Александр Яковлев - Повольники
Боков закрыл лицо руками, согнулся и пошел к яме спотыкаясь...
* * *
В городе открыто служили благодарственные молебны:
- О избавлении.
Бабы, встречаясь с Митревной у бассейна, говорили ей напрямки и радостно:
- Слава Богу, пристрелили сынка-то твово. Наделал делов, ирод.
И от этих слов каменела Митревна на людях. Молчала. Молча наберет в ведрышко воды и, подпираясь палочкой, пойдет домой. Сгорбленная, старая. А бабы смотрят ей вслед - и злорадство, и жалость в глазах.
И только закрыв калитку, Митревна вдруг преображалась - шла к крыльцу качаясь, плача, порой вопила в голос - старушечьим слабым вопом.
А в тот, первый день она, узнав обо всем на улице, упала вот здесь за калиткой, на пустом широком дворе и лежала долго-долго, одна, теперь в целом свете одна.
Теперь ей некого было ждать.
Вечерами она привычно садилась у окна, смотрела, как за буграми, за пороховушкой - теперь сломанной, только столбы торчали, - садилось солнце, как из-за бугров, поднимая пыль, выползало стадо и пестрыми цветами рассыпалось по склону.
Тени густели, чернели. Надвигалась ночь. А Митревна все смотрела, упорно и вместе равнодушно.
И ждала чего-то... до глубокой ночи.
