Аркадий Белинков - Роль труда в процессе превращения человека в обезьяну
Обзор книги Аркадий Белинков - Роль труда в процессе превращения человека в обезьяну
Белинков Аркадий Викторович
Роль труда в процессе превращения человека в обезьяну
Аркадий БЕЛИНКОВ
Роль труда
[в процессе превращения человека в обезьяну]*
Акт I
Кабинет начальника отделения пропаганды и агитации. Большая комната, вдоль стен которой расставлены стулья. В глубине сцены, в центре, огромный письменный стол. Слева от него столик стенографисток. Две двери, справа и слева. Сцена пуста. Утро.
(Входит Редактор)
Редактор. Что случилось? Почему такая экстренность?
(Быстро входит обозреватель по международным вопросам правительственной
газеты)
Обозреватель. Что случилось? Зачем эта потрясающая срочность? (Налетает на Редактора) И вы?
Редактор. И я? Что? Ах, да, да, да... Это фантастическая реальность. Это социалистический реализм. Это - мы рождены, чтоб сказку сделать былью. И я. И я. А вы?
Обозреватель. Трудно сказать. При современном потрясающем международном положении. Но они просчитались: фронт защитников мира проходит не по границе стран, строящих социализм, а внутри их собственных домов, заводов и фабрик!
Редактор. Не далек тот час, когда потолки упомянутых выше помещений обрушатся на их головы.
Обозреватель. Тогда им покажут, всем этим Жюлям Мокам, Де Ролям и Сартрам.
Редактор. Тогда они узнают, что такое социалистический реализм и почем фунт лиха! Но что же такое случилось?
Обозреватель. Что же случилось?
(Пауза)
Редактор. То есть, как это, что случилось?! Вы не знаете, что случилось?
Обозреватель. Как это я не знаю, что случилось? Даже страшно. Может быть, это вы не знаете, что случилось. В 1917 году произошла Великая Октябрьская социалистическая революция. Вот что случилось!
Редактор. Да. И я с этим не спорю. Действительно, в 1917 году в октябре месяце по старому стилю произошла Великая Октябрьская социалистическая революция и лучшим доказательством этому служит то, что мы сейчас находимся в этом роскошном кабинете, а не припухаем где-нибудь под забором. Но великие классики самого передового в мире мировоззрения учат нас смотреть в корень вещей. В 1848 году впервые человечество познакомилось с гениальным творением Маркса и Энгельса "Манифест коммунистической партии".
Обозреватель. Да, да... Передушат... Передавят... Перережут...
Редактор (испуганно). Кого?
Обозреватель. Что?
Редактор. Что же это случилось?
Обозреватель. Что случилось, что случилось? При такой напряженной международной обстановке, когда появляются всякие космополиты...
Редактор. Ну?
Обозреватель. Ну, вот и ну!
Редактор. Да уж, обстановочка, что надо. Того и гляди... Как вы думаете, война будет?
Обозреватель. Обязательно.
Редактор. Да, что вы?
Обозреватель (ехидно ухмыльнувшись). Весь вопрос - когда.
Редактор. Да, да, именно в этом вопрос. Конечно, война неизбежна. Этому учат наши великие основоположники. Но когда? Хорошо бы не раньше, чем через две недели.
Обозреватель. А что?
Редактор. Да, так, знаете... всякие проблемы возникают... Оно, конечно, не самое главное, но уж если, так сказать, логика истории, то лучше через две недели.
Обозреватель. Стратегию еще не закончили?
Редактор. Стратегия, не стратегия, а вот у Кирюхи из Советского информбюро на двадцать второе назначена выпивуха-гранд. Знаете, жалко, если пропадет. Конечно, это не самое главное и неумолимая логика истории, конечно, имеет неизмеримо большее значение. Но вы понимаете, ведь воюют-то люди. Это только империалисты считают, что можно вместо людей посылать машины, потому что они боятся людей, а раз люди, значит, у них должен быть боевой дух. А какой у меня может быть боевой дух, коли вместо того, чтобы выпивуха, погонят в окоп вшу кормить [вариант: поить].
Обозреватель. Это, конечно. Боевой дух войска... Этим всегда очень сильна была наша любимая армия. Уж чего другого, а духу всегда было хоть отбавляй. Через две недели говорите? Много. Мне как раз самое удобное послезавтра. 50 рублев долгу платить надо.
Редактор. Оно, конечно, так, но знаете, еще скажут личные интересы и все такое...
(Входят Член ЦК и Корреспондент)
Корреспондент. Здравствуйте, товарищ редактор. Здравствуйте, товарищ обозреватель. Вы слышали?
Обозреватель. Что?
Корреспондент. Как - что? Можно сказать, вся Москва, центр, так сказать, всего прогрессивного человечества только и говорит об этом...
Редактор. Да о чем же, товарищ корреспондент?
Корреспондент. О чем?! Товарищ Член! Они еще ничего не знают!
Член ЦК. Нет полного контакта с нашей действительностью у обоих товарищей.
Корреспондент. Да как же это так вы живете? В наше-то, в советское самое счастливое в мире время и ничего не знаете?!
Редактор (зеленея от злобы и страха). А вы знаете, что мы сутками напролет, без сна и пищи трудимся, пропагандируя самое прогрессивное в мире мировоззрение?!
Член (Корреспонденту). Вот вам и отрыв. Отсюда и с массой неувяз.
Корреспондент. Конечно! У товарища Ленина по этому поводу гениально написано: "Страшно далеки они от народа".
Обозреватель (нахмурившись). У меня по четвергам и субботам 26 лекций по международному положению.
Корреспондент (ехидно). А когда же вы тогда партийные взносы платите позвольте спросить, товарищ обозреватель?
Обозреватель. Вот и не поймали. Аккурат, самое воскресенье, товарищ корреспондент.
Член. А вот и поймали! В воскресенье-то все отдаются культурному отдыху и нигде не принимают.
Редактор. Ну, это как где, товарищ Член. Может быть, там, где бюрократизм, там и не принимают. А у нас очень даже принимают. И еще просят. Прямо из рук рвут.
Обозреватель. Еще как принимают. Вот именно, из рук рвут. Мне так вот даже 18 копеечек сдачи не сдали. Вот именно. Как раз в прошлое воскресенье. Это я очень замечательно запомнил, потому что накануне жене сказал, чтобы она на эти 18 копеечек больше не рассчитывала: я на них самостоятельно газированной воды с клюквенным сиропом выпью.
Член. Знаю я, как ваш брат партийные взносы платит! Небось каждую копейку зажать норовит! Нет, чтобы...
Редактор. Ладно, этот вопрос выяснится. Оставим пока этот вопрос. Гораздо важнее сейчас узнать, что же такое произошло в мире, раздираемом международными противоречиями.
Корреспондент. Ладно уж, оставим. Это все равно выяснится. Сейчас, конечно, важнее, что происходит в мире, раздираемом международными противоречиями, чем наши мелкие неизжитые интересы.
Обозреватель. То есть как это мелкие?!
Редактор. Это у кого же неизжитые?!
Корреспондент. Не будем в такое время ставить точек над I, товарищи. Произошло событие исключительного значения. Сегодня ночью президент Трумен прислал товарищу Сталину телеграмму, в которой сообщает, что, ознакомившись с его гениальным произведением "Относительно марксизма в языкознании", больше не хочет быть марионеткой в руках Уолл-стрита и просит забыть все и принять его в кандидаты.
(Общее потрясение)
Редактор. Вот это да! Вот это здорово! Сначала фюрер, потом Трумен и оба как Форресты! Вот это да!
(Входит Известный писатель)
Известный писатель. А! Мое почтение авторскому коллективу, еще не удостоенному Сталинской премии. Тоже изволили пожаловать?
Корреспондент. Тоже товарищ Симонов. Дела-то, дела! Прямо фокус. А?
Писатель. А что же за фокус? Обыкновенное дело: будем переходить к коммунизму. Факт.
Член. То есть как это будем?
Писатель. А вот так и будем. Обыкновенное дело. Вызвали и скажут: так, мол и так. Созрели? Созрели. Ну и переходите. Факт.
Редактор. А ведь правда! А? А? Что же, мы разве не созрели? Уж давно созрели! Так чего же не переходить? Сразу же и перейдем! Чего только зря время терять?
Писатель. Факт!
Обозреватель (осторожно). Вот это самый раз. И деньги отменять будут?
Писатель. Вам сразу все подай. Так сразу и деньги отменяй. Сначала хлеб бесплатный сделаем, а потом видно будет.
Обозреватель. И это гениально. А как там насчет долгов, не слыхали? Хлебом нельзя будет отдавать?
Писатель. Можно.
Обозреватель (орет). Ура! Да здравствует коммунизм! А когда начнется?
Редактор (перебивает). Скажите, пожалуйста, а как там насчет потребностей?
Писатель. А это смотря насчет каких потребностей. Есть, к примеру, у тебя потребность повышать производительность, пожалуйста, повышай, с полной нашей радостью. Или, скажем, есть у меня потребность воспеть в реалистической поэме творца нашей счастливой жизни, сколько угодно! Только воспевай. Даже еще бумаги выдадут: может быть, в двух сериях с продолжением воспевать будешь. Вот и все. Факт.
Член. А как со всякими пережитками, с родимыми пятнами и отрыжками проклятого буржуазного прошлого и капиталистического окружения?
Писатель. С какими такими пережитками, пятнами и отрыжками? Нет у нас ничего такого. Пережили пережитки.
Корреспондент. Уже?
Писатель. Вот именно.