С Бескаравайный - О соразм наказаний
Обзор книги С Бескаравайный - О соразм наказаний
Бескаравайный С С
О соразм наказаний
Бескаравайный С.С.
О соразмерности наказаний.
Но зато мой друг лучше всех играет блюз...
Из песен группы "Машина времени"
Порой злодей отличается от героев лишь биркой с соответствующим наименованием. Она болтается на его шее и просвечивается сквозь самую лучшую маскировку. Почему? Автор с самого начала объявляет его злодеем и даже если скрывает это от читателя, действует именно так. Все хорошее, чем может похвастаться злодей, должно казаться читателю редкими светлыми включениями на общем темном и вонючем фоне. И сколько бы добра не совершал злодей он останется именно таким, пока автор не соизволит поменять бирку. Впрочем, о героях можно сказать то же: каждый, кто видел сериал "Охота на Золушку", подтвердит эту мысль - обиженная судьбой героиня каждого, кто имел неосторожность оказать ей услугу, не оставляет безнаказанным; ну и что борется-то она со злодеями.
Однако накопление положительных качеств в злодее должно как-то компенсироваться. Даже самые штампообразно мыслящие авторы признают это и учитывают в том единственном акте, в котором одновременно нельзя допускать разнообразия и необходимо найти что-то оригинальное. Это наказание злодея.
Виды покараний многообразны. Чем больше в злодее доброго, мудрого, вечного, чем больше тех человеческих качеств, что есть в зрителях, тем величественней и красивей будет его финальное поражение. Потребители сюжетов не могут примириться с унизительной смертью персонажа, которого хоть немного отождествили с собой. Поэтому воздаяния за содеянное можно классифицировать в соответствии с типажом отрицательного персонажа. Попробуем это сделать и выстроить цепочку от самых плохих злодеев, до почти героев.
Так же необходимо учесть - злодей может становиться героем не только в силу набора положительных качеств, но и от обладания гипертрофированно развитой одной хорошей чертой, тогда его единственное достоинство может перевесить все недостатки.
Открывают перечень злодеев мелкие личности, которые оказывают сопротивление герою в основном потому, что просто не успели убраться в сторону. Они отягощены всем ничтожным, что только может быть в человеке. Гадости, которые они делают ближним, мелки и неизобретательны. Эти злодеи трусливы, глупы, подлы. Они даже не шакалы, а паразиты - клещи, блохи и вши в одном лице - все счастье которых в вовремя найденной кормушке. Соответственно умирать они должны так, чтобы потребителю сюжетов было либо противно и мерзко, либо радостно, как раздавленного в последний момент таракана.
Хрестоматийный, совершенный и законченный образ такого человека являет собой трусливый бухарский шпион-осведомитель из "Ходжи Насреддина" В. Соловьева. Один раз, когда за Насреддином гнались стражники, шпиону удалось вымогательством добыть у него деньги. Но этот провокатор, сюжеты провокаций которому сочинял его начальник, потом встретился с Насреддином в чайхане. Там он, под видом самого Ходжи, вел верноподданные разговоры, чтобы ослабить его влияние на умы бухарцев. Насреддину стоило только открыть свое лицо, подмигнуть собравшимся и сказать, что во исполнение эмирского указа надо избить Ходжу Насреддина и доставить его властям. Все посетители чайханы тут же поняли, кто есть кто, и бросились на шпиона. До полусмерти избитый провокатор испугался и покинул Бухару, но с тех пор, куда бы он не прибыл, там через несколько месяцев появлялся Ходжа Насреддин, - и каждый раз шпион умирал от страха, пока не убирался из этого места. В этом и заключалось его наказание: он стал как лист, что гонит перед собой ураган. Однако этот шпион - реалистичный образ. Самыми скупыми штрихами автор рисует нам цельную личность, одну из многих ей подобных. Положительному герою вовсе нет нужды сносить ему голову. Нескольких слов было вполне достаточно.
В кино такие же персонажи многочисленны, но истерты на манер засаленной мешковины. Фильм "Блейд-2" - вариация на вампирскую тему - представляет именно такого злодея. Мелкая вампирская сошка - толстый, лысый, глупый и до безобразия трусливый рокер. Герой, прорубаясь сквозь ряды нечисти, хватает его за горло и вежливо просит поделиться информацией, обещая сделать милость и добить не сейчас, а позднее. Рокер делится, выпадает из линии сюжета и возникает лишь в последние тридцать секунд экранного времени, когда герой убивает его во исполнение обещания. Но как это делает истребитель вампиров? Картинно возникает из-за шторки, произносит сакраментальную фразу "Думаешь, я про тебя забыл?", и пока у рокера-вампира отвисает челюсть, протыкает ему череп ударом своего посеребряного меча. Насколько эффектно, настолько мало эстетично и ненатурально.
Вторая стадия развития злодейского образа - это умение убивать. Такой злодей порою подл, жаден, нечистоплотен, и зрители/читатели готовы ненавидеть его всеми фибрами души, но так просто, как таракана, легким движением каблука, его уже не раздавишь. Он кусается. Это может быть камикадзе, подготовленный злобными силами, марионетка, знающая только свое дело, а может и хладнокровный киллер себе на уме. Необходимо появление у злодея набора положительных душевных качеств: либо храбрости, что позволит ему вступать в драку, либо хитрости и предусмотрительности, которые позволят ему сделать снайперский выстрел или подсыпать яду. В его убийстве уже проявляется элемент настоящей схватки, необходимо напряжение всех сил героя.
Заметим, что с появлением первых положительных качеств, перед автором встает серьезная проблема: надо бороться не только с самим злодеем, но и с тем сочувствием, что он вызывает у зрителя. Эти положительные черты должны быть скрыты либо доведены до карикатурных форм.
Проще всего сделать храбрость глупой - тогда зритель уже не захочет представлять себя на месте злодея, так как никому не хочется выглядеть умственно неполноценным. Под эти требования лепятся образы отморозков и мелких наглых бандитов, фигурирующих в современных российских криминальных сериалах. Тут все кончается либо погоней и арестом, либо метким милицейским выстрелом.
Можно сделать храбрость результатом давления - его заставляют - но здесь есть опасность вызвать сочувствие и приписать злодею смягчающие обстоятельства. Из этого положения выходят, показывая перебранку между главным злодеем и его подручным: надо доказать, что окажись подручный на месте главаря, он точно так же послал бы подчиненных на смерть. То есть жестокости в нем не меньше, чем в главаре, а ума меньше - зачем же таком персонажу сочувствовать? Самый частый прием этого доказательства: подручный пытается перепоручить дело самому жалкому и забитому члену банды, но тот вообще ничего не может сделать (он проходит по первой категории злодеев), а потому главарь требует, чтобы пошел именно подручный. Здесь наказание обязательно разбавлено элементом юмора: бандит должен "лопухнуться". Так в одной из серий "Убойной силы" подчиненный криминального народного депутата, убегая от погони не нашел ничего лучше, чем сесть в автобус, полный ОМОНа и еще кричать в лицо догонявшему милиционеру "Вот тебе, мент поганый!".
Следующая стадия, третий злодейский типаж, - это придание злобному разуму элементов самосохранения. Первые два типажа существуют только благодаря трусости и умению убежать или предать своего господина. Здесь же возникает желание продлить свою жизнь не до конца главы или серии, но хотя бы на несколько лет. Соответственно, всплывают качества тактического и стратегического мышления. Для устранения этого злодея необходим элемент тщательного расследования, психологического поединка между следователем и преступником. В принципе, этих качеств хватает большинству экранных бандитов, маньяков и психопатов. Казнь осуществляется в результате долгой погони, а будет ли это арест или ликвидация, зависит от воинственности уже скорее следователя, чем маньяка.
Но злодей может быть настолько храбр, умен и изворотлив, что даже станет привлекателен. Это тот образ хладнокровного киллера-джентльмена, что выработала западная субкультура. Десятки книг, сотни фильмов, тысячи персонажей. Он шел на последнее дело, но как всегда, что-то не заладилось. Возмездие такому злодею должно быть красивым. Такого злодея нельзя топить в навозной яме. Нет, он должен из последних сил тянуться за пистолетом, элегантно ронять шляпу, на мертвом лице должен замирать отпечаток мужества и решительности. А когда такие злодеи в худом и небритом виде бегут из тюрьмы, то сразу можно сказать, что они хотя бы побреются перед смертью.
Возмездие может вообще не состояться: и в причинах этой счастливой развязки пролегает одно из отличий штампованного произведения от глубокого. Хороший убийца, который с самого начала враждует с полными отморозками почти всегда выживает, убив их всех. Сюжет настолько предсказуем, стар и затерт, что глубины тут добиться дьявольски трудно. Другое дело, когда читатель не может до последней минут предсказать не сам факт смерти этого злодея, а сказать - надо его убивать или нет! Таков дон Симон Исидро старейший лондонский вампир из "Тех, кто охотиться в ночи" Б. Хембли. Персонаж отрицательный, так как раз в пять дней ему нужна человеческая кровь. Но храбр, относительно честен, рискует жизнью, чтобы спасти нанятого им человека. И вроде как противостоит абсолютному злу - неизвестному кровососу, убивающему как вампиров, так и людей. А охотиться за ним тяжело, дело это затяжное и практически безнадежное - сликом он ловок. Самое обидное, что вампиризм как явление все равно искоренить не удастся - можно лишь надеяться на то, что его не заметят специальные государственные службы. Надо убить дона Симона или нет - вот вопрос который мучает героя и читателей вместе с ним. В конечном итоге герой и вампир расходятся в вооруженном нейтралитете.
