Константин Романов - Царь иудейский
Канун великой Пасхи иудейской
И рухнула последняя надежда!
Иосиф, друг мой, ты, наверно, помнишь:
Назад тому три года тайно я
К Нему пошел глухою, темной ночью.
Но знать не можешь ты, зачем пошел я;
Так выслушай. - Со всею силой веры]
Давно, уж с ранних лет вникаю я
В закон, в преданья, в заповеди Божьи.
Чем глубже в мудрость их я погружаюсь,
Тем все ясней, все явственней, все ярче
Обозначается передо мной
Та ложная стезя, которой наши
Законники и книжники ведут.
Иосиф
Куда ж ведут они?
Никодим
Куда - не знаю!
Не к Богу только.
Иосиф
Что? И это ты,
Израилев учитель, иудейский
Начальник, ты, ты, Никодим, дерзаешь
Произнести такое слово?
Никодим
Да,
Дерзаю потому, что Моисеев
Закон, пророчества, преданья старцев
И совокупность нашего ученья
Мне слишком, слишком дороги и близки.
В них правда вечная, в них жизнь, в них Бог!
Но только в них одних, не в толкованьях
Священников, законников, левитов.
Ужели вера есть у этих членов
Синедриона, этих фарисеев
И саддукеев?
Иосиф
У кого ж она?
Кто ж верует?
Никодим
Кто? - Дети, только дети.
Я и себя ребенком малым помню.
Как я тогда глубоко верил в Бога!
К Нему любовью чистой и горячей
Пылало сердце детское мое,
Он надо мной парил в безбрежном небе,
Его нетленной синевой меня
Он осенял, меня тогда любил Он.
Ему молился я, - нет, не молился:
Тогда еще не научили люди
Меня Ему молиться. В эту высь
Рвался к Нему душою я и плакал,
Да, плакал в несказуемом восторге
Отрадными, счастливыми слезами,
И в тех слезах общенье находил
С моим Создателем. - Скажи, Иосиф,
Не каждый ли из нас переживал
Такие чувства в отрочества годы?
Теперь ответь: чему же обучают
У нас детей?
Иосиф
Какой вопрос! Чему?
Конечно, вере в истинного Бога,
Его закону, заповедям Божьим...
Никодим
Нет, не тому, Иосиф, не тому!
Нет, измышленьями сухого знанья
Уже давно у нас подменены
Святой закон и заповеди Божьи;
У нас царит обрядность вместо веры,
А вместо Господа - синедрион.
Иосиф
Опомнись, Никодим! Что говоришь ты?
Божественную истину и веру
Священники незыблемо хранят.
Никодим
Священники?! Да вдумался ль, Иосиф,
Ты в то, что с нею сделали они,
С божественною истиною этой?
Они ее упрятали в Святая
Святых за пышнотканую завесу
И, в серебро и злато заковав
И драгоценными убрав камнями,
Заволокли куреньем фимиама.
Вот, вот что с истиной они свершили!
[Ты зришь ли Бога своего, Израиль?
Ему ты внемлешь, избранный народ?
Не видишь и не слышишь? - И не нужно!
Тем истина у нас сохранней, тем
Незыблемей, верней и безопасней
Мы Божье откровенье соблюдем.]
Народ! Он проклят! И пускай невеждой
В законе будет он. С него довольно
Уплаты десятин и тонких правил
О том, как очищенье совершать,
И приношений, и даров, и жертв,
И почитанья строгого субботы.
Иосиф
Друг Никодим, спокойней, без боязни
Теперь я слушаю тебя. Сперва мне
Почудилось, что пошатнулся сам
Ты в вере в Божью истину святую;
[И страхом за тебя, мой верный друг,
Болезненно душа затрепетала.]
Но вижу, ты, как прежде, в вере тверд.
[ За бедный наш простой народ скорбишь ты,
И скорбь твою всем сердцем я делю.]
- Послушай: здесь сейчас меня застал ты
За чтением Исайи-пророка.
Раскрой же свиток, - нет, не тот, - другой,
Вот этот. - Дай! Смотри внизу страницы,
Вот здесь: "К чему Мне множество всех ваших
Кровавых жертв? Так говорит Господь.
Я всесожженьями овнов и туком
Откромленных пресытился тельцов.
Не нужно Мне всей этой крови агнцев"...
Никодим
Иосиф, друг, не странно ль? Вот ответ
На мысль мою. Всевышний Сам устами
Пророка Своего вещает нам,
Что обветшало прежнее служенье.
Иосиф
Да, верю я; не далеко то время,
Когда не в городе царя Давида,
Когда не в этом пышном храме только,
Но где бы ни было под небесами
Создателю миров, Отцу, как дети,
Поклонниками истинными мы
Повсюду поклоняться будем в Духе
И истине.
Никодим
Опять взыграло сердце,
Твоим речам внимая. Узнаю
Слова святые Иисуса. Верю
Душою всей, умом и сердцем верю,
Что Он с небес на землю послан Богом,
Чтоб с нами новый заключить завет.
Он, Он - давно обещанный Мессия,
Сомненья нет!.. - И вдруг, лишь только вспомню
Синедрион, полночный суд, Пилата,
Допрос и этот смертный приговор,
Как у стрелой настигнутой орлицы
Беспомощно поникнут крылья веры,
И в глубь и мрак сомнений я паду.
Иосиф
Не унывай, друг верный мой! Надейся
И жди! Не будем дерзко предрешать
Божественную волю Провиденья.
(Входит слуга.)
Явление второе
Слуга
Готова трапеза!
Иосиф (Никодиму).
Друг, оставайся
И трапезу со мною раздели!
(Все трое уходят налево.)
Явление третье
(Справа, из глубины сада входят Симон, Руф и Вартимей
с садовыми орудиями.)
Симон (утирая пот).
Как солнце горячо в открытом поле!
Еще вчера с вершин Ливана ветер
Навеял холода и пахло снегом;
Безоблачная ночь была свежа,
А уж сегодня к полдню стало жарко.
РуФ
На крыльях ласточек летит весна!
Смотри, отец, уж две из них хлопочут
Под крышею у старого гнезда.
Который год они сюда летают!
А здесь, под вазой, алый гиацинт
Готовится раскрыть, пригретый солнцем,
Своих кудрей румяных завитки.
Симон
Да, снова нам Всевышний посылает
Отрадную, счастливую весну!
Почуяли ее тепла дыханье,
Из муравы вытягиваясь к небу,
Стебли прекрасных белоснежных лилий.
Что стоило б им к празднику расцвесть!
Так любит их хозяин! Нет, до завтра
Не зацветут.
Вартимей
Какое счастье! Снова
Прозревшими глазами вижу я
Красу и блеск, и прелесть мира Божья,
И ласточек, и солнце, и цветы!
Симон
[Да, Вартимей! С заоблачного неба
Призрел Господь на слепоту твою,
И нашему Учителю позволил
Твои глаза избавить от нее.
А на земле, как и в надзвездном небе,
Заботливый и щедрый благодетель
Помог нужде и бедности твоей.
Хозяин добрый наш! Благословенно
Его да будет имя! Сколько слез
Он сердобольною отер рукою!
Не счесть убогих, сирых и вдовиц,
Которым Он оказывает милость.
Руф
Не много сыщется в Ерусалиме
Таких господ, как наш Иосиф. Он
Да Никодим, его приятель верный,
Тот самый, что на кровле с ним сейчас
Беседовал, во всем синедрионе
По доброте сердечной не найдут
Себе подобных.
Симон
Да, не мог хозяин
Избрать себе достойнейшего друга.]
(Стук в калитку.)
Стучится кто-то там. - Руф, отопри!
(Руф отпирает калитку. Входит Иоанна.)
Явление четвертое
Иоанна
Хозяин дома? Я по делу.
Симон
Дома
Хозяин, дома, госпожа! Тебе
Всегда он рад. Теперь он с Никодимом
За трапезой.
Иоанна
А! Старый Симон! Здравствуй!
С недобрыми вестями от Пилата
Я прихожу. Как больно мне, друзья,
Быть предвозвестницей великой скорби.
Симон
О, госпожа, мы все готовы слышать.
Руф
Позволь узнать, в чем дело, госпожа?
Вартимей
Не с Иисусом ли беда случилась?
Иоанна
Ты угадал. На крест он осужден.
Здесь, этой улицей, в ворота эти
Его сейчас должны вести на казнь.
Руф
Нет, это невозможно!
Симон
Как? Учитель!
Вартимей
Не может крестною позорной смертью
Он умереть!
Руф
Прости нас, госпожа!
Но эта весть такой вселила ужас
В моей душе, что не могу я верить.
Вартимей
Он - Праведник! Он чудеса творит!
Симон
Ни на какое зло Он не способен!
Руф
Его на казнь! И на какую казнь!
Иоанна
О, если 6 я сама могла не верить,
Что это правда, что еще сегодня
Свершится казнь!
Вартимей
О, Господи, зачем
Глаза мои несчастные прозрели?
О, если бы ослепнуть им опять,
Чтобы не видеть мне Его мучений!
Симон
А помнишь, Руф, дней пять назад, когда
У входа в храм я под узцы ослицу
Держал, пока с нее слезал Учитель,
Мне посмотрел в глаза Он и сказал,
Что и другой ждет от меня услуги.
Руф
Да, помню, помню; я еще ответил,
Что неизменно все Его слова
Сбываются. Ну, как теперь им сбыться!
(На кровле появляются Иосиф и Никодим; Симон, Руф и
Вартимей принимаются за садовые работы.)
Явление пятое
Иоанна
Вот и хозяин ваш! (Всходит по ступеням.)
Иосиф
Чей это голос?
А, Иоанна! Гостья дорогая!
(Сходит ей навстречу на площадку.)
Ты из дворца? С какими же вестями?
