Нодар Думбадзе - Белые флаги
Обзор книги Нодар Думбадзе - Белые флаги
Думбадзе Нодар
Белые флаги
Перевод З. Ахвледиани
Ресторан "Мечта"
– Здорово, Заза!
– Ростому привет!
Ростом крепко стиснул мою протянутую руку и легонько потрепал меня по щеке.
– Ну, как ты, что ты?
– Да так себе. А ты? – спросил я и взглянул на часы.
– Спешишь?
– Понимаешь, в Кировском парке – "Под небом Сицилии". Сходим, а? Хорошая картина!
– Да брось ты! Целый год не виделись. Пошли, выпьем по стаканчику!
– Нет, давай лучше в кино!
– Ладно уж, в сотый раз небось смотришь эту "Сицилию"! Пошли!
Ростом – здоровяк, сильный, как бык. От его железного рукопожатия я сразу же забыл про всякое кино, чуть не кубарем скатился вниз по лестнице подвального ресторанчика и присел к пустовавшему столику у небольшого бассейна с живой рыбой. Ростом подошел к буфету.
Вряд ли на свете сыщется ресторан более грязный, темный, неуютный и дорогой, чем "Мечта". И если его все-таки посещают, то только лишь потому, что он всегда открыт, в любой день, с семи утра. Круглый год. Халаты на официантках "Мечты" до того замызганные, что участковый санитарный врач даже не доходит до зала, – буфетчик прямо на лестнице вручает ему дань за антисанитарию… Буфетчика Архипо знает весь Тбилиси, ну и, разумеется, я.
– И не стыдно вам, Архипо? Не ресторан, а черт его знает что! Грязь одна! – упрекнул я как-то буфетчика.
– А это вовсе не ресторан, уважаемый! – отпарировал Архипо. – Это рабочая столовая!
С тех пор я как потребитель уже не предъявлял к "Мечте" никаких особых требований.
Сегодня посетителей здесь маловато. В дальнем углу темного зала за столом сидят человек восемь. Они уже пьяны – галдят, перебивая и не слушая друг друга, Судя по частым выкрикам: "Э-э… Ваше имя, уважаемый?" компания собралась разношерстная. Видно, они выпивали порознь, за отдельными столиками, а потом объединились.
Ростом вернулся, поставил на стол тарелку с десятком хинкали, поллитровку и два стакана.
– Запах что-то не того… – недовольно поморщился он и густо посыпал хинкали черным перцем. – Кстати, в случае чего, сколько у тебя найдется? Я весь вышел…
– Три рубля! – смущенно улыбнулся я, извлек из кармана помятую трёшку и подложил её под тарелку с хинкали.
Ростом разлил водку.
– Хочешь, скажу, как можно бесплатно выпить сто граммов? – спросил он. – Меня вчера научили.
Я знал, в чем заключается этот "секрет", но все же подначил:
– Давай!
– Значит, так: подходишь к прилавку, требуешь сто граммов водки, а потом хинкали… То есть не требуешь, а спрашиваешь, сколько стоит сто граммов. Потом достаешь деньги… Нет, забыл! В общем, что-то очень потешное. Дай вспомнить, – расскажу… А пока выпьем за нашу встречу!
Мы чокнулись. Ростом залпом осушил стакан и, не переводя дыхания, закусил хинкали.
– Ну, разве это не лучше какой-то там "Сицилии"?!
Я тоже выпил и, почувствовав вдруг, как по всему телу разлилось приятное тепло, подумал: "Пожалуй, лучше".
– А хочешь, я сам научу тебя? – спросил я.
– Чему? – не понял он.
– Как бесплатно выпить сто граммов.
– Ясно, хочу!
– Значит, так: подходишь к прилавку и спрашиваешь буфетчика: "Что стоит пяток хинкали?"
– Пятьдесят копеек, – отвечает он.
– Давай! – говоришь ты. И снова спрашиваешь: – А сто граммов водки?
– Пятьдесят копеек!
– Так-с. Я передумал. Забирай обратно хинкали и взамен налей мне сто граммов.
Буфетчик убирает тарелку с хинкали и наливает водку. "Хлюп!" опрокидываешь ты водку и направляешься к выходу.
– Э-э, куда? – орет вслед буфетчик.
– Домой! – отвечаешь ты.
– А деньги?
– За что?
– За водку!
– Так я же вернул тебе пять хинкали?
– А деньги за хинкали?!
– А разве я ел хинкали?
– Н…нет…
– Так чего же тебе от меня нужно?
– Н…ничего, уважаемый… – мямлит смущенный буфетчик и оставляет тебя в покое.
– Ва, гениально! – воскликнул Ростом. – Кто тебя научил!
– Цицка.
– Вот тип! И меня тоже он научил, но тебя – лучше!
– Да, такое за ним водится, – успокоил я Ростома.
Я и Ростом до третьего класса учились вместе, в одной школе. Потом семья Ростома перебралась в другой район, и мы расстались. Лет девять я не встречался с Ростомом. Увиделись мы на приемных экзаменах в университете он сдавал на физический. Я бы не узнал его, так он возмужал и похорошел. Ростом сам окликнул меня.
– Как ты узнал меня? – спросил я.
– А что тут такого! – рассмеялся он. – Ты ничуть не изменился.
На втором курсе Ростом снова куда-то исчез.
Спустя год я встретил его на стадионе. Играли наше "Динамо" и московское "Торпедо". Я немного опоздал, и место моё оказалось занятым… Ростомом. Кое-как устроились. После матча (наши проиграли) мы возвращались вместе. Я не знал, о чем говорить, – все темы разговора ограничились тремя классами средней школы.
– Где ты запропал? – спросил я из вежливости.
– Трудновато нам пришлось… Начал работать и перешел на заочное, ответил он.
Вот и теперь я не знаю, о чем с ним говорить. И я повторяю свой прошлогодний вопрос:
– Послушай, но куда ты все-таки исчез?
– Говорил же я тебе: работаю.
– Где?
– Какая разница? На хлеб хватает…
– Что-то не похоже, – улыбнулся я и покосился на свою лежащую под тарелкой трёшку.
– Все несу домой… Мама совсем состарилась, почти ослепла, шить ей трудно…
– А стоило все-таки переходить на заочное? – спросил я и понял, что сморозил глупость.
– Стоило… – ответил Ростом после минутного молчания. – Стоило… Прихожу как-то домой… Вижу, мать сидит на кровати, опустив голову, а какая-то толстозадая баба вертит в руках перед её носом пеструю тряпку и визжит: "Если ты совсем ослепла и не можешь шить, то так и скажи! Я б лучше просто подарила тебе деньги!.. Что мне теперь делать?! Где я достану такой отрез, а? Лопни, тресни, а найди, где хочешь! Понятно тебе?!" Это она говорила моей матери…
Ростом выпил. Мне стало не по себе.
– Ну и потом? – спросил я.
– Помнишь нашу школу?! Мы ходили туда через Варазисхеви[1], – ушел Ростом от ответа.
– Помню! – вздохнул я с облегчением.
– Мне мама по утрам давала по пятнадцать копеек. А тебе?
– Тридцать.
– А напротив школы был завод кувшинов и горшков…
– Кирпичный завод, – поправил я.
– Да, кирпичный. Но там делали и горшки тоже… И ребят с той улицы называли "кирпичной шайкой", помнишь?
– Они подкарауливали нас и отбирали деньги, помнишь?
– Как не помнить! За пятнадцать копеек тогда давали французскую булку с двумя сосисками. И сверху горчица.
– Вот сволочи! – Мне вдруг стало жаль тех детских тридцати копеек.
– А знаешь, почему они грабили нас с утра?
– Почему?
– А потому что, успей мы войти в школу, и деньги были бы истрачены в буфете!
– Смотри-ка, я и не смекнул! – Меня рассмешила наивная хитрость "кирпичной шайки".
– Да и я сам смекнул только теперь. Наш председатель профкома поступает точно так же: в день получки караулит нас у кассы…
– А все же, где ты работаешь?
– В гараже, мойщиком машин, – неловко улыбнулся Ростом. – А ещё одна трешка была бы сейчас кстати… – Он выразительно взглянул на почти опустевшую бутылку, потом на мою трёшку.
Вдруг возле нашего стола, откуда ни возьмись, вырос какой-то вдрызг пьяный усатый верзила. В правой руке он держал стул, в левой – бутылку "Саперави[2]".
– За процветание и счастье… наш…ш…шего края! Да здравствует!.. Ура! – провозгласил он заплетающимся языком.
– Ура! – подхватили мы его призыв.
– В…ваше имя, уважаемый? – обратился усатый ко мне.
– Заза.
– Ого! А в…ваше? – повернулся он к Ростому.
– Ростом.
– О-хо-хо! Б…богатыри! "Амиран[3] сразился с дэвом, задро…ж…жала вся земля!" Так, кажется?! П…пью за красоту нашей земли и ц…целую ваш стол! – Усач покачнулся.
– Садитесь, пожалуйста! – подхватил я его.
– Я со своим с…стулом и вином… Ик!.. Принимаете? – спросил он и, не дожидаясь ответа, проглотил наш последний хинкали.
– Пожалуйста!
– Мы там… кутим… Я и м…мои друзья… один, два, т…три. Я четвертый! – Усач с силой стукнул себя кулаком в грудь.
– Чего же вы хотите, уважаемый? – спросил Ростом.
– Я х…хочу… ик! Я ж…желаю "быть с тоб-о-о-ою всегда, быть с тоб-о-о-ою в моги-и-и-ле…" – неожиданно затянул усач.
– Нам пора, уважаемый, – привстал я.
– Ч…что такое?! – Усач грохнул бутылкой об стол, и вино плеснуло в лицо Ростому.
Побледнев, Ростом медленно привстал, уставился на некоторое время в глаза усачу, потом, не сказав ни слова, утер рукою лицо и выразительно покосился на свою окрашенную в красный цвет ладонь.
– Ваше имя, уважаемый? – очень тихо спросил Ростом усача.
– Акакий, Како, Каки![4] – отрапортовал тот и сел. – С…садитесь… предложил он и нам.
Мы тоже сели.
– Скажите, глубокоуважаемый А-ка-кий, Ка-ко, Ка-ки, – произнес Ростом по слогам, – чего вам от нас нужно?
