину с разбитым задним сте-клом. Сергей кивнул назад, чистосердечно признаваясь: – Оттуда. – Ты там живёшь? – Нет, – ответил Трескачёв, решив не говорить про съёмную квартиру. – Паспорт есть? – Есть. Посмотрев и не возвращая документ, милиционер спросил: – А здесь чего делаешь? – Гуляю.
