Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 8. Педагогические статьи 1860–1863 гг. Воспитание и образование
«Воспитание и образование» – статья Толстого, помещенная в «Ясной поляне», напечатана более неряшливо, чем другие, с очень большим количеством опечаток, с очевидными пропусками и искажениями текста. Дальнейшие перепечатки статьи в собраниях сочинений Толстого и в сборниках, – между прочим, выбросивших длинное примечание к заглавию, – мало улучшили текст статьи. Мы даем текст «Ясной поляны», исправив очевидные буквенные опечатки и сделав следующие отступления от журнального текста:
Стр. 223, строка 17 сверху: вместо: все непредубежденные люди в «Ясной поляне»: все непредупрежденные люди. Внесенная нами конъектура исправляет явную ошибку журнального текста, повторявшуюся во всех изданиях до 1912 г.
Стр. 228, строка 9 снизу: вместо: право студентов на возражения, в «Ясной поляне»: право студентов возражения. Наша конъектура аналогична сделанной в издании 1911 г.
Стр. 232, строка 9 снизу: вместо: новых статей Чернышевских, Антоновичей, Писаревых в «Ясной поляне»: новых статей Чернышевских, Антоновичей, Писаревских. Наша поправка вытекает из контекста.
Стр. 237, строка 17 снизу: вместо: Отчего хлебопашец, проживая год в довольстве, в «Ясной поляне»: Хлебопашец, проживая год в довольстве. Пять предыдущих и два последующих вопросительных предложений, начинающихся словом «отчего», требуют вставки, сделанной нами. Издания сочинений, начиная с 1903 г. вносят поправку, аналогичную нашей.
Стр. 243, строка 15 снизу: вместо: Объяснюсь примером, в «Ясной поляне»: Объясняюсь примером. Сделанная поправка требуется контекстом.
Стр. 243, строка 13 снизу: вместо: и не на основании этой программы приискивало учителей, в «Ясной поляне»: и на основании этой программы приискиваю учителей. Сделанная поправка вытекает из контекста.
ПРИМЕЧАНИЯ.
Стр. 217, строка 19 снизу: «Время» – ежемесячный литературный и политический журнал, выходивший в Петербурге в 1861—1863 гг. под ред. Мих. Мих. Достоевского. В №3 за 1862 г., с цензурным разрешением от 7 марта, в отд. II, стр. 65—78, была помещена анонимная заметка – «Ясная поляна», журнал педагогический, издаваемый гр. Л. Н. Толстым. Январь 1862». Заметка выражает горячее сочувствие смелому педагогическому почину Толстого.
«Библиотека для чтения» один из старейших русских журналов, основанный в 1834 г. Смирдиным и Сенковским. С ноября 1860 г. по февраль 1863 г. редактором был А. Ф. Писемский. В №2 зa 1862 г., с цензурным разрешением около 25 февраля, в отделе «Современной летописи», стр. 1—24, была помещена статья К. Охочекомонного (Д. Ф. Щеглова) – «Ближайшие средства для распространения образования в народе». Автор несогласен со взглядами Толстого на книги для народа. В следующем, № 3, с цензурным разрешением от 1 апреля, в отделе «Современной летописи», стр. 57—82, тот же автор поместил статью : «Ясная Поляна», журнал педагогический, издаваемый гр. Л. Толстым. № 1». Автор полемизирует с Толстым по поводу статьи «О народном образовании», признает большую ценность его журнала в той части, которая знакомит читателей с чисто-практической стороной дела, приводит довольно большие выдержки из статьи «Ясно-полянская школа за ноябрь и декабрь месяцы».
«Воспитание. Журнал для родителей и наставников». В 1860—1862 гг. выходил ежемесячно под ред. А. А. Чумикова, сначала в Петербурге, а с 1861 г. – в Москве. Ранее, с 1857 по 1859 г. включительно, выходя под той же редакцией, журнал назывался несколько иначе: «Журнал для воспитания. Руководство для родителей и преподавателей». В дальнейшем тексте своего примечания Толстой случайно приводит это раннее название журнала вместо позднейшего. В №4 за 1862, с цензурным разрешением от 16 марта, «Воспитание» дает статью Ив. Глебова: «Новый взгляд на народное образование. «Ясная Поляна». Изд. гр. Л. Н. Толстого. 1862, январь». Автор полемизирует с Толстым по вопросу об абсолютной свободе учащихся и уделяет много внимания взглядам Толстого на преподавание родного языка.
«Современник». Журнал под таким названием был основан Пушкиным в 1836 г., как трехмесячник, призванный быть представителем серьезной литературной критики. После смерти Пушкина «Современник» очутился в руках профессора П. А. Плетнева и превратился в альманах с совершенно случайным содержанием. В 1847 г. место Плетнева фактически занял кружок, идеологически возглавлявшийся Белинским. От прямого эаведывания журналом последний был устранен, в силу цензурных преград, и фактически дело находилось в руках Панаева и Некрасова, собравших вокруг журнала лучшие силы тогдашней русской литературы. Около 1855 г. в редакции «Современника» появился Н. Г. Чернышевский и быстро занял в ней первенствующее место. Он руководил общественно-политическим отделом журнала. У него и его последователей была определенная система политических и социальных взглядов, которые шли неизмеримо дальше и либеральных реформ правительства, и неопределенного либерализма их предшественников, так называемых «людей сороковых годов». Начавшееся революционно-демократическое движение конца пятидесятых и начала шестидесятых годов по праву могло считать «Современник» своей базой в легальной русской печати.
В 1862 г., когда начала выходить «Ясная поляна», голос Чернышевского имел особую силу, руководимый им журнал был в расцвете своего влияния. Толстой знал это и послал Чернышевскому первую книжку «Ясной поляны» в сопровождении такого письма от 3 февраля 1862 г.:
«Милостивый государь Николай Гаврилович. Вчера вышел 1-й № моего журнала. Я вас очень прошу внимательно прочесть его и сказать о нем искренно и серьезно ваше мнение в «Современнике». Я имел несчастье писать повести, и публика, не читая, будет говорить: «Да… детство очень мило, но журнал?» А журнал и всё дело составляет для меня всё. Ответьте мне в Тулу. Лев Толстой».12
В ответ на просьбу Толстого Чернышевский напечатал в № 3 «Современника» за 1862 г., с цензурным разрешением от 20 марта, в отд II, стр. 122—138, статью под заглавием: «Ясная Поляна. Школа. Журнал педагогический, издаваемый гр. Л. Н. Толстым. Москва 1862. – «Ясная поляна». Книжки для детей. Книжки 1 и 2-я».
Отзыв Чернышевского о программно-теоретических статьях Толстого чрезвычайно резок. Детально разобрав статьи «О народном образовании» и «О методах обучения грамоте», Чернышевский обращается к редакции «Ясной поляны» с таким наставлением: «…прежде, чем станете поучать Россию своей педагогической мудрости, сами поучитесь, подумайте, постарайтесь приобрести более определенный и связный взгляд на дело народного образования. Ваши чувства благородны, ваши стремления прекрасны; это может быть достаточно для вашей собственной практической деятельности: в вашей школе вы не деретесь, не ругаетесь, напротив, вы ласковы с детьми, – это хорошо. Но установление общих принципов науки требует кроме прекрасных чувств еще иной вещи: нужно стать в уровень с наукой, а не довольствоваться кое-какими личными наблюдениями да бессистемным прочтением кое-каких статеек. Разве не может, например, какой-нибудь полуграмотный заседатель уездного суда быть человеком очень добрым и честным, обращаться с просителями ласково, стараться по справедливости решать дела, попадающие ему в руки. Если он таков, он очень хороший заседатель уездного суда, и его практическая деятельность очень полезна. Но способен ли он при всей своей опытности и благонамеренности быть законодателем, если он не имеет ни юридического образования, ни знакомства с общим характером современных убеждений? Чем-то очень похожим на него являетесь вы: решитесь или перестать писать теоретические статьи, или учиться, чтобы стать способными писать их». Чернышевский чувствует «жестокость» своего приговора. Но что же делать? Он обязан «не селадонничать» с редакцией «Ясной поляны», чтобы предохранить тех, которых хорошие стремления журнала могли бы склонить к неразборчивому согласию со всем, что в нем наговорено. А наговорено в нем без разбора и хорошее, и дурное. Произошло это вот почему. «За издание педагогического журнала принялись люди, считающие себя очень умными, наклонные считать всех остальных людей, – например, и Руссо, и Песталоцци, – глупцами: люди, имеющие некоторую личную опытность, но не имеющие ни определенных общих убеждений, ни научного образования. С этими качествами принялись они читать педагогические книги; читать внимательно, дочитывать до конца они не считают нужным, – это, дескать, всё глупости написаны, до нас никто ничего не смыслил в деле народного образования. Но в прочитанных ими отрывках книг и статей излагаются взгляды очень различные: у одного автора рекомендуется один метод преподавания, у другого – другой, у третьего – третий: у одного автора один взгляд на потребности народа, у другого – другой и т. д.: по одному автору круг предметов преподавания для народа один, у другого – другой и т. д. Чтобы разобрать, кто прав в этой разноголосице, нужно тяжелое изучение, нужна привычка к логическому мышлению, нужны определенные убеждения. А эти люди не постарались приобрести ни одного из этих условий, и потому не в силах ничего разобрать. Вот и явился у них вывод, что ничего нельзя разобрать, что всё вздор и всё правда, и все системы никуда не годятся и все системы справедливы, и науки нет, и предмета нельзя знать, и методов нельзя определить. И осталось им руководиться только своими случайными впечатлениями да своими прекрасными чувствами. Но кое-что они всё же читали и запомнили, и – обрывки чужих мыслей, попавшие в их память, летят у них с языка как попало, в какой попало связи друг с другом и с их личными впечатлениями. Из этого, натурально, выходит хаос».
