Дмитрий Мамин-Сибиряк - Легенды
Обзор книги Дмитрий Мамин-Сибиряк - Легенды
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк
Легенды
ВСТУПЛЕНИЕ
Пять легенд, созданных Маминым-Сибиряком, занимают небольшое, но своеобразное место в его творчестве.
В 1889 году писатель обратился в «Общество любителей российской словесности» со следующими строками: «Каждое лето мне приходится путешествовать по Уралу, и по пути я не упускаю случая записывать все, что касается этнографии и вообще бытовой обстановки этого обширного и разнообразного края. Между прочим, мне хотелось бы заняться собиранием песен, сказок, поверий и других произведений народного творчества, поэтому решаюсь обратиться к Обществу с просьбой - не найдет ли оно возможным выдать мне открытый лист для указанной выше цели…»
15 апреля 1889 года Мамин-Сибиряк получил свидетельство на «право собирания песен и других произведений народной словесности».
Урал Мамин изъездил вдоль и поперек всюду общаясь с людьми из народа. «Умел Мамин располагать к себе людей. Приезжаешь, бывало, в деревню,…а около него целая группа мужиков. Д[митрий] Н[аркисович] их расспрашивает, они рассказывают. Говорят и о земле и о местных чудесах и легендах», - вспоминает И. В. Попов, постоянный попутчик Мамина в его путешествиях (статья за подписью «П.Б.» в сборнике «Урал», Екатеринбург, 1913 г., стр. 79).
Особенно интересовало и волновало Мамина положение малых народностей. Еще в своих ранних очерках «от Урала до Москвы» писатель, чуждый буржуазному национализму и великодержавному шовинизму, глубоко возмущался преступной политикой царизма, обрекавшего многие народы на истребление. Он считал, что «Вопрос… о судьбах населяющих Сибирь инородцев представляет капитальную важность, если проследить его шаг за шагом, вплоть до наших времен, когда все эти жалкие самоеды, остяки, вогулы, тунгузы, юкагири, коряки, камчадалы и пр. на наших глазах вымирают не по дням, а по часам. Водка, сифилис, кабала и эксплуатация русских промышленников, произвол и безучастное отношение русской администрации… - вот плоды той роковой цивилизации, от одного прикосновения которой инородцы гибнут и вымирают…» («Русские ведомости», 1881, № 288).
В одном из очерков этой серии, «Пермь - Казань», Мамин говорит о Чердынском уезде, где еще «живы все обычаи, существуют все поверья»: «…Мы можем указать, как на пример, на свадебные обряды и целый, в высшей степени замечательный цикл свадебных женских песен. Даже в чтении эти обряды и песни производят потрясающее впечатление своей глубокой, выстраданной поэзией и исторической правдой. Эти песни богаты такими оборотами, сравнениями, образами, не говоря уже о прекрасном старинном языке, каким они сложены…»
В записных книжках писателя имеется множество Народных поговорок, пословиц, упоминаются мотивы народных песен, легенд.
Изучение устного народного творчества помогало писателю понять думы и чаяния народа, проникнуть в его характер, изучить его обычаи и нравы.
В письме к В. А. Гольцеву, редактору «Русской мысли», от 31 мая 1898 года Мамин писал: «Книжка легенд образовалась по следующему поводу. Меня поразил шекспировский тип хана Кучума, и я хотел написать на эту тему историческую трагедию. Пришлось заняться историей и этнографией, а главное - языком. Пришлось сделать так: для трагедии я решил написать сначала легенду о Кучуме, а чтобы написать эту легенду, пришлось написать в смысле упражнения остальные» («Архив В. А. Гольцева», т. 1. Книгоиздательство писателей, М., 1914).
Создать трагедию шекспировского типа Мамину не удалось, но и в написанных легендах герои - сильные, яркие личности, они динамичны, в них побеждают благородные чувства. В журнале «Русская мысль» (книга V, 1898 г.) появилась рецензия, в которой неизвестный рецензент писал: «Мамин-Сибиряк передает стародавние сибирские сказания, в которых вымыслы народной фантазии тесно переплетаются с подлинными историческими преданиями, сохранившимися в памяти зауральских инородцев. Господин Мамин собрал пять легенд и придал им изящную литературную форму, прячем мастерски сохранил дух и тон киргизов, сложивших эти повествования.
…Одна легенда, озаглавленная именем ее героя, «Баймаган», представляет нам старинное житье-бытье кочевых киргизов - богача Хайбибулы, его красавицы дочери Гольдзейн, его старой жены и бедняков - рабочих Баймагана и Урмугуза, пасших его табуны… Остальные легенды - «Майя», «Лебедь Хантыгая» и «Слезы царицы» - имеют в своей основе, несомненно, исторические предания и очень интересны тем, что изображают нам суровое, грозное великолепие среднеазиатских ханов, живших в сказочно-роскошных дворцах».
Мамин-Сибиряк, несомненно, гордился этим видом своего творчества. Поэтому его не удовлетворила роль «собирателя» легенд, отведенная ему рецензентом. В том же письме от 31 мая 1898 года к В. А. Гольцеву Мамин отстаивает свою самостоятельность в создании легенд: «Если что мной заимствовано, то исключительно язык, восточные обороты речи и характерные особенности в конструкции самой темы. Затем из истории взята только основа легенды о Кучуме, за исключением завязки. Все остальное, то есть содержание всех легенд, характеристики действующих лиц, типы и завязки, всецело принадлежит мне и никакими посторонними материалами я не пользовался и ничего не собирал» («Архив В. А. Гольцева», т 1, Книгоиздательство писателей, М., 1914).
В 1898 году все пять легенд были выпущены отдельной книжкой.
БАЙМАГАН
По времени написания легенда «Баймаган» является первой. В 1886 году Мамин-Сибиряк представил «Баймаган» для публичного чтения в «Общество любителей российской словесности» в связи с избранием его в члены этого общества. Впервые же легенда была напечатана лишь в 1891 году, в сборнике «Общества любителей российской словесности».
Печатается по отдельному изданию 1898 года, Д. Н. Мамин-Сибиряк, «Легенды», с исправлением погрешностей текста по рукописи-автографу, хранящейся в Гос. библ. СССР им. В. И. Ленина, и первопечатному тексту.
I
«Хороша киргизская степь, хорошо голубое небо, которое опрокинулось над ней бездонным куполом, хороши звездные степные ночи, но лучше всего новый кош [Кош - круглая киргизская палатка из войлока. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] старого Хайбибулы, в котором он живет вместе со своей старухой Ужиной и молоденькой дочкой Гольдзейн». Так думает молодой Баймаган, работник Хайбибулы, думает и поет:
В небе звезды,
И в коше Хайбибулы звезды…
Там и ночью светит солнце!
А в голове Баймагана,
Мысли, как птицы.
- У меня много-много мыслей, и все они, как степной ковыль, гнутся в одну сторону, - говорил Баймаган, когда они вместе с другим работником Урмугузом пасли косяк кобылиц. - У Хайбибулы всего много… Старая лисица катается как сыр в масле, а я ничего не возьму за свои мысли, Урмугуз.
- Дурак ты, Баймаган… - лениво отвечает Урмугуз, покачиваясь на высоком киргизском седле. - Какие мысли могут быть у таких бедняков, как мы с тобой?.. Ты глуп, Баймаган, а Хайбибула умен… У Хайбибулы двести лошадей ходит в степи, у Хайбибулы пять лучших иноходцев, у Хайбибулы новый кош, целый сундук с деньгами и красавица дочь. У бедных людей должна быть одна мысль: не лечь голодным спать.
Обидно Баймагану слушать такие слова своего приятеля, который никогда ни о чем не думает, точно киргизский баран. Да, Баймаган - бедняк, но это не мешает ему видеть и слышать то, чего не видит один Урмугуз.
У Баймагана каждый раз дрогнет сердце, как подстреленная птица, когда он вечером с косяком кобылиц возвращается к кошам. Издали эти коши точно потерянные в степи шапки, одна большая и две маленьких. Из большой в холодные ночи весело поднимается синий дымок - это старая Ужина вечно что-нибудь стряпает, чтобы угодить мужу. Вот около этого огонька в коше старой лисицы Хайбибулы и бьется молодое сердце бедняка Баймагана, потому что вместе с дымом по вечерам из коша несется песня красавицы Гольдзейн.
II
У Хайбибулы новый кош, который стоит рублей пятьсот, - он из лучших белых кошм, а внутри по стенам развешаны дорогие бухарские ковры. Тут же стоят сундуки, набитые всяким добром - рубахами, бешметами, халатами. У Гольдзейн свой сундук, весь обитый белой жестью, точно серебряный; в нем копится приданое для того счастливца, которому достанется Гольдзейн.
- Кто даст калым в сто лошадей и пятьсот рублей деньгами, тому и отдам Гольдзейн, - хвастается Хайбибула, когда с гостями напьется кумыса. - Будь хоть без головы жених, мне все равно… Сто лошадей и пятьсот рублей деньгами.
Пьяный Хайбибула непременно бранится с женой и каждый раз повторяет:
- Ты мне надоела, Ужина… Вот получу калым за Гольдзейн и прямо с деньгами поеду под Семипалатинск: там в кошах живут два брата, Кошгильда и Яшгильда, богатые киргизы, и у обоих по молоденькой дочери. Которую хочу, ту и возьму, а тебе, старой кляче, пора отдохнуть.
![Айзек Азимов - Роботы зари [Роботы утренней зари]](/uploads/posts/books/58421/58421.jpg)