Василий Аксенов - Звездный билет (сборник)
Галя села, подняла голову, и лицо у нее стало таким, что ребята уткнулись в песок.
— Что мне трусить? Разве трусят, когда впервые видят море? И едут на поезде так далеко и… все вместе? Я ничего не боюсь, когда… Ой, мальчики, мне сейчас так… Боюсь только женоненавистников. — Она открыла глаза и улыбнулась Димке. — Но, к счастью, их не так много.
— Судно Янсонса в двух кабельтовых на норд-осте! — доложил Юрка.
Димка встал.
— Женщины и поэты остаются на берегу. Человек-амфибия и я идем на промысел. Сбор в шесть вечера возле автобусной остановки.
А Галя все сидела с таким лицом, что просто не было сил на нее смотреть.
К ногам Димки подкатился волейбольный мяч.
Ишь ты, сидит, размечталась! Актриса! Сидит и будто не видит этих типчиков, что перебрались к ней поближе со своим мячом.
— Уловил? — сказал Димка Юрке зловеще.
— К Галке хотят подклеиться. Ясно.
Трое парней, все как на подбор, стояли и ждали, когда Димка подаст им мяч.
— Покажем им?
— Пошли.
Димка небрежно одной рукой поднял мяч и, раскручивая его, пошел к парням.
— Подкинь мне вон на того пижона.
Покажем им, чертям, столичный класс! Ну-ка, давай, Юрка! Дима-a! Ничего, подождете, дойдет и до вас очередь. Еще заплачешь, пижончик. Давай, Димка! Юра-а! Выше! Узнаете, как клеиться к нашим девочкам! Разве Галка — твоя девочка? Просто товарищ, как Алька. Это ее личное дело. Ей небось нравится, что она пользуется успехом здесь. Давай-давай! Можешь ты кинуть как следует? Не нравится мне этот пижончик. Просто не нравится, и все. Галка здесь ни при чем. Ну, давай!
Трое парней довольно равнодушно смотрели, как изгилялись Димка и Юрка. Наконец Димка уловил темп, прыгнул и ахнул что есть силы прямо в того пижончика. Пижончик принял мяч, падая на спину, и покатился, как заправский защитник.
— Молодец! — закричала Галка.
Димка оглянулся на нее. Открыла глаза, спящая принцесса! Странно, что вот такие пижончики и пользуются у девчонок самым большим успехом. А взял он здорово. Молоток!
Мяч снова отскочил к Димке. Он поймал его и бросил далеко в сторону. Сказал пижончику:
— Что, вам места больше нет? У нас тут творческая личность, ему нужна тишина и чистый воздух. Понятно?
Ребята поговорили между собой по-эстонски, засмеялись и пошли туда, куда Димка забросил мяч.
— Молодец, — сказала Галя, — какой ты молодец, Дима!
— Слушай, детка, — Димка нахмурился. — Хочу тебя предупредить. Кончай, знаешь, свои закидоны глазками и прочие шуры-муры. Мы не собираемся тут за тебя кашу расхлебывать. Алька, смотри тут за ней!
Алик, ничего не замечая, словно одержимый, стучал на пишущей машинке.
— Ребята сами подошли, — сердито сказала Галя. — Что я их, звала?
— Ты хочешь сказать, что пользуешься успехом?
— А тебе, в конце концов, какое до этого дело?
— Алик, слышишь, Галка пользуется успехом.
Алик вздрогнул, посмотрел на них, лег на песок и сказал в бороду:
— Кому же еще пользоваться успехом, если не ей?
Димка не унимался:
— Юрка, ты слышишь: Галка-то наша пользуется успехом!
— А нет, что ли? — Юрка проверил снасть. — Ты думаешь, не пользуется?
— Конечно, пользуется. Я же и говорю, что пользуется.
Юрка перекинул через плечо ласты.
— Я считаю, — сказал он, — что в нашей школе больше никто и не пользовался таким успехом, как Галка. Вот, может, еще Боярчук.
— Боярчук… Люся? — встрепенулся Алик. — Да, да!..
— Нет! — торжественно заявил Димка. — Боярчук в счет не идет. Из нашей школы только Галка пользуется настоящим успехом. Боярчук ведь еще недоразвитая.
— В каком смысле? — Алик сел и уставился на Димку.
— В женском смысле, конечно. У Галки уже есть все, чтобы пользоваться настоящим успехом. А Боярчук, — Димка показал в воздухе, какая она, эта Боярчук. Плоская, мол.
Юра захохотал:
— В этом смысле точно!
Галя переводила взгляд с одного на другого. Она была поражена. Ребята, ее друзья, впервые при ней вели такой разговор. В поезде они трепались о любви, но это же был обычный треп. А теперь они говорят так о ней! Ее друзья! А Димка даже с какой-то злобой. Подлец!
— И все-таки глаза у Люси… Боярчук удивительные, — сказал Алик.
— Глаза! — засмеялся Димка. — Ха-ха, глаза! Что ты будешь с глазами-то делать? С одними глазами успеха не завоюешь. Наша Галка глазами, думаешь, всех покоряет?
Галя вскочила и ударила Димку по щеке:
— Дурак, дурак, дурак! — Отбежала в сторону и упала в песок. — Все вы дураки и щенки!
Димка стоял, закрыв рукой щеку и глаз, и одним глазом смотрел на все вокруг. В этот миг берег, и лес, и люди выглядели, как десять лет назад, когда он захлебнулся в воде и на мгновение потерял сознание. После этого все казалось вот таким, неузнаваемым.
— Идиотка! — крикнул он первое, что пришло в голову. И сразу все стало на место. Галкина золотистая голова покачивалась за бугром. Плюнет, что ли? Вот еще напасть с ней! А Алька-то какого черта смотрит, словно стервятник?
— Янсонс сигналит, — сказал Юрка, — пошли.
Алик с минуту смотрел им в спины, потом побежал и рванул Димку за плечо.
— Слушай, ты, ты! — пробормотал он. — Ты не прав насчет глаз! Глаза — зеркало души.
— Напиши это в стихах, — буркнул Димка.
— Не прикидывайся, Димка, что тебе наплевать на глаза.
— Отстань! Видишь, нам Янсонс сигналит.
— Да ладно вам, — сказал Юрка.
Они снова пошли к воде, но Димка обернулся. Бородатый черт смотрел им вслед. Теоретик! Любви нет. Удовлетворение половой потребности. А сам готов разреветься из-за глаз этой Боярчук.
— Слушай, Алька, скажи ей, что она права — я дурак. И все мы дураки. Скажи, чтоб не куксилась.
— И развези там киселя побольше, — добавил Юрка.
— Хорошо, вы дураки, — сказала Галя, — я это давно знала, но я не знала, что вы такие.
— Понимаешь, — Алик заглянул ей в глаза, — Димка стал какой-то странный. По-моему, он что-то затаил.
— Ты уверен?! — воскликнула Галя. — По-твоему, он что-то затаил?
Она посмотрела в море. Там, довольно далеко от берега, стояло судно Янсонса. По мелководью к нему бежали Юрка и Димка. Устроили вокруг себя настоящее безобразие, тучи брызг поднимают. Вот стало трудно бежать. Идут. Поплыли. Неужели Димка что-то затаил? Неужели это возможно?
— Я подозреваю, — сказал Алик, — я не хочу тебе говорить, это не по-товарищески, но мне кажется. — Алька, можно тебя дернуть за бородку? Можно, а? Ну, маленький Алинька, можно разочек? Всего один разик?
— Хорошее судно у Янсонса, — сказал Димка, — и сам он дядька хороший.
— А что такое анималист? — спросил Юрка.
— По-моему, это что-то из зоотехники.
Янсонс сидел на корме своей голубой моторки. Издали, в курточке и восьмиугольной фуражке, он был похож на юношу. Моторка покачивалась на волнах. Голубые тени скользили по ее корпусу. Солнце отсвечивало вокруг в воде, вращалось маленькими волчками. Янсонс, загадочный анималист, сидел на корме и улыбался подплывающим ребятам из-за своей трубки.
«Стучит и стучит. Какой смешной этот Алик!» — подумала Галя.
Она уже два раза выкупалась. Поиграла в волейбол с те-ми ребятами. Ребята оказались рабочими с таллинского завода «Вольта». Они говорили по-русски с удивительно милым акцентом.
А Алик все стучал на своей машинке.
«Все-таки он молодец!» — подумала Галя.
Сценарист, беллетрист и поэт Александр Крамер за эти два часа написал уже один рассказ и три стихотворения: о трактористке, к Дню Военно-Морского Флота и к Дню физкультурника.
Бронзой мускулов,
День, звени!
Будут ли тусклыми
Наши дни?
Мускулы — тусклыми! Железная рифма. Отхватят с руками. 48 строчек по 5 рублей — 240! Неплохо за два часа! Конечно, это халтура, но кто не халтурил? И Маяковский себя смирял, становясь на горло собственной песне.
Десять окурков валялись рядом с ним на песке. Закуривая новую сигарету, он поднял вверх свою бородку (паршивенькая, надо сказать, бороденка!) и поправил синий платок на шее.
«Ну, а теперь начну что-нибудь настоящее, для души.
Каюта. Пахнет табаком. Шкипер спит. Волосы из ноздрей, как два маленьких взрыва. Заскрежетало.
Закручу психологический узел. Жена, любовница, семнадцатилетний сын, драка в портовом кабачке. Напишу в манере сюрреализма и пошлю Феликсу Анохину на рецензию. Ему понравится. Главное — психический автоматизм, всегда говорит он. Телеграфный язык современной прозы. Сделаю настоящую модернягу».
Алик сунул окурок в песок и увидел великолепные остроносые туфли, медленно передвигающиеся по песку. Штаны тоже были стопроцентные, без манжет. Алик поднял голову выше и ахнул. Мимо него шел знаменитый сценарист и кинодеятель Иванов-Петров.
«На ловца и зверь бежит!» — сразу же подумал Алик.
Знаменитость отошла метров на десять и со слабым стоном повалилась на песок.
— Галка, видишь того человека? — горячо зашептал Алик.
