Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг. Идиллия
Обзор книги Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг. Идиллия
Лев Николаевич Толстой. Идиллия
(1860—1861 гг.)
Государственное издательство «Художественная литература»
Москва – 1936
Электронное издание осуществлено в рамках краудсорсингового проекта «Весь Толстой в один клик»
Организаторы:
Государственный музей Л.Н. Толстого
Музей-усадьба «Ясная Поляна»
Компания ABBYY
Подготовлено на основе электронной копии 7-го тома Полного собрания сочинений Л.Н. Толстого, предоставленной Российской государственной библиотекой
Электронное издание 90-томного собрания сочинений Л.Н. Толстого доступно на портале www.tolstoy.ru
Предисловие и редакционные пояснения к 7-му тому Полного собрания сочинений Л.Н. Толстого включены в настоящее издание
Если Вы нашли ошибку, пожалуйста, напишите нам [email protected]
Перепечатка разрешается безвозмездно
–
Reproduction libre pour tous les pays.
Предисловие к электронному изданию
Настоящее издание представляет собой электронную версию 90-томного собрания сочинений Льва Николаевича Толстого, вышедшего в свет в 1928—1958 гг. Это уникальное академическое издание, самое полное собрание наследия Л.Н.Толстого, давно стало библиографической редкостью. В 2006 году музей-усадьба «Ясная Поляна» в сотрудничестве с Российской государственной библиотекой и при поддержке фонда Э. Меллона и координации Британского совета осуществили сканирование всех 90 томов издания. Однако для того чтобы пользоваться всеми преимуществами электронной версии (чтение на современных устройствах, возможность работы с текстом), предстояло еще распознать более 46 000 страниц. Для этого Государственный музей Л.Н. Толстого, музей-усадьба «Ясная Поляна» вместе с партнером –компанией ABBYY, открыли проект «Весь Толстой в один клик». На сайте readingtolstoy.ru к проекту присоединились более трех тысяч волонтеров, которые с помощью программы ABBYY FineReader распознавали текст и исправляли ошибки. Буквально за десять дней прошел первый этап сверки, еще за два месяца – второй. После третьего этапа корректуры тома и отдельные произведения публикуются в электронном виде на сайте tolstoy.ru.
В издании сохраняется орфография и пунктуация печатной версии 90-томного собрания сочинений Л.Н. Толстого.
Руководитель проекта «Весь Толстой в один клик»
Фекла Толстая
Л. Н. ТОЛСТОЙ
1862 г.
Размер подлинника.
НЕОПУБЛИКОВАННОЕ, НЕОТДЕЛАННОЕ И НЕОКОНЧЕННОЕ
** ИДИЛЛИЯ.
[ВТОРАЯ РЕДАКЦИЯ]
оно заработки хорошо, да и грѣхъ бываетъ отъ того.
1.
<Петръ Евстратьичъ теперь большой человѣкъ – управляющій. Легко сказать, надъ двумя деревнями начальникъ, какъ баринъ, повелѣваетъ. Одинъ сынъ въ купцахъ, другой чиновникъ, за дочерью, сказываютъ, 5 000 приданаго далъ; да и самъ живетъ въ холѣ, какъ баринъ, каждый годъ деньги въ Москву посылаютъ. – А такой же нашъ братъ – изъ мужиковъ взялся, Евстрата Трегубова сынъ. Да и не Евстрата сынъ оно; вѣдь только по сказкамъ числится Евстратовымъ сыномъ, а настоящее дѣло вотъ какъ было. – Извѣстно, чей бы бычокъ не скакалъ, а теля то наше.
И мудреное дѣло, какъ этотъ грѣхъ случился. Не мало въ тѣ поры народъ дивовался. Тогда народъ проще жилъ, и такія дѣла за чудо были.
Бабушка Маланька, Петра Евстраточа мать, и теперь жива, съ братомъ Ромашей живетъ. Сынъ къ себѣ сколько звалъ – не хочетъ. Я, говоритъ, мужичкой родилась, мужичкой и помру, грѣха меньше; покуда силишка есть, брату подсобляю, внучатъ покачаю, кое что по домашнему приберу; а Петруша сильный сталъ, съ сильными грѣха больше. Такъ и живетъ, отъ сына гостинцы получаетъ, благословенье ему въ письмѣ посылаетъ, и радость ея вся, что въ праздникъ бѣленькимъ платочкомъ повяжется, чистенько приберется, костыликъ возьметъ, къ ранней обѣдни сходитъ, a послѣ полдней кого грамотнаго зазоветъ къ себѣ, велитъ бумажку почитать. На бумажкѣ сонъ пресвятой дѣвы Богородицы списанъ, ей богомолочка прохожая пожертвовала; а ужъ пуще всего любитъ, кто ей псалтырь почитаетъ. Въ милостынѣ тоже у ней отказа нѣтъ, и переночевать всякаго человѣка пуститъ, и къ усопшему сама безъ зову идетъ. Зато-то бабушку Маланьку, нe за сына, а за добродѣтель ее, и старый и малый въ деревне, всѣ теперь почитаютъ.
Что молодость то значитъ. Теперь бы бабушка Маланька сама себя не узнала, какой она была лѣтъ 40 тому. Тогда ее не бабушкой звали, а – Маланька Дунаиха, за то что она первая хороводница, плясунья, игрица первая по деревнѣ была. Худаго за ней и тогда, до этаго случая, ничего не было, только веселая бой-баба была. Изъ деревни она была не изъ нашей, а изъ Малевки, сосваталъ ее Евстратовъ отецъ за сына, по знакомству ли, или что невѣстъ своихъ не было, только чужая она. Старикъ еще въ порѣ былъ, на сына другую землю принялъ и жилъ исправно; лошадей головъ 8 было съ жеребятами, двѣ коровы, пчелки были (и теперь у нихъ ведется та же порода). Барщина была по Божьему, му́ки не было; свекровь хозяйка настоящая была, одна за троихъ работала; кромѣ того солдатка, ихняя сестра, съ ними жила, подсобляла. Такъ что молодайка нужды не видала.>
По старинному порядку, выдали ее замужъ[1] 15 лѣтъ. Она была дѣвочка. Въ первое время, когда она, бывало, несетъ съ солдаткой ушатъ воды, то качается, какъ лозинка. И мужа своего совсѣмъ не любила, только боялась.[2] Когда онъ подходилъ къ ней, она начинала плакать, щипать и даже кусать его. Такъ что первое время всѣ плечи, всѣ руки у него были въ синякахъ. Таки она не любила его два года. Но такъ какъ баба она была красивая и смирная и из дому хорошаго, то ее не принуждали къ тяжелой работѣ, и она понемножку, года черезъ три или четыре, стала выравниваться, повыросла, раздобрѣла, разрумянилась, перестала бояться – стала привыкать, привыкать, и такъ наконецъ привыкла къ мужу, что плакала, когда отецъ его въ городъ усылалъ.[3] Вошолъ къ нимъ въ избу разъ шутникъ Петра и говоритъ:
– Вишь, по комъ воетъ, конопатаго чорта-то какъ жалѣетъ.
И хотѣлъ онъ съ ней поиграть.
– Конопатый, да лучше тебя, что ты чистый. А вотъ что тебѣ отъ меня будетъ, – сказала она и ткнула его пальцемъ подъ носъ.
<Да и баба же стала на всѣ руки. Въ праздникъ уберется въ ленты, галуны, выйдетъ на улицу – (краля изо всѣхъ бабъ молодайка, Ермилины жили богато и изъ дому то было и мужъ гостинцы приваживалъ) какъ купчиха какая – глаза свѣтлые, брови черные, лицо бѣлое. Войдетъ въ хороводъ съ платочкомъ Борша водить, или ленту сниметъ, плясать пойдетъ, языкомъ прищелкиваетъ, такъ ажъ пятки въ[4] спину влипаютъ – картина; – >
Бывало, пройти ей нельзя, всякой поиграть хочетъ, старики и тѣ приставали. Со всѣми она смѣялась, a мужу вѣрна была, несмотря на то что мужа часто дома не бы[вало]. И въ работѣ первая опять баба она была, въ покосъ ли, въ жнитво-ли ухватку себѣ имѣла, что впереди всѣхъ, бывало, всѣхъ замучаетъ, а домой идетъ, пѣсни поетъ, передъ хороводомъ пляшетъ. <Свекоръ съ свекровью не нарадуются на сноху, что настоящая баба стала, только скучали, что Богъ дѣтей не даетъ.—>
– Что не рожаешь, буде гулять-то, – скажетъ, бывало, старуха.– Порадовалась бы, хоть внучку бы покачала, право.—
– A развѣ я бы не рада, скажетъ, ужъ и то людей стыдно. Намеднись и то изъ церкви ребятницы прошли, молитву принимали, всего второй годъ замужемъ, а ужъ дѣти. Такъ у тѣхъ, небось, мужья дома живутъ.
Какъ вспомнитъ про мужа, опять завоетъ, начнетъ причитать. Извѣстно, годъ, другой погулять бабѣ не порокъ, ну а какъ баба то ражая, a дѣтей не рожаетъ, и народъ смѣяться станетъ. <Отъ этого то Маланькѣ пуще тошно было, какъ свекоръ мужа услалъ. Старикъ старинный мастеръ былъ по колесной части и хорошихъ людей зналъ. Какъ Евстратка понялъ, его отецъ и сталъ посылать на заработки. А въ это самое лѣто, какъ грѣхъ то случился, и вовсе его отдалъ за 100 верстъ до самаго Покрова, a себѣ работничка нанялъ. Сына то за 120 рублей отдалъ, а работнику всего 32 рубля да рукавицы далъ, такъ извѣстно разсчетъ.> Скучно ей было безъ мужа. Дѣло молодое, рабочее, баба въ самой порѣ, жили же исправно и мясо ѣли – тотъ пристаетъ, другой пристаетъ, а мужа почти полгода не видать. <И пѣсня поется: «Безъ тебя, мой другъ, постеля холодна». Придетъ ввечеру домой <сердешная>, поужинаетъ, схватитъ постелю да къ солдаткѣ въ чуланъ. Страшно, говоритъ, Настасьюшка, одной. Да еще все просится къ стенкѣ, а то все, говоритъ, чудится, что вотъ вотъ – схватитъ кто меня за мои ноженки.
2.
<Между тѣмъ дѣломъ подошли покосы.> Петра и Павла отпраздновали, платки, сарафаны, рубахи дорогiе попрятали бабы по сундучкамъ, а то пошли опять на пруду вальками стучать, гости разъѣхались, цѣловалникъ одинъ въ кабакѣ остался, мужики похмелились, у кого было, кто съ вечеру, кто поутру косы поотбили, подвязали брусницы на обрывочки и, какъ пчелы изъ улья, повысыпали[5] на покосы. Повсюду по лощинамъ, по дорогамъ, заблестѣло солнушко на косахъ. Погода стояла важная; до праздника дни за три мѣсяцъ народился погожій – серпъ крутой. Обмылся мѣсяцъ, и пошли красные дни. Покосы время веселое; и теперь весело, а встарину еще лучше того было. Разрядются бабы, съ пѣснями на работу, съ пѣснями домой. Другой разъ, ночи короткія – винца возьмутъ, всю ночь прогуляютъ. – <Маланька впереди всѣхъ, что въ хороводѣ, что на работѣ. Гогочетъ, заливается, съ мужиками смѣется, съ прикащикомъ смѣется, барина и того не оставила, а близко къ себѣ никого не пущаетъ. – >
