Константин Седых - Отчий край
Нагнавший телегу Семен, услыхав слова Луки, строго прикрикнул:
- Прекрати разговоры! Ты не на свадьбу с ними едешь. Нечего язык распускать, в родню к ним набиваться.
- А ты мне не указывай! - огрызнулся Лука. - Я не маленький, сам все знаю. Лишнего не говорю, а молчком ехать совесть не позволяет.
Каргин горько рассмеялся про себя. С Лукой, который хотел его убить и наговорил ему всяких ужасов, чувствовал он себя более просто, чем со сдержанным и непримиримым Семеном, от которого так и разило холодом.
24
Утром Каргина повели на допрос к начальнику уездной госполитохраны.
Он знал, куда его ведут, но не подозревал, что там предстоит ему встреча, которой он так боялся с первых же дней революции.
Войдя в просторный, залитый утренним солнцем кабинет, он увидел на фоне раскрытого настежь большого окна человека с тяжелым взглядом, с многочисленными складками на широком мрачном лице. Он стоял за массивным письменным столом, прямой и неподвижный, с крепко стиснутыми зубами. На рукавах его защитного френча были нашиты красно-синие ромбы.
"Ух и суровый! - подумал Каргин. - Так и сверлит глазами. Сразу видно, что камень, а не человек. Хорошо, что не все знает про меня".
Вдруг громкий и возбужденный возглас этого незнакомого человека заставил Каргина сначала вздрогнуть, а затем похолодеть.
- Черт побери!.. Что это такое! Кого я вижу?.. Елисей Каргин, что ли?..
- Так точно! Каргин, гражданин начальник...
- Ну, вот и свиделись мы с тобой, Каргин!.. - процедил сквозь зубы начальник. - Что же ты не узнаешь старого знакомого, господин поселковый атаман? Мы с тобой давно друг друга знаем...
Чувство дикого страха и обреченности захлестнуло Каргина. Глядя в зло и насмешливо суженные глаза, устремленные на него, он, наконец, понял, что случилось то самое, о чем он боялся даже думать. Перед ним стоял кузнец Нагорный, теперь начальник страшной большевистской госполитохраны.
Ни на что не надеясь больше, он стоял и ждал, что будет дальше.
- Подойдите к столу и садитесь, - переходя на "вы", приказал ему Нагорный.
Каргин сел на скрипнувший стул, уставился глазами в крашенный охрой пол. Сердце его билось то сильными неровными толчками, то замирало, бросая его в холодный пот.
Нагорный опустился на стул, с минуту помолчал, потом пододвинул Каргину кожаный портсигар с папиросами:
- Закурите, чтобы успокоиться.
- Благодарю. Табаком отродясь не грешил.
- Вы что, старовер?
- Нет, православный. Просто как-то не научился... Если можно, разрешите выпить воды. Голова закружилась.
- Пожалуйста! - Нагорный пододвинул ему графин с водой и стакан, а портсигар убрал в ящик стола.
Жадно выпив воду, Каргин тяжело вздохнул. Нагорный, усмехаясь, спросил:
- Что, с жизнью расставаться собрались, Каргин?
- Приходится, ничего не поделаешь.
- Вон как! - воскликнул Нагорный и, сбиваясь на "ты", поспешил высказаться до конца. - Ты, что же, думаешь, раз попал ко мне в руки, то я мстить тебе буду за прошлое? Мстить я не собираюсь. Не за тем я поставлен на такую должность, чтобы сводить с кем-то личные счеты. Мы боремся с врагами, которые не сложили оружия. Тем мы пощады не даем. А твое дело совсем другое. Был ты когда-то отпетым старорежимцем, усердным служакой. По твоей милости меня схватили и упекли на каторгу. Но ведь сейчас-то ты явился с повинной, Забережный мне уже кое-что рассказал, только забыл предупредить, что ты тот самый Каргин, который мне дорого стоит. Вот почему я и удивился, когда узнал тебя... А теперь начнем беседу. Чтобы держаться поближе к сути дела, я буду задавать вопросы, а ты отвечать на них.
Нагорный вынул из стола портсигар, закурил. Сделав две-три затяжки, сунул папиросу в чугунную пепельницу и спросил, снова переходя на "вы":
- В феврале двадцатого года вы пытались поднять в Заводе восстание против атамана Семенова. Что вас толкнуло на это?
- Надоели расстрелы ни в чем не повинных людей.
- Вы, что же, участвовали в расстрелах?
- Нет, нет! Что вы! - испугался Каргин и тут же понял, что необдуманно отвечать опасно. Можно наговорить на себя лишнего.
- Почему вы после восстания не ушли к партизанам?
- По двум причинам, гражданин начальник. У нас было тайное свидание с партизанскими парламентерами. Сговориться мы с ними не могли. Никаких уступок сделать нам они не согласились. Тогда мне и многим другим ничего не осталось, как, только уйти за границу. Явиться с покорной головой к партизанам я побоялся. Считал, что меня расстреляют.
- Вы что же, считаете, что сильно насолили нам?
- Да не то, чтобы крепко, а насолил, - потупился Каргин. - Был я три месяца командиром станичной дружины, воевал с вами и даже ранил в бою партизана Кушаверова. Его я и тогда боялся, да и теперь потрухиваю, хоть ранил его поневоле, спасая свою жизнь.
- Что же тогда заставило вас вернуться из-за границы? Создание ДВР?
- Нет, не это. Приказали мне убить Семена Забережного, а убивать его я не хотел. Вот и пришлось домой заявиться. Но если бы знал, что нарвусь здесь на вас, то, пожалуй бы, не решился на это.
- Ну что же, спасибо за откровенность, Каргин, - рассмеялся Нагорный и продолжал: - От кого вы получили такой приказ? И почему именно вы?
- Долго об этом рассказывать.
- Ничего, рассказывайте. Время у нас есть.
Каргин помолчал, не зная, с чего начать, и набираясь решимости для откровенного разговора. Потом начал говорить. Нагорный терпеливо слушал, не перебивая, и только изредка, когда случались паузы, просил продолжать. Чувствуя все время на себе изучающий и словно подталкивающий взгляд, Каргин рассказал историю своего вступления в союз казаков Дальнего Востока, о денежной помощи, полученной от него, о полковнике Иванове, в чьем распоряжении оказался месяц тому назад.
Нагорный уже считал, что ничего важного для себя не услышит. За месяц Каргин многого сделать не мог. Пожалуй, Иванов только и поручил ему это одно-единственное задание, которого он не захотел выполнять и, боясь за свою жизнь, вынужден был явиться с повинной на русскую сторону. Чтобы окончательно удостовериться, что так оно и есть, он перебил Каргина и спросил.
- Сколько и каких заданий вы успели получить от Иванова?
- Три задания.
- Что это за задания?
- Первый раз полковник Иванов поручил мне встретить и перевезти через Аргунь одного перебежчика.
- Этого перебежчика вы знаете? - спросил Нагорный и получил ответ, которого никак не ожидал. Каргин вызывающе заявил:
- Да, знаю! Это начальник вашей милиции Челпанов.
- Вот как! - не сдержался и выдал свое изумление Нагорный. Продолжайте, продолжайте! Я вас слушаю.
- Когда я перевозил Челпанова, он случайно проговорился и дважды назвал Иванова Кайгородовым. А я потом стал разузнавать, кто такой этот Кайгородов. Всего я не узнал, но от одного человека мельком слышал, что у Семенова начальником контрразведки в Нерчинске был есаул Кайгородов.
- Неужели это тот самый Кайгородов! - спросил Нагорный. - Если это все так, то вы сообщили нам исключительно важные сведения, гражданин Каргин. Это вам зачтется. Мне осталось только поблагодарить вас... А где теперь может находиться Челпанов?
- По-моему, у Кайгородова. Они с ним, как я понял, старые друзья. Челпанов его в разговоре со мной Гошкой называл.
Нагорный поднялся и сказал:
- Разговор наш пока прекратим. За свою жизнь можете не бояться, ничего плохого не случится, но некоторое время вам придется погостить у нас. Знает ли о том, что вы мне сообщили, Большак? Не знает? Очень хорошо.
Нагорный вызвал помощника, курчавого и круглолицего парня в красных суконных галифе и зеленой гимнастерке, и приказал ему устроить Каргина в одной из комнат госполитохраны, накормить и дать газеты, а сам стремительно удалился.
Вечером он снова вызвал к себе Каргина, спросил, хорошо ли его накормили. Потом подошел к нему, положил руку на его плечо и спросил:
- Не согласитесь ли еще разок прогуляться за границу?
- Далеко ли? - внутренне вздрогнув, поинтересовался Каргин.
- До Чалбутинских бакалеек. Буду вполне откровенным. Мы снеслись по телеграфу с Читой и передали туда сообщенные вами сведения. Наше правительство не может мириться с тем, что Семеновым создан на самой границе разведывательный и диверсионный центр, во главе которого стоит известный всему Забайкалью палач Кайгородов. Делать на этот счет представления генералу Чжан Цзо-лину бесполезно. Он исполняет то, что ему прикажут японцы, и не согласится убрать с границы Кайгородова и выдать нам уголовного преступника Челпанова. Значит, самим нужно побеспокоиться о нашей безопасности. Мы получили приказ взять и доставить в Завод Кайгородова и Челпанова. Вы знаете, где они живут и как попасть к ним, не привлекая к этому лишнего внимания. Согласитесь провести туда группу наших партизан?
- Согласен, - не задумываясь, ответил Каргин. Другой ответ мог ему дорого стоить. Это было совершенно очевидно.
