Илья Члаки - Соковыжималка
Обзор книги Илья Члаки - Соковыжималка
Члаки Илья
Соковыжималка
Илья Члаки
С О К О В Ы Ж И М А Л К А
Действующие лица:
Зоя Федоровна
Петр Васильевич
Галя, их дочь
Александр, муж Гали
Ирина Антоновна, мать Александра
Виктор Сергеевич, отец Александра
Кухня. Зоя Федоровна готовит. Петр Васильевич читает газету. Входит Александр.
АЛЕКСАНДР. Здравствуйте, мама.
Зоя Федоровна молчит.
АЛЕКСАНДР. Здравствуйте, мама.
Зоя Федоровна молчит.
АЛЕКСАНДР. Вы на что-то обиделись?
Зоя Федоровна молчит.
АЛЕКСАНДР. Не хотите разговаривать - не надо! (Выходит).
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Петя, ты слышал, что говорил этот наглец?
Петр Васильевич читает газету.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Петя!
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Да.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. И как тебе это понравилось?
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Что?
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Что - "что"? Ты слышал, что он говорил?!
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Да, слышал. Очень понравилось.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Что?!
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Что?
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Что тебе понравилось?!
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Мне? Ничего мне не понравилось. А с чего ты взяла, что мне что-то понравилось?
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Я взяла?! Ты сам только что сказал...
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Я сказал, что мне не понравилось, ты не расслышала.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Я очень хорошо расслышала! Я тебя прекрасно понимаю, у тебя одна забота - газета, а до остального дела нет! Тебе плевать, что здесь, у тебя под носом только что меня обидели, оскорбили! Тебе важна газета! Газета для тебя важнее, чем мое здоровье, чем я!
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Успокойся, Зой. Выпей валерьянки. Ты поднимаешь шум по пустякам.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Валерьянки! Меня тошнит от твоей валерьянки, каждый день - пузырек! (Наливает валерьянку, пьет). Какая дрянь! Как я ее столько выпила?
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Надо тебе поспокойнее.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Ты только и можешь свое "поспокойнее". Как не устанешь повторять? Тридцать лет ведь - не шутка.
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Ты же не устаешь столько лет пить валерьянку.
Зоя Федоровна отворачивается к плите, Петр Васильевич читает газету.
Входит Галя.
ГАЛЯ. Что у вас опять происходит?
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Да вот, папа...
ГАЛЯ. Что ты опять сказала Саше?
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Я молчала.
ГАЛЯ. Неужели нельзя договориться? Зачем ты его обидела? Человек хотел с тобой поговорить, а ты как в рот воды набрала!
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. С утра он тоже хотел со мной поговорить.
ГАЛЯ. Он хотел извиниться за утро.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Этого я не услышала.
ГАЛЯ. Естественно, ты даже не повернулась в его сторону, а не то чтобы слово сказать.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Я варю вам суп!
ГАЛЯ. Нам, нам всем.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Но вам - в первую очередь! Я могу обойтись.
ГАЛЯ. Мы тоже!
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Может, вам вообще не готовить?
ГАЛЯ. Как хочешь!
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Как ты разговариваешь с матерью?!
ГАЛЯ. Лучше так, чем вовсе не говорить, как это делаешь ты!
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Галя, подумай, что ты говоришь! Как тебе не стыдно?!
ГАЛЯ. Мне стыдно, очень стыдно. За тебя, мама! (Выходит).
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Боже мой! Петя, ты слышал?
Петр Васильевич читает.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Петя!
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Что?
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Конечно, ты не слышал. Здесь только что была твоя дочь! Она заступалась за своего! Она готова за этого человека, который еще сегодня утром нахамил мне так, что я до сих пор отойти не могу... за него она готова перегрызть собственной матери горло!
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Не говори глупостей.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Глупостей! Дай мне валерьянку. (Берет валерьянку, наливает). Я работаю уже только на аптеку, а ему - глупости!
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Успокойся.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Опять твое "успокойся"! Читай газету, читай, я тебя больше не потревожу! Тебе дела нет до того, что происходит в нашем доме!
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Ты не права, Зоя.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Ты за своей газетой не видишь ничего!
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Я только что взял газету.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. И я уже для тебя - пустое место!
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Не мог же я предположить, что именно в это время ты начнешь ругаться.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. По-твоему, я ругаюсь. Значит, я не права?
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Ну, почему? Конечно, права.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Газета! Однажды ты оторвешься от нее, а меня уже похоронят!
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Ох, господи!
Петр Васильевич вновь продолжает чтение, Зоя Федоровна отворачивается к плите.
В кухню вбегает Александр.
АЛЕКСАНДР. Я знаю, Зоя Федоровна, вы меня не любите, вы меня не любите, вам не нравится, что я - муж вашей дочери, но я все равно скажу! Мы вынуждены жить у вас, но это будет продолжаться недолго, не волнуйтесь, скоро мы снимем квартиру или комнату и уедем, здесь мы не останемся! Но пока мы здесь, я прошу вас, не обижайте мою жену! О себе не говорю - я привык, да и что мне говорить, если собственная дочь каждый день в слезах от вас! (Стремительно выходит).
ЗОЯ ФЕДОРОВНА (вдогонку). Через день, молодой человек, через день! День - от нас, день - от вас! Нахал!
Александр вновь появляется в дверях.
АЛЕКСАНДР. Если мы вам так мешаем, мы можем уехать. Прямо сегодня! (Выходит).
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Петя, я больше не могу!
Петр Васильевич читает газету.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Петя!
Петр Васильевич встает и уходит.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Конечно, во всем виновата одна я! Ты всегда ни при чем! Достается только мне! Я тоже могу уехать! Из этого дома! Он останется вам! Я уеду отсюда в другой город! Уеду навсегда, Саша! Тогда, может быть, вы поймете. Но скорее, чем я уеду, вы уложите меня в гроб, дорогие мои дети!
Влетает Галя.
ГАЛЯ. Мама, как ты можешь так говорить?! Кому это нужно?! Неужели ты думаешь, мы хотим твоей смерти! Это смешно!
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Это не смешно, Галочка, не смешно! Вы избавитесь от меня очень скоро, мне недолго осталось.
ГАЛЯ. Мама!
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Что - "мама", что - "мама"?! Я никогда не думала, что у меня будет такая дочь! Я думала, ты меня любишь, а ты!..
ГАЛЯ. Мама, я тебя очень люблю.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Так не любят, доченька, не любят. Ты позволяешь Саше, к которому я очень хорошо отношусь, делать, что угодно. Но я не двужильная! Я так больше не могу!
ГАЛЯ. Но кто виноват, с чего все началось?
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Началось с того, что у меня было хорошее настроение, но пришел твой муж, наш Саша...
ГАЛЯ. И ты не захотела сказать ему даже "здравствуй".
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Я думала о вас, я хотела сделать вам подарок, думала, как это сделать, чтобы вам было приятнее.
ГАЛЯ. Ты его сделала.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Но, видно, не суждено. Вот он, заберите его, он ваш.
Зоя Федоровна достает из стола соковыжималку.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Эта соковыжималка будет напоминать вам обо мне. (Собирается уйти).
ГАЛЯ. Мама, подожди, мамочка! Мы были не правы, но согласись, что и ты тоже хороша.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Это уже не имеет значения.
ГАЛЯ. Успокойся, мам.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Я спокойна, Галчонок. Я абсолютно спокойна, до того спокойна, что хоть в гроб ложись.
ГАЛЯ. Мама!
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Может быть, я действительно была плохой матерью, прости. Я хочу умереть. (Выходит).
ГАЛЯ. Мама! Ох, господи! Саша, Саша!
Входит Александр.
АЛЕКСАНДР. Что она тебе сказала?!
ГАЛЯ. Ты доведешь мать до инфаркта!
АЛЕКСАНДР. Что она сказала?!
ГАЛЯ. Она пошла умирать! Из-за тебя!
АЛЕКСАНДР. Я могу ей чем-нибудь помочь?
ГАЛЯ. Как ты смеешь?!
АЛЕКСАНДР. Ты не поняла...
ГАЛЯ. Я тебя прекрасно поняла. Ты не любишь маму!
АЛЕКСАНДР. Я очень люблю свою тещу, Зою Федоровну, маму! Но она сама виновата - каждый день грозит, что уйдет. Мне это уже надоело!
ГАЛЯ. Вот чем ты платишь за любовь, вот чего я должна ждать от тебя!
АЛЕКСАНДР. За любовь?! Это что, она меня любит?!
Входит Зоя Федоровна с листком бумаги, садится за стол, пишет.
Пауза.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Все. Это вам.
ГАЛЯ. Что это? (Читает).
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Это завещание.
ГАЛЯ (Отдает лист Александру). Ты только посмотри!
Александр читает.
ГАЛЯ. Что с тобой, мамочка?
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Не сегодня-завтра я умру.
ГАЛЯ. Мама!
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Когда-нибудь это должно случиться.
ГАЛЯ. Мама! Саша, почему ты молчишь?!
АЛЕКСАНДР. Зоя Федоровна!
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Это неизбежно. Все что у меня есть, я оставляю вам. Только, пожалуйста, не забывайте Петеньку...
АЛЕКСАНДР. Как можно...
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Я понимаю, там не так уж много, но...
ГАЛЯ. Мама!
АЛЕКСАНДР. Зоя Федоровна!
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Дети, у меня к вам одна просьба: я хочу, чтобы меня сожгли в крематории, не хочу быть съеденной червями...
ГАЛЯ. Мама!
АЛЕКСАНДР. Мама!
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Обещайте, что сделаете это.
АЛЕКСАНДР. Обещаем.
ГАЛЯ. Мама, прекрати!
АЛЕКСАНДР. Мама, прекратите!
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Прощайте, дети. Я вас очень любила, у меня нет ничего дороже вас... Дайте, я вас поцелую... (Целует и уходит).
ГАЛЯ. До чего ты довел мать!
АЛЕКСАНДР. Да, с завещанием - это впервые.
