Николай Сумишин - Уроки
Обзор книги Николай Сумишин - Уроки
Сумишин Николай Флорович
Уроки
Николай Флорович Сумишин
Уроки
Повесть
"Уроки" - первая книга молодого украинского писателя Николая Сумишина, издаваемая в переводе на русский язык.
В повести, давшей название книге, автор рассказывает о буднях педагогов и учащихся средней школы, показывает сложный духовный мир подростков, роль преподавателей в нравственном воспитании подрастающего поколения.
Рассказы Н.Сумишина - о жизни колхозников в послевоенные годы, о зарождении первого чувства любви, об ответственности взрослых за судьбы своих детей.
РОМАН
Школа - на пригорке, ее видно отовсюду, хотя вокруг дружно встали ясени и яблони, переплелись ветвями, словно вот-вот пойдут в танец. Школа стоит над всем зеленым миром.
Лето потихоньку уступает краски - осень торопит. Она где-то еще за лесами, за долами, но лето уже отступает: покорно отдает листик за листиком. За окнами школы все желтеет, да и сама она желтая - отражает стенами окружающее. Грустью благостной наполняется школа, грустью доброй и нежной, как настроением человек, который вспоминает что-то приятное из прошлого.
Непросто в такое время сидеть в классе и слушать учителя, особенно если ждет тебя свидание, которое пугает тебя, тревожит и волнует.
Роман только что ответил на вопросы Никиты Яковлевича, ответил хорошо. Его ответ, пересыпанный собственными наблюдениями, примерами из жизни, понравился учителю. В дневнике появилась еще одна пятерка. Но и отвечая он думал о Нелле, о предстоящей встрече.
Придет ли?..
Ему послышалось, как кто-то кому-то шепнул, что он, Любарец, сегодня, мол, очень лиричный. Но Роману все это безразлично. Он смотрел за окно, где было так желто, так грустно, и думал о Нелле Воронюк из десятого "А". Уже наверняка прочитала письмо... Как долго колебался он, прежде чем написать его! Бредил ночами ее именем, писал тайком ее имя на парте - и смех и горе...
После звонка Никита Яковлевич остановил Романа возле дверей:
- Любарец, пожалуйста, на минутку.
Роман подошел, остановился, настороженный, перед учителем:
- Я слушаю вас, Никита Яковлевич!
Учитель закрыл классный журнал, опустил на него руки, забарабанил пальцами.
- Вот что... К твоим знаниям литературы у меня претензий нет, но... сегодня, кажется, ты меня совершенно не слушал!
- Да вы что, Никита Яковлевич! Я слушал, могу рассказать... - Роман даже оглянулся, как бы ища у кого-нибудь поддержки. - Я внимательно слушал... - и, не выдержав укоризненного учительского взгляда, опустил глаза.
- Хорошо, иди, - пробормотал учитель и отвернулся к окну.
- О чем он? - спросил Митька Важко, когда Роман закрыл за собой двери. Митька одиноко торчал на школьном дворе.
- Ничего особенного. Спрашивал, кого я из современных поэтов знаю.
- И что?
- Ответил - и все, - Роман прошел мимо товарища, оглянулся. - Ты не домой?
- Не-ет, - удивленно протянул Митька. - Мы ведь на стадион...
- Я сегодня не могу.
- Так ведь...
- Сказано же!
- Как хочешь. Только... ребята и так...
- Ну и что?
- Ребята же...
- Все! Иначе это словно разговор между девчонками.
Митька переступил с ноги на ногу.
- Какая тебя муха укусила?
Роман вспомнил Неллю, усмехнулся:
- Большая муха... Бывай!
И зашагал по асфальтовой дорожке.
- А что сказать ребятам? - крикнул Митька вслед.
Роман засмеялся:
- Ох и беспомощный ты, друже! Что сказать? Что думаешь, то и скажи.
- А я ничего не думаю. Разве тебя поймешь?
- Если ничего не думаешь, тогда ничего не говори, - опять засмеялся Роман и совершенно сбил с толку этим своим смехом Митьку.
День стоял безмолвный, листья на деревьях не шелохнутся. Иногда одинокий лист оторвется, и Роман долго наблюдает, как он медленно, нехотя кружит меж ветвями и - куда денешься? - покорно ложится в траву.
Роман идет по тихим пустым улицам поселка и думает о том, что нужно было бы все-таки сказать Никите Яковлевичу правду. А если уж быть до конца честным, то нечего и перед Митькой крутить!
Но, допустим, сказал бы он учителю все как есть на самом деле. Нетрудно представить, как бы в таком случае все выглядело.
...Никита Яковлевич остановил Романа уже около дверей:
- Любарец, пожалуйста, на минутку.
- Я слушаю вас, Никита Яковлевич...
- Вот что... К твоим знаниям литературы у меня претензий нет, но... сегодня, кажется, ты меня совершенно не слушал!
Он смотрит учителю прямо в глаза:
- Не слушал, потому что... не люблю ваших уроков.
Никита Яковлевич бледнеет, руки его замирают над журналом:
- Не... любишь?
- Не люблю. Потому что... вы их тоже не любите. Извините.
Учитель опускает голову, машет рукой: иди, мол, отсюда.
- О чем он? - спрашивает Митька, когда Роман закрывает за собой двери школы.
- Интересовался, почему я такой на уроках невнимательный.
- И что?
- Я ответил, что не люблю его уроков.
- Да ну?!
- Вот тебе и ну. - Роман проходит мимо товарища, оглядывается. - Ты не домой?
- Не-ет, - удивленно тянет Митька. - Мы ведь на стадион...
- Сегодня я не могу.
- Понимаю...
- Ничего ты не понимаешь! - Роман отворачивается. - Я Нелле написал письмо, сейчас у меня свидание...
И тому подобное...
Роман опечаленно вздыхает и плетется по улицам равнодушного поселка. Крайняя улица выбежала в поле и сразу там оборвалась. Роман лег на траву, подложил под голову портфель с книгами.
"Придет - не придет, придет - не придет..."
Небо синее. Осенью оно всегда синее, а летом голубое... Поле осеннее пахота тянется до самого леса, а в лесу шум, шорох. Это шуршат сухие листья...
Между хатами мелькнуло коричневое платьице - Нелля!
Роман вскочил:
- Здравствуй, Нелля! Я...
- Здравствуй! Может, ты будешь... смеяться, но... я вот...
- Что ты, Нелля... Я же сам пригласил тебя и...
- Куда пойдем? Я так устала на тех уроках.
- Пойдем в березнячок. Покажу тебе криницу. Там хорошо.
- Пойдем через сад, яблок насобираем. Ты любишь осенние яблоки? Они холодные, твердые и пахнут листьями.
- Листьями?
- Да. Вылежанными яблоневыми листьями.
- Листьями... А мне они пахнут цветами. Правда, я не знаю какими, но цветами. Принесет мама в комнату, выложит в вазу - и по всей хате запах цветов...
Они шли полевой дорогой; впереди, на выбоинах, покачивался воз соломы, а дальше виднелся лес.
- Осенний лес на радугу похож, - сказал Роман.
- На радугу? И правда! Летом все деревья зеленые, а осенью одни желтые, другие красные...
- Белые тоже есть, смотри, и зеленые... Действительно, как радуга через поле!
Они остановились, очарованные красотой леса.
- Скажи, Роман, ты любишь стихи?
- Стихи? Не знаю... Они меня как-то не волнуют.
- Сегодня Ульяна Григорьевна о Симоненко нам рассказывала. И стихи его читала. Хорошие стихи.
Роман вздохнул:
- Ты ведь знаешь, у нас преподает литературу Никита Яковлевич.
- Никита Яковлевич тоже хороший учитель.
- Ну нет!.. Вот скажи, я могу быть учителем?
- Ты? - Нелля с удивлением посмотрела на Романа. - Можешь!
- Нет, Нелля, - с грустью ответил Роман. - Я не могу быть учителем. Учителю необходим особенный характер. Простота, щедрость, душевная доброта, человечность... Много надо! Учитель - человек необыкновенный.
- А может... может, мы чрезмерно требовательны к этой профессии? голос Нелли звучал неуверенно. Роман заметил, что она вдруг почему-то заволновалась. - Посмотри, сколько парней и девушек ежегодно становятся учителями... Если бы все так смотрели, как мы, то... то некому было и детей учить...
- Постой, постой, а не хочешь ли и ты в пединститут? - весело спросил Роман и увидел, как порозовели щеки Нелли, как стыдливо блеснул в ее глазах добрый огонек.
- Хочу... - тихо ответила девушка, и столько было отчаяния, растерянности в ее голосе, что Роман воскликнул:
- Не переживай! Ты обязательно поступишь и будешь учительницей! Обязательно...
Нелля прижала ладонь ко лбу, оглянулась на поселок, потом сказала - уже спокойно:
- Роман, ты Сухомлинского читал?
- О нем читал.
- Я призналась Ульяне Григорьевне, что мечтаю пойти в пединститут, так она мне подарила книжку "Сердце отдаю детям". Удивительная книжка. Удивительный мир педагогики нарисовал Сухомлинский! Прочитала я и подумала: неужели есть такие школы? Где каждый - понимаешь? - каждый учитель взволнован своим делом!.. И вот... теперь я заколебалась, меня охватили сомнения, - Нелля грустно засмеялась, - я совсем упала духом. Раньше все было просто... Ну, как Никита Яковлевич, Ирина Николаевна... читают спокойно уроки, проводят массовые мероприятия. Но нет, не так все нужно!
- Правильно, не так. Сердце нужно отдавать.
- Вот-вот! Книжка прибавила мне хлопот: теперь я делаю выводы, которые меня просто пугают. Ирина Николаевна - мой классный руководитель, а встречаемся мы только на уроках, между нами стол - "каменная стена", как называет его Сухомлинский... Быть с воспитанниками и мыслями, и душой - это не так просто!.. А может, это и тяжело? Может, в этом вся сложность? Может, нужно иметь врожденные способности, чтобы находить общий язык с детьми?.. И теперь я думаю: а есть ли у меня такие способности? После Сухомлинского я уже ясно представляю разницу между Ульяной Григорьевной и Ириной Николаевной. Ульяна Григорьевна любит свое дело, а для Ирины Николаевны учительство - будничная ноша, тяжелая необходимость, работа ради зарплаты... А я... я буду любить свою работу, я знаю...