Даниил Хармс - Стихотворения (356 шт)
дочь дочери дочерей дочери Пе.
О фы лилия глаз моих
фе чернильница щёк моих
трр ухо волос моих
радости перо отражения свет вещей моих
ключ праха и гордости текущей лонь
молчанию прибежим люди страны моей
дото миг число высота и движения конь.
Об вольности воспоём сестра
об вольности воспоём сестра
дочь дочери дочерей дочери Пе
именинница имени своего
ветер ног своих и пчела груди своей
сила рук своих и дыханье моё
неудобозримая глубина души моей
свет поющий в городе моём
ноги радости и лес кладбища времён тихо стоящих
храбростью в мир пришедшая и жизни свидетельница
приснись мне.
21 августа 1930 года
* * *
Дремлет стол, скамья и стул
Дремлет шкап, сундук и печь
И Петров свечу задул
И глядит куда бы лечь.
Ай Петров Петров Петров
Лучше стой всю ночь стоймя
Если шуба твой покров,
То постель тебе скамья.
первая половина 1930-х годов
* * *
Елизавета играла с огнем,
Елизавета играла с огнем,
пускала огонь по спине,
пускала огонь по спине.
Петр Палыч смотрел в восхищенье кругом,
Петр Палыч смотрел в восхищенье кругом
и дышал тяжело,
и дышал тяжело,
и за сердце держался рукой.
3 августа 1933 года
* * *
Если встретится мерзавка
на пути моём - убью!
Только рыбка, только травка
та, которую люблю.
Только ты, моя Фефюлька,
друг мой верный, всё поймешь,
как бумажка, как свистулька,
от меня не отоидешь.
Я, душой хотя и кроток,
но за сто прекрасных дам
и за тысячу красоток
я Фефюльку не отдам!
<1935 год>
* * *
Ехал доктор из далёка
вёз корзину колпаков
отдыхал на поворотах
прибыл к нам и был таков.
Звали доктора Матрёна
был Матрёна землекоп
но торчал у землекопа
из кармана телескоп
Заболела тётя Катя
не лежит и не сидит
и за мухами глазами
неподвижными следит.
Тётя Катя не хохочет
только плачет как река
мы за доктором послали
он пришёл издалека.
Доктор Матрёна
Ведь несчастие бывает
в виде рака в животе
но страдалец забывает
и купается в воде
а потом ведь неизбежно
зубы храбрые гниют
ведь для зуба неизбежно
нужен воздух и приют
ведь тотчас же по отрыжке
узнается ремесло
и несчастному под мышки
доктор вкладывает весло.
Тётя Катя
Доктор, вы в меня воткнули
вместо градусника ось.
Вы нас доктор обманули.
Доктор Матрёна
Я вас вылечу авось.
Тётя Катя
Вы мне доктор надоели
уходите в тёмный бор.
Доктор Матрёна
Вы сегодня каку ели?
Тётя Катя
И не буду с этих пор.
Доктор Матрёна
Я ударю вас лопатой.
Тётя Катя
Уходите поскорей.
Доктор Матрёна
Я ударю вас лопатой.
Тётя Катя
Уходите поскорей.
Доктор славная Матрёна
вышел в двери шестипал
бросил скучные знамена
руки в землю закопал.
Проходил крестьянин Фо'ма
влез потом на длинный храм
посмотрел в саду солома
бедный доктор пополам
6 июня <1929> года
* * *
Желанье сладостных забав
меня преследует.
Я прочь бегу, но бег мой слаб,
мне сапоги не впору.
Бегу по гладкой мостовой,
но тяжело, как будто лезу в гору.
Желанье сладостных забав
меня преследует.
Я прочь бегу, но бег мой слаб,
я часто, часто отдыхаю,
потом ложусь на мостовой
и быстро, быстро засыпаю.
Желанье сладостных забав
меня во сне преследует
Я прочь бегу, но бег мой слаб.
О да! Быстрей бежать мне следует,
но лень как ласковая тень
мне все движенья сковывает.
И я ложусь. И меркнет день,
и ночь мне мысли стягивает.
И снова сладостных забав
желанье жгучее несётся.
Я прочь бегу, бегу всю ночь,
пока над миром первый солнца луч взовьётся.
И сон во мне кнутом свистит,
и мыслей вихри ветром воют...
А я с открытыми глазами
встречаю утро.
13 августа <1937> года
Виталист и Иван Стручков
Живёт и дышет всякий лист,
сказал однажды виталист.
И глупо превращать вселенную в мешки,
Куда летит поток молекулярных точек,
не ведает рожденный есть,
где туча беленький платочек
задумала с подругой сесть
никто не знает. Всюду воля
отличная от нас. Но лишь
огонь приносит неба весть.
Иван Стручков сказал: шалишь
мы всё перещупали, всё разложили
и вся вселенная на шиле
нашего разума острого.
и даже камень с острова
необитаемых просторов
живуч как боров.
и виталист был посрамлён.
Дурак, захлопни медальон!
28 декабря 1930 года
Конец героя
Живи хвостом сухих корений
за миром брошенных творений,
бросая камни в небо, в воду ль,
держась пустынником поодаль.
В красе бушующих румян
хлещи отравленным ура.
Призыва нежный алатырь
и Бога чёрный монастырь.
Шумит ребячая проказа
до девки сто седьмого раза
и латы воина шумят
при пухлом шёпоте шулят.
Сады плодов и винограда
вокруг широкая ограда.
Мелькает девушка в окне,
Софокл вдруг подходит к ней:
Не мучь передника рукою
и цвет волос своих не мучь
твоя рука жару прогонит
и дядька вынырнет из туч.
И вмиг разбившись на матрасе,
восстанет, молод и прекрасен
истоком бережным имян
как водолей, пронзит меня.
Сухое дерево ломалось,
она в окне своём пугалась,
бросала стражу и дозор
и щёки красила в позор.
Уж день вертелся в двери эти,
шуты плясали в оперетте
и ловкий крик блестящих дам
кричал: я честь свою отдам!
Под стук и лепет колотушек
дитя свечу свою потушит
потом идёт в леса укропа
куриный дом и бабий ропот.
Крутя усы, бежит полковник
минутной храбростью кичась
Сударыня, я ваш поклонник,
скажите мне, который час?
Она же, взяв часы тугие
и не взирая на него,
не слышит жалобы другие,
повелевает выйти вон.
А я под знаменем в бою
плюю в колодец и пою:
пусть ветер палубу колышет,
но ветра стык моряк не слышит.
Пусть дева плачет о зиме
и молоко даёт змее.
Я, опростясь сухим приветом,
стелю кровать себе при этом,
бросая в небо дерзкий глас
и проходя четвёртый класс.
Из леса выпрыгнет метёлка
умрёт в углу моя светёлка
восстанет мёртвый на помост
с блином во рту промчится пост.
Как жнец над пряхою не дышит,
как пряха нож вздымает выше
не слышу я и не гляжу,
как пёс под знаменем лежу.
Но виден мне конец героя
глаза распухшие от крови
могилу с именем попа
и звон копающих лопат.
И виден мне келейник ровный,
упряжка скучная и дровни,
ковёр раскинутых саней,
лихая скачка: поскорей!
Конец не так, моя Розалья,
пройдя всего лишь жизни треть,
его схватили и связали
а дальше я не стал смотреть.
И запотев в могучем росте
всегда ликующий такой
никто не скажет и не спросит
и не помянет за упокой.
всё
1926 год
* * *
Жил мельник.
Дочь его Агнесса
в кругу зверей шутила днями,
пугала скот, из недр леса
её зрачки блестят огнями.
Но мельник был свиреп и зол.
Агнессу бил кнутом,
возил ячмень из дальних сёл
и ночью спал потом.
Агнесса мельнику в кадык
сажает утром боб.
Рычит Агнесса. Мельник прыг,
но в двери входит поп.
Агнесса длинная садится,
попа сажает рядом в стул
крылатый мельник. Он стыдится.
Ах, если б ветер вдруг подул
и крылья мельницы вертелись,
то поп, Агнесса и болтун
на крыше мельника слетелись
и мельник счастлив. Он колдун.
13 января 1930 года
* * *
Жил-был в доме тридцать три единицы
человек, страдающий болью в пояснице.
Только стоит ему съесть лук или укроп,
валится он моментально, как сноп.
Развивается боль в правом боку,
человек стонет: "Я больше не могу!
Погибают мускулы в непосильной борьбе.
Откажите родственнику карабе..."
И так, слово какое-то не досказав,
умер он, пальцем в окно показав.
Все присутствующие тут и наоборот
стояли в недоумении,забыв закрыть рот.
Доктор с веснушками возле губы
катал по столу хлебный шарик при помощи медицинской трубы.
