Григорий Свирский - На лобном месте
Обзор книги Григорий Свирский - На лобном месте
Свирский Григорий
На лобном месте
Григорий Свирский
На лобном месте
Посвящается Константину БОГАТЫРЕВУ
Григорий Свирский восстанавливает истинную картину
литературной жизни России послевоенных лет
Написанная в жанре эссе, книга представляет собой не только литературный, но и жизненный срез целой эпохи.
Читатель найдет здесь портреты писателей - птиц ловчих, убивавших, по наводке властей, писателей - птиц певчих. Портреты литераторов истерических юдофобов.
Первое лондонское издание 1979 г. , переведенное на главные европейские языки, давно стало настольной книгой в университетах Запада.
И московские и нью-йоркские отзывы о "Лобном месте" Григория Свирского единодушны: "Поистине уникальная книга".
Вместе с приложением ("Литература войны 1941-45 г.г." и др. ) передана в электронную
библиотеку Максима Мошкова. Здесь книга предлагается без приложений.
Константину Богатыреву -- другу, однокурснику, поэту, зверски убитому за то, что ни тюрьма, ни Московский университет (филологический изолятор) не смогли погасить в нем личности.
_______________________
К московскому изданию "На Лобном месте" - от автора.
"...- Мы всю советскую литературу спустили в унитаз! - с гордостью сообщил мне преуспевающий столичный издатель, многолетний в прошлом борец с "антисоветизмом" писателей, на "патриотическом счету которого и Варлам Шаламов, и Александр Галич, и Лидия Корнеевна Чуковская.
"Патриотизм" его меня не удивил. Удивило другое: - Отчего вы туда же, заодно, спустили в унитаз и всю литературу, боровшуюся с советской властью не на жизнь, а на смерть?
Ответил с усмешкой:
- Кто боролся? С кем? За что... Рано вспоминать. Еще не все умерли...
Тогда-то я и решил положить эту книгу на ваш стол: всех палачей не переждешь....
Григорий СВИРСКИЙ, Москва, 1998 г.
_______________________
(C)
СОДЕРЖАНИЕ:
Ефим ЭТКИНД. Искусство сопротивления.
Часть 1. НЕ СПРАШИВАЙ "ЗА ЧТО?!"
Главы:
1. Государственный камнепад.
2. Герои расстрельных лет. Эммануил КАЗАКЕВИЧ.
3. Герои расстрельных лет. Виктор НЕКРАСОВ.
4. "Затылком к ростомеру". "Помилованная" Вера ПАНОВА и приговоренный Василий ГРОССМАН.
5. Каратели. Александр Фадеев. Константин Симонов.
6. Самиздат при Сталине (1945-1953)
Часть 2. "ЦВЕТЕТ В ТБИЛИСИ АЛЫЧА"
1. Реанимация общественной жизни. Всполохи 1953 года.
2. Подвиг Владимира ПОМЕРАНЦЕВА.
3. Виселица, убранная цветами. (2-ой съезд писателей СССР.)
4. "Булыжник - оружие пролетариата".
5. Книги антисталинского года. "Литературная Москва", т.1
6. Прозренья антисталинского года. Александр ЯШИН. "Рычаги".
7. Осень антисталинского года. Даниил ГРАНИН. "Собственное мнение".
8. Шумная осень антисталинского года. Владимир ДУДИНЦЕВ " Не хлебом единым".
9. Классика антисталинского года. Владимир ТЕНДРЯКОВ. "Ухабы".
10. Пора напрасных надежд.
11. Каратели. Алексей Сурков и прочие.
12. Воскрешенный БАБЕЛЬ.
Часть 3. ДЕСЯТИЛЕТИЕ СОЛЖЕНИЦИНА
1. Два года полуоткрытых дверей. 1961-1962 г.г.
2. СОЛЖЕНИЦЫН бессмертный и смертный.
3. Фронт военный и фронт тюремный.
4. Двухлетний ренессанс. Евгения ГИНЗБУРГ. Варлам ШАЛАМОВ.
5. Паводок тюремного самиздата.
6. Известные писатели, отброшенные в самиздат. Василий ГРОССМАН, Александр БЕК, Лидия ЧУКОВСКАЯ.
7. Мир современной русской фантастики и -трагический натурализм.
Братья СТРУГАЦКИЕ и - Веничка ЕРОФЕЕВ "Москва-Петушки".
8.Жанр устных выступлений писателей. Последняя попытка вырваться из-под цензурного гнета.
Константин ПАУСТОВСКИЙ. Михаил РОММ. Фрида ВИГДОРОВА. Степан ЗЛОБИН. Ефим ЭТКИНД. Григорий СВИРСКИЙ
9. Каратели. Константин Федин и прочие.
Часть 4. ПРОЗА КРЕСТЬЯНСКОЙ БЕДЫ
1. "Великая Криница" И. БАБЕЛЯ.
2. Сергей ЗАЛЫГИН "На Иртыше".
3. Борис МОЖАЕВ и Чингиз АЙТМАТОВ.
4. Федор АБРАМОВ.
5. Василий БЕЛОВ.
6. Василий ШУКШИН.
7. Каратели: от М. Шолохова до софроновых-грибачевых.
Часть 5. ЮБИЛИАДА
1. Гвардия умирает, но не сдается. Бесславная кончина "Поэтического ренессанса" 1956 года: Е. ЕВТУШЕНКО, А. ВОЗНЕСЕНСКИЙ и другие
2. Молодая проза. Отход с боями. Потери. Облава на... Эзопа.
Василий АКСЕНОВ. И. ГРЕКОВА. Феликс КРИВИН. Юрий КАЗАКОВ.
3. Разгром киноискусства.
4. Убийство ТВАРДОВСКОГО - устранение последней помехи на пути "лучезарной" литературы.
5. Магнитофонная революция. Булат ОКУДЖАВА. Александр ГАЛИЧ. Владимир ВЫСОЦКИЙ и их последователи.
6. Василь БЫКОВ.
7. Владимир ВОЙНОВИЧ и Владимир КОРНИЛОВ.
8. Владимир МАКСИМОВ.
9. Новое поколение литературы сопротивления. Дети самиздата. Александр ГИНЗБУРГ. Юрий ГАЛАНСКОВ и другие. Андрей АМАЛЬРИК.
10. "Осторожно капканы".
1. Полицейская литература.
2. Песня без слов.
3. В шапочке, вывернутой наизнанку.
11. Новое поколение литературы сопротивления. Дети самиздата. (Окончание) Владимир БУКОВСКИЙ, Эдуард КУЗНЕЦОВ, Анатолий МАРЧЕНКО, Владимир ОСИПОВ. Валентин РАСПУТИН
НЕОБХОДИМОЕ ДОПОЛНЕНИЕ
ПРИПОЗДАВШАЯ КНИГА, КОТОРАЯ НЕ ОПОЗДАЛА.
ВАСИЛИЙ ГРОССМАН. ЖИЗНЬ И СУДЬБА.
О романе "Жизнь и судьба", стоившем Василию ГРОССМАНУ жизни: "Восемь минут свободы".
СНОСКИ, ПРЕДЛОЖЕННЫЕ ВРЕМЕНЕМ.
Предсмертное письмо Александра Фадеева, опубликованное лишь через тридцать лет после самоубийства Генсека Союза писателей СССР.
"САМАРА - ГОРОДОК, БЕСПОКОЙНАЯ Я..."
"Грушинский" фестиваль авторской песни, запрещенный советской властью, по счастью, перед самой ее кончиной. И другие документы
ИСКУССТВО СОПРОТИВЛЕНИЯ
-- -- -- -- - предисловие к изданию 1979 г. -- -- -- --
"... что такое высшее ораторское искусство? Это -- искусство сказать все и не попасть в Бастилию в стране, где не разрешается говорить ничего".
Аббат Гальяни. Письмо от 24 сентября 1774 г.
"Мы так привыкли ко лжи, что порой не заботимся даже и о тени правдоподобия. Мы втягиваем в эту ложь самих писателей, которые вынуждены говорить неправду, лгать, что называется, в порядке высокой дисциплинированности... Писатель принижен, ограблен в самом главном -- в праве выступать со своими сокровенными мыслями и чувствами перед народом, выступать ответственно, без участия некоей псевдотайной инстанции, которая присвоила себе права все на свете решать за него, вымарывая, что вздумается..."
Так говорил Григорий Свирский более десятилетия назад, в январе 1968 года, на собрании московских писателей. Он -- старый солдат, он-то знает, что бесстрашием бахвалятся одни лгуны: боятся все. Храбрец -- тот, кто умеет скрыть свой страх и подавить его. Особенно страшно бросающемуся в атаку первым; пойдут ли за ним другие? Январская речь Свирского в 1968 году -одно из первых выступлений в ту новую, уже послехрущевскую пору, когда слова опять (в который раз на нашем веку) изменили значение и степень взрывчатости. Сказать в 1922 году: "Писатель принижен, ограблен в самом главном..." значило получить отповедь Луначарского, на которую можно было ответить язвительным пассажем в очередной статье; в 1928 году на вас обрушились бы вожди РАППа, обвиняя в буржуазности и даже контрреволюционности, назвали бы прихвостнем и внутренним эмигрантом, вы же очередную книжку опубликовали бы в другом кооперативном издательстве, ухмыляясь в усы; в 1934 году вас бы причислили к подкулачникам и, пожалуй, не приняли бы во вновь образованный Союз писателей; в 1938 году вас пытали бы на Лубянке, требуя назвать сообщников, -- потом и вас, и всех расстреляли бы как членов какого-нибудь "Право-левацкого троцкистского центра", клеветавших на советский строй; в 1941-- 1945 годах вы бы и сами ничего подобного не сказали -- и вам, и читателям вашим было не до того; зато в 1949 году вас бы долго прорабатывали на собраниях, отовсюду исключили бы и назвали в "Правде" или "Литературной газете" безродным космополитом, беспачлортным бродягой, холуем американского империализма, разжигателем холодной войны (все это, в случае вероятного ареста, обеспечило бы вам 25 лет лагерей); в 1956-- 1961 годах эту же фразу вполне доступно было опубликовать в той же "Литературной газете" или уж во всяком случае в "Новом мире", не говоря о безнаказанной возможности произнести ее на любом собрании в Союзе писателей и сойти с трибуны под шумное одобрение зала. Но в 1968 году это опять страшная крамола: не сажают, но душат. Не убивают, но истребляют.
Григорий Свирский знал, на что он идет, говоря своим собратьям правду без всяких обиняков. Заявляя открыто, что в наступившем 1968 году писатель "принижен, ограблен в самом главном -- в праве выступать со своими сокровенными мыслями и чувствами...", он ставил своих противников в положение трудное: либо они не тронут его и, проявив терпимость, докажут, что он лжет; либо они его измордуют и тем подтвердят правоту его слов. Собратья, ясно, избрали последнее: стали травить, душить, изгонять. Кто же победил? Они? Но ведь они только иллюстрировали справедливость его утверждений (которые они же объявили клеветой!) и обеспечили его, Свирского, моральное торжество. В том январе Свирский наговорил себе на 25 лет (по шкале 1949 г.) или на вышку (по шкале 1938 г.). Времена все же другие -несколько лет спустя пришлось уехать в эмиграцию. теперь он живет в Канаде, где природа, напоминает Россию, где север не менее суров, чем его Заполярье военных лет, но где он, писатель, вправе "выступать со своими сокровенными мыслями и чувствами"... Правда, в 1968 году Свирский продолжил эту фразу так: "... перед народом". Народа вокруг писателя нет. А ведь именно ему, миллионному читателю России, прочесть книгу Григория Свирского необходимо -для самопознания.
