Михаил Салтыков-Щедрин - Губернские очерки
Руководители «Современника» преследовали в своих выступлениях о "Губернских очерках" в первую очередь публицистические цели. Они сделали политические выводы из художественного произведения. И это были выводы революционно-демократические. Сделать же такие выводы оказалось возможным лишь потому, что уже в своей первой книге Салтыков ярко обнаружил позицию писателя, выступающего не только «объяснителем», но и судьей и «направителем» жизни – в сторону широких демократических идеалов; он показал себя художником-новатором в подходе к изображению общественного зла и "нестроения жизни".
"Он писатель, по преимуществу [скорбный] и негодующий", – определил Чернышевский образ автора «Очерков». Главное же своеобразие таланта Салтыкова и Чернышевский, и Добролюбов увидели в умении писателя изображать «среду», материальные и духовные условия жизни общества, в его способности угадывать и раскрывать черты социальной психологии в характерах и поведении как отдельных людей, так и целых общественно-политических групп. Именно это своеобразие реализма «Очерков» позволило руководителям «Современника» использовать салтыковские обличения для пропаганды революционно-демократического просветительского тезиса: «Отстраните пагубные обстоятельства, и быстро просветлеет ум человека и облагородится его характер».[200]
"Губернскими очерками", – заканчивал Чернышевский свою статью, – гордится и долго будет гордиться наша литература. В каждом порядочном человеке русской земли Щедрин имеет глубокого почитателя. Честно имя его между лучшими, и полезнейшими, и даровитейшими детьми нашей родины. Он найдет себе многих панегиристов, и всех панегириков достоин он. Как бы ни были высоки те похвалы его таланту и знанию, его честности и проницательности, которыми поспешат прославлять его наши собратия по журналистике, мы вперед говорим, что все эти похвалы не будут превышать достоинств книги, им написанной".[201] С этой оценкой «Губернские очерки» вошли в большую русскую литературу, с этой оценкой они живут в ней до сих пор.
ВВЕДЕНИЕВводный очерк дает общую характеристику города Крутогорска, то есть места и обстановки предстоящего развития литературного действия. Название города – первоначально не Крутогорск, а Крутые горы – было, по-видимому, подсказано, с одной стороны, воспоминаниями Салтыкова об известном ему прикамском селе Тихие горы, а с другой – архитектурным пейзажем Вятки, расположенной на крутом берегу реки. Лирические образы дороги и русской природы возникли под не остывшими еще впечатлениями от тех тысяч верст, которые Салтыков в годы своей подневольной службы проехал на лошадях по просторам семи русских губерний – Вятской, Пермской, Казанской, Нижегородской, Владимирской, Ярославской и Тверской. В литературном отношении образ дороги навеян Гоголем.
[1] В устах всех Петербург представляется чем-то вроде жениха, приходящего в полуночи… – Использован образ из евангельской притчи о двенадцати девах, ожидающих прихода «жениха» (Христа). Их помыслы всецело подчинены ожиданию этой встречи.
[2]…здесь человек доволен и счастлив… все это его, его собственное… – В Вятской губернии не было помещичьего землевладения. Крестьяне здесь были «государственные»; они не знали личного рабства.
[3] Сельская расправа – в данном случае изба или сарай, в котором помещалась сельская расправа – учрежденный в 1838 г. для каждой сельской общины государственных крестьян и свободных хлебопашцев суд или полиция низшей степени (упразднены в 1858 г.).
[4] Раздаются аплодисменты… – то есть пощечины.
ПРОШЛЫЕ ВРЕМЕНАНазвание разделу дано по содержанию входящих в него «первого» и «второго» рассказов «подьячего». Рассказы о плутнях и темных делах «витязей уездного правосудия» – лекаря Ивана Петровича, городничего Фейера и исправника Живоглота – даны в форме воспоминаний о «прежнем времени», и самому рассказчику присвоено архаическое для середины XIX в. наименование «подьячего» – мелкого канцелярского чиновника, тогда как в действительности речь идет о становом приставе. И та и другая замены были сделаны Салтыковым вследствие оглядки на цензуру. Но читатели «Очерков» относили и эти рассказы не к «прошлому», а к «настоящему» времени.
[5] Свежо предание, а верится с трудом… – слова Чацкого из 2-го явл. II действия «Горя от ума» А. С. Грибоедова.
[6] Свиногорскому… купцу… – В сорока верстах от Елабуги – уездного города Вятской губернии – находилось большое торговое село Свиные горы, на реке Тойма. Салтыков бывал там.
[7] Цветнички – распространенные в старообрядческой письменности сборники изречений, назидательных примеров, религиозных легенд, справок, извлеченных из разных источников. Составители таких сборников уподобляли себя трудолюбивой пчеле, собирающей нектар с цветов, откуда и произошло название.
[8] Выходец – в данном случае переселенец из Царства Польского.
[9]…и истину царям с улыбкой говорил!.. – не совсем точная цитата из «Памятника» Г. Р. Державина (1743–1816).
МОИ ЗНАКОМЦЫ«Портреты» и жанровые сцены раздела посвящены сатирическому изображению «крутогорского» быта, обличению «тупой и пошлой среды» провинциально-чиновничьего общества. По свидетельству современников, рассказы именно этого раздела особенно восстановили против писателя многих вятчан.
В некоторых рассказах этого раздела появляются приемы будущей зрелой салтыковской сатиры. Особенно показательна в этом отношении в рассказе "Княжна Анна Львовна" сатирическая классификация чиновников по видам рыб: чиновники-осетры, пискари, щуки… Это уже Салтыков, а не Гоголь, которого автор "Губернских очерков" считал своим учителем в литературе.
[10] «Уймитесь, волнения страсти» – романс М. И. Глинки (1804–1857) на слова Н. В. Кукольника (1809–1868).
[11] Рафаил Михайлович Зотов (1795–1871) – автор помпезного романа "Леонид, или Черты из жизни Наполеона I", который и имеет в виду Живновский.
[12] «Мистигрис» – одна из песенок П.-Ж. Беранже (1780–1857) непристойного содержания.
[13] Крестовики – серебряные рубли, на оборотной стороне которых был выбит крест из четырех букв П (что обозначало царей Петра I, Петра II, Петра III и Павла I).
Лобанчики – золотые монеты с изображением головы (лба).
[14] Одно обстоятельство сильно угрызает его – это отсутствие белых брюк. – Белые брюки, с золотыми лампасами, полагались при парадной форме штатским генералам – действительным статским и тайным советникам.
[15]…дал ему злата и проклял его… – строка (неполная) из стихотворения А. С. Пушкина (1799 – 1837) "Черная шаль".
[16] Лакедемонизм – непреклонность и решительность. Эти свойства характера воспитывали в себе члены господствовавшей в древнем Лакедемоне (Спарте) общины "равных".
[17] В перспективе ему виднелось местечко! – Порфирий Петрович мечтал о месте советника питейного отделения, наблюдавшего за акцизно-откупным делом в губернии. Место это считалось самым злачным по части "безгрешных доходов", то есть взяток.
[18] Цинциннат – один из консулов Древнего Рима. Известен тем, что между своими воинскими подвигами возвращался к любимым им земледельческим занятиям.
[19] Антигона – в древнегреческом сказании дочь фиванского царя Эдипа, последовавшая за ним в изгнание; образ, олицетворявший идеальную любовь к родителям и благородное самоотвержение.
[20] Сафические мысли – мысли в духе любовной лирики древнегреческой поэтессы Сафо (Сапфо; конец VII–VI в. до н. э.).
[21] Пандемониум – святилище в домах древних римлян.
[22]…старухи… внесли эти деньги полностью в акцизно-откупное комиссионерство… – то есть пропили деньги. Система акцизно-откупного комиссионерства, действовавшая с 1847 до 1861 г., была разработана известным откупщиком В. А. Кокоревым с целью, как он объяснял, "полнее выбирать деньги из капитала, обильно вращающегося в народе".
[23] Valentine… Benoît – герои романа Жорж Санд (Аврора Дюдеван; 1804–1876) "Валентина".
[24] Севинье Мари (1626–1696) – французская писательница. Ее переписка с дочерью является не только ценным историческим памятником эпохи, но и выдающимся образцом эпистолярного стиля.
[25] Экилибр – равновесие (франц.).
[26] Аренда – здесь в значении денежного пособия, «жаловавшегося» в награду чиновникам на определенное время.
[27] Ревизские сказки – списки лиц, подлежавших обложению налогами: крестьян, посадских людей и др. Дворяне, духовенство и чиновники не вносились в эти списки.
БОГОМОЛЬЦЫ, СТРАННИКИ И ПРОЕЗЖИЕВ настоящем разделе Салтыков в своем «исследовании» духовного мира простого русского человека обращается вслед за славянофилами к проявлениям религиозного чувства в различных слоях народа, в частности к паломничеству («богомолью») и духовным стихам. Но он встречается с этими предметами славянофильских интересов и разысканий, идя по пути своего собственного развития, и поэтому относится к ним принципиально иначе. В отличие от славянофилов, идеализировавших в народном мировоззрении и народной поэзии элементы пассивности, покорности, равнодушия к общественным вопросам, Салтыков воспринимает эти явления как социально отрицательные. Художник-реалист, Салтыков объективен, когда изображает духовную жизнь современного ему простого русского человека в ее исторически сложившихся связях с церковно-религиозными взглядами. Писатель-демократ, он далек от сочувствия этим «темным воззрениям». Но под их покровом он ищет и находит скрытые моральные силы народа – основной залог его освобождения.
