Бессонов - Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков
Я подумал, не бежать ли с дороги. Но это было не так легко. В то время на каждом шагу, а в особенности в прифронтовой полосе, проверяли документы. У меня же было только командировочное свидетельство поднадзорного. Бежать во внутрь России не имело смысла, а к белым нужно было бежать умно. Бежать хотелось, но я не рискнул.
В транспорте я поселился с делопроизводителем В-м, уроженцем тамошней местности, его помощником Н-м и поднадзорным Г-м. Они меня снабдили кое чем из одежды, Мы получали солдатский паек, конина была забыта, я отмылся и принял человеческий вид.
Занятий было мало, и вечерами мы сидели на завалинке у нашей избы. Как потом выяснилось, во время таких сидений и разговоров, В-в и Н-в с одной стороны, и я с другой, постоянно щупали друг друга, - хотели и боялись предложить бежать.
В конце первого месяца я не выдержал и поставил вопрос о побеге ребром. Оба они с радостью согласились и принципиально вопрос был решен.
Неожиданно меня вызвали на железнодорожную станцию. "Явитесь в только что пришедший салон-вагон. Кто и по какому делу Вас вызывает, мне неизвестно".... сказал мне командир нашего транспорта.
Единственным недругом здесь был для меня комиссар транспорта Дайнеко. Он всячески привязывался ко мне, следил за каждым моим шагом, убеждал меня бросить какой-то {49} "тон офицера" и "искренно перейти на службу рабоче-крестьянской власти". Прохвост он был страшный, чего-нибудь хорошего ожидать от него было нельзя, и я был в полной уверенности, что этот вызов сделан по его милости для свидания с какими-нибудь представителями Чека, допроса и ареста.
Я вошел на площадку салон-вагона, назвал свою фамилию и заявил, что являюсь по приказанию командира транспорта. Красноармеец ушел доложить. Велико было мое удивление, когда на площадке, вместо ожидаемой фигуры чекиста, появилась женщина.
"Надеюсь, теперь вы меня узнаете. Я, лучше вас, и не забываю своих друзей..." Начала она.
Я узнал ее с первого взгляда. Еще в мирное время мы встречались в Петрограде. Дочь генерала, она молодой вышла замуж за богатого коммерсанта. Тратила кучу денег. Были хорошие туалеты. Была яхта.
Авантюристка до мозга костей, она всегда искала чего то нового, остроты. Не находила, вновь искала, скучала, и только обстоятельства тогдашней жизни мешали ей развернуться.
Когда я жил с Юрьевым в Сольцах, мы как то со скуки пошли с ним на "большой" вечер в нашем маленьком городке. Войдя в залу, я увидел Настю П-ву. Своим костюмом и манерой себя держать, она резко выделялась среди провинциальной публики. Денег тогда у нас не было, загулять было нельзя, я сделал вид, что не узнал ее и не поклонился. Так мы и провели вечер, как незнакомые.
"Я никак не ожидал встретить вас тогда, мне казалось, что Сольцы не для вас"... Сказал я в свое оправдание.
Салон-вагон... Запах духов... Полумужской костюм... Злой рот... Красиво постриженные, короткие волосы... Было забавно и ново.
Мы сидели в столовой вагона. Я с удовольствием ел колбасу, сыр, печенье и пил настоящий чай с сахаром - побольше.
Вспоминали прошлое... Настя расспрашивала про работу и жизнь. Я не жаловался, отвечал полушуткой. Так прошел час. Я встал чтобы проститься.
Настя приняла покровительственный тон.
"Ну идите... Я подумаю о Вас и тогда"...
{50} "Что тогда"? засмеялся я.
- "Тогда... Тогда вы будете всецело зависать от меня. Что я захочу, то с вами и сделаю..."
Вечером мы ужинали. "Чекистский" костюм сменился элегантным туалетом, но по видимому из прежних запасов... Вина и спирту не было, видимо это все-таки было опасно. Зато котлеты с макаронами показались мне очень вкусными.
Она рассказала мне, что их вагон за ночь успел сходить на соседнюю станцию, где они что то и кого то ревизовали. Кто это "они", кто и что она сама, мне так и не удалось узнать, несмотря на мои подходы к этой, повидимому нежелательной, для нее, темы.
Вернулся я в транспорт поздно. Все это происшествие меня встряхнуло и внесло разнообразие в жизнь. Все это было очень хорошо, но все-таки надо было бежать.
У нас было три плана. На первый, самый простой, мы и решились. При помощи В-ва, знавшего местность, идти около 200-т верст к белым. Мы надеялись, что мы пройдем по известной только местным жителям тропинке, через два больших болота. Но, на наше несчастье, за несколько дней до осуществления этого плана, большевики поставили туда роту пехоты. Хорошо, что мы об этом своевременно узнали. Этот план рухнул.
Думали забрать лошадей из транспорта и ехать по дороге до линии фронта, а там перебраться на риск. Этот план больше всех улыбался мне. Мне не хотелось расставаться с моим Вороным. Но для В-ва и Н-го, как делопроизводителей, трудно было достать лошадей. Выкрасть же их, это значило сразу навести на себя погоню. Но и этот план мы не отбрасывали и ждали только случая.
По третьему плану, мы хотели состряпать себе документы и ехать с ними. Это было трудно, но возможно. Опять требовалось время и случай.
Настя приезжала несколько раз. Я познакомил ее с В-м, Н-м, командиром и даже комиссаром
Она догадывалась, что я хочу бежать... Разговор мы всегда вели в шутливых тонах и потому, под видом шутки, мы могли говорить о многом.
Раз как то она мне сказала - "Слушайте, Бессонов, а ведь я уверена, что вы в конце концов удерете"...
{51} "С вами куда угодно. Хоть на край света..." отшучивался я. "Ну берегитесь. Расстреливать вас буду я..."
Я по прежнему не знал, какое положение она занимает у большевиков. Она мне об этом не говорила, а спрашивать мне не хотелось. Мне кажется, что она была никем официально, но играла какую то видную роль. Комиссары были у нее на побегушках. В транспорте, благодаря ей, мои шансы быстро поднимались. Все же, по некоторым наблюдениям, мне казалось, что положение ее было недостаточно прочно и знакомство со мной компрометировало ее в глазах советских властей.
Начальник транспорта отпускал меня с ней куда угодно и лошади были к ее услугам. Стояла хорошая погода, и мы решили прокатиться в деревню верст за 10 от нашей станции.
Приехали в деревню. Вошли в избу и попросили молока... Сели, выпили и хотели выйти, чтобы ехать домой. Но оказалось, что у дверей стоит красноармеец, и мы арестованы. Переговорив с хозяевами избы, мы узнали, что здесь стоит взбунтовавшийся красный полк, и идут аресты комсостава... Mне было не привыкать, хорошего мало, но плакать нечего. На всякий случай я спешно положил имевшиеся у меня адреса под поперечную балку и ждал, что будет. Вопрос был не так прост, как это казалось на первый взгляд.
Бывшая буржуйка и контрреволюционер оказались ночью в районе бунтующего полка в направлении к фронту и объясняют свое пребывание здесь желанием выпить молока... Мы сидели, шутили. -"Вот и прокатились... Попили молочка".. Но прогулка уж не казалась веселой...
Наконец пришли комиссары, поговорили с П-ой, поверили ей и нас отпустили.
Выехав из деревни мы смеялись уже от души...
Понемножку работая, или, вернее, симулируя работу в транспорте, живя надеждами на побег и развлекаясь посещениями Насти, прожил я лето.
В одно из посещений Настя составила мне "протекцию"...
"Ну, Бессонов, чтобы оградить вас от соблазнов бежать я беру вас на поруки и перевожу в Вологодский транспорт.
Вы довольны"? - заявила она мне.
Дело пошло на чистоту. - "Доволен... И очень... Но к белым я все-таки уйду".
{52} В Вологду я поехал, но в транспорт так и не попал. Настя решила меня приветствовать и через одного из своих поклонников комиссаров, достала 10 бутылок чистого спирта.
В продолжении трех дней мы уничтожали эту музыку. Оставалось допить уже немного, когда нагрянула Вологодская Чека.
Обыск... Арест... Меня отправили в Комендантское Управление и на утро допрос. Пили? - Пил... Что? - Спирт. Много? - Да... Сознаетесь? - Да.
В результате, я был выпущен на свободу, и у меня была отобрана подписка о невыезде из Вологды... Большей любезности от Чека я и ожидать не мог.
Само собой разумеется, что очутившись на свободе, я тотчас отправился к Насте и мы потихоньку досиживали остатки.
Вологда ожила. - Газеты трубили о "почтенной", "интеллигентной" "интересной" - кампании... требовали прекращения подобного безобразия и наказания...
Через неделю выяснилось, что нас будет судить Вологодский трибунал. Мы явились на суд втроем. Судьи торжественно заседали, нас вызывали по очереди и судили, спрашивая:
- Сколько выпито и сколько осталось?
- Пили ли раньше и будем ли пить впредь?
Что дало почтенному трибуналу подобное следствие трудно сказать, но после получасового совещания судьи вынесли нам следующий достойный приговор:
- "Вологодский Революционный Трибунал, заслушав и рассмотрев дело таких то по обвинению в пьянстве, нашел преступление доказанным и постановил: Комиссара Х послать на фронт сроком на один год. Гражданке По-вой объявить выговор, а поднадзорного Бессонова отправить в дисциплинарную роту. Но, принимая во внимание революционные заслуги и пролетарское происхождение комиссара X, наказание для него считать условным, с оставлением на прежней должности".
