Николай Наседкин - Самоубийство Достоевского (Тема суицида в жизни и творчестве)
"-- Карамазов! -- крикнул Коля, -- неужели и взаправду религия говорит, что мы все встанем из мёртвых, и оживём, и увидим опять друг друга, и всех, и Илюшечку?
-- Непременно восстанем, непременно увидим и весело, радостно расскажем друг другу всё, что было, -- полусмеясь, полу в восторге ответил Алёша.
-- Ах, как это будет хорошо! -- вырвалось у Коли..." (-10, 294)
Достоевский хотел верить в физическое воскресение -- бессмертие души он себе уже обеспечил творчеством...
В разгар мыслительной работы писателя над философской проблемой воскресения, которой он собирался посвятить немало места именно в "Братьях Карамазовых", в мае 1878 года, 16-го числа, умер младший сын Достоевских Алексей, которому не было и трёх лет. От сильнейшего припадка падучей. Фёдор Михайлович простоял на коленях над телом сына всю ночь, плакал навзрыд. Анна Григорьевна вспоминала: "Фёдор Михайлович был страшно поражён этою смертию. Он как-то особенно любил Лёшу, почти болезненною любовью, точно предчувствуя, что его скоро лишится. Фёдора Михайловича особенно угнетало то, что ребёнок погиб от эпилепсии, - болезни, от него унаследованной..."258
Спустя два с небольшим месяца, в конце июня, Достоевский вместе с тем же Владимиром Соловьёвым посещает "Мекку" православных христиан -- Оптину пустынь. Там он встречается со знаменитым старцем отцом Амвросием, изливает в исповедальных разговорах-беседах своё горе, попутно с профессиональным интересом (ох, широк человек!) изучает монастырский быт, подробности монашеской жизни.
По возвращении из Оптиной пустыни, даже толком не отдохнув, писатель садится вплотную за работу над романом "Братья Карамазовы" и нарекает младшего из братьев именем умершего сына -- Алексей. Всю свою отцовскую нерастраченную любовь-нежность направил он на этого героя. И именно в жизни-судьбе Алексея Карамазова как бы завершаются богоискательские устремления самого автора, должно было, наконец, окончательно исчерпаться "горнило сомнений" самого Достоевского.
И вдруг в планах-намётках -- выплеск атеизма у Алёши, его преступная революционность, самоубийство на эшафоте... Откуда? Зачем?! Почему?!!
Своё творческое завещание -- "Пушкинскую речь" -- Достоевский, как мы помним, завершил словами: "Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унёс с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем". (26, 149)
Один к одному, буква к букве эти слова мы можем отнести к самому Достоевскому. Тайн он оставил столько много, что ещё тысячи литературоведов и просто читателей ещё сотни лет будут эти тайны разгадывать. В том числе и тайну Алёши Карамазова. Почему он должен был сделать самоубийственный выбор-шаг в своей судьбе к революционному терроризму? Откуда вдруг после Оптиной пустыни, после отца Зосимы в "Братьях Карамазовых", после исчерпанности судьбы Ивана Карамазова вновь появилось в душе Достоевского "горнило сомнений"?.. Какую-то подсказку можно найти в одном из писем Достоевского как раз этого периода (15 января 1880 г.), где он как бы признаётся: "Не Вы одни теряли веру (...) Я знаю множество отрицателей, перешедших всем существом своим под конец ко Христу..."(301, 140) Видимо, ещё раз капитально хотел-намеревался писатель пройти весь путь потери веры и обретения вместе со своим заветным героем в продолжении "Братьев Карамазовых"...
Не довелось!
Между прочим, немало произведений писателя остались по тем или иным причинам незаконченными или в конце имеют предуведомление от автора, что будет продолжение -- "Неточка Незванова", "Крокодил", "Преступление и наказание", "Подросток", "Братья Карамазовы"... Есть и такие, что имеют совершенно открытый финал -- "Бедные люди", "Записки из подполья", "Кроткая"... (Странно и примечательно, что сейчас, когда авантюристы от литературы уже выдали на гора продолжения "Войны и мира", "Унесённых ветром", "Тихого Дона", никто пока так и не решается дописать тех же "Братьев Карамазовых", хотя даже авторский сюжетный план в общих чертах есть -- уже за одну попытку слава была бы обеспечена!)
Вся жизнь-судьба Достоевского, оборванная на взлёте разорвавшейся от перенапряжения аортой, завершилась-осталась как бы с открытым финалом.
Финалом-тайной.
Выход из темы
1
Да, самоубийство -- хроническая мечта Достоевского...
Причин у него было-имелось более чем достаточно: жестокие болезни (в том числе и нервные), хроническая нищета, совершенно тупиковые ситуации в жизни (арест, катастрофические проигрыши на рулетке), любовные неудачи, внутреннее одиночество, тяжкие потери близких и родных...
Всю жизнь он то и дело мечтал с собой покончить, но, преодолевая депрессии, продолжал жить-существовать. Почему?
Три вещи, три обстоятельства, три фактора, три мощных каната привязывали его к жизни -- 1) творчество, 2) богоискательство, 3) семья.
Из этих канатов (уж продолжим-развернём метафору!) наименее надёжным был первый. Да, творчество -- один из сильнейших стимуляторов жизни, самый действенный наркотик, помогающий абстрагироваться от действительности, преодолевать стрессы, мириться даже с нищетой, а вернее -- забывать о ней. Сам Достоевский устами своего героя Ивана Петровича из "Униженных и оскорблённых" признался: "...если бы я не изобрёл себе этого занятия (писательства. -- Н. Н.), мне кажется, я бы умер с тоски".(-4, 15) Да что там "умер с тоски", мы-то уже знаем -- самоубился бы! Важно и то, что в данном случае художник-творец максимально использовал свой дар именно и для преодоления своего суицидального комплекса, переживая раз за разом со своими героями-самоубийцами добровольную смерть и вновь и вновь возрождаясь для жизни -- так сказать, добровольный коматозный катарсис. Но, с другой стороны, именно творчество сильнее всего разрушало и без того слабое здоровье писателя, именно опасения, связанные с творчеством (а ну как пропадёт вдохновение!), мучили мнительного Достоевского, подталкивали его к мыслям о самоубийстве в случае чего. Да и, как известно, многих и многих литераторов канат под названием "творчество" так и не смог удержать от добровольного отплытия к другим берегам: к примеру, "Энциклопедия литературицида"259, составленная Г. Ш. Чхартишвили, включает в себя без малого четыре сотни имён писателей-самоубийц (из них 42 -- русских), и этот мартиролог, конечно же, далеко не полон.
Богоискательство, поиски Бога, прохождение через "горнило сомнений" -- процесс в жизни Достоевского, безусловно, длительный и, как уже говорилось, видимо, так и не завершившийся. Осталось такое впечатление у нас, читателей и исследователей творчества Достоевского. И. Нейфельд в своём "психоаналитическом" очерке "Достоевский" (1923 г.) пишет: "И тот же вопрос, который задаёт Шатову Ставрогин, можем мы задать писателю, да верит ли он вообще в Бога?.."260 И сейчас, в 2000-м году, и ещё через сто лет, и вообще до скончания века мы будем задавать и задавать этот вопрос. Потому что, с обретением ясности веры, с окончательным утверждением в мозгу и душе бессмертия как непреложной данности за чертой земной действительности Достоевский, без сомнения, бросил бы все мысли-думы о самовольном уходе из жизни, перестал бы полностью и до конца сомневаться в целесообразности земных сроков судьбы. На пути следования через "горнило сомнений", как мы знаем, Достоевский, по крайней мере, в творчестве выдвигал и исследовал кощунственные и опасные в суицидальном плане теории-идеи о человеко-Боге, смиренном самоубийстве, самоубийстве как способе искупления греха, самоочищения и т. п.
А вот что касается семьи, а ещё точнее сказать -- жены, то это был доподлинный ангел-хранитель Достоевского. Господь послал её Фёдору Михайловичу как награду за муки. "Ах, зачем Вы не женаты и зачем у Вас нет ребенка, многоуважаемый Николай Николаевич! Клянусь Вас, что в этом 3/4 счастья жизненного, а в остальном разве только одна четверть..."(291, 111), -- пылко восклицает он в письме к Н. Н. Страхову, в 1870-м, ещё ощущая себя молодожёном. "До свидания, моя дорогая, желанная и бесценная, целую твои ножки..."(301, 185), -- так заканчивает одно из самых последних писем к жене Достоевский в 1880-м...
Безусловно, бесспорно и абсолютно непреложно то, что именно Анна Григорьевна не только в самые отчаянные непереносимые минуты Фёдора Михайловича в последние 14 с лишним лет его жизни удерживала его от рокового самоубийственного шага-решения, но она и, без сомнения, просто-напросто продлила его дни. Без её ухода, ласки, заботы, помощи, без её ЛЮБВИ он без всякого самоубийства сгорел бы, умер намного раньше января 1881-го. И можно серьёзно утверждать-предполагать, что не будь в жизни-судьбе Достоевского Анны Григорьевны, мы бы, по крайней мере, даже первый роман "Братьев Карамазовых" не имели, не узнали бы... Право, не пожалеем места и ещё раз вспомним-процитируем замечательные слова самой Анны Григорьевны:
"Мне всю жизнь представлялось некоторого рода загадкою то обстоятельство, что мой добрый муж не только любил и уважал меня, как многие мужья любят и уважают своих жен, но почти преклонялся предо мною, как будто я была каким-то особенным существом, именно для него созданным, и это не только в первое время брака, но и во все остальные годы до самой его смерти. А ведь в действительности я не отличалась красотой, не обладала ни талантами, ни особенным умственным развитием, а образования была среднего (гимназического). И вот, несмотря на это, заслужила от такого умного и талантливого человека глубокое почитание и почти поклонение..."
