Элизабет Гаскелл - Север и Юг
– Спасибо. Я премного вам благодарен. Вы посчитали бы меня грубияном, если бы я не согласился. Но, к сожалению, я должен отклонить ваше предложение, несмотря на все искушения оказаться в такой приятной компании.
Мистер Белл откланялся и тайно поздравил себя с искусным оборотом речи, который он использовал, прощаясь с молодыми людьми. Если бы эти фразы можно было передать простым и понятным языком, они имели бы следующий смысл: «Я не вынес бы и дня в компании таких вежливых людей, которые придерживаются ограниченных правил поведения. Это как жевать мясо без соли. И слава Богу, что у них не оказалось лишней спальни. Но как великолепно прозвучала моя фраза! Я показал им славный трюк с хорошими манерами».
Он продолжал самодовольно посмеиваться, пока не вышел из ворот особняка и не зашагал бок о бок с Генри Ленноксом по тротуару. Внезапно ему вспомнился умоляющий взгляд Маргарет, когда она просила его задержаться подольше. И еще он припомнил несколько намеков самого мистера Леннокса о его симпатии к мисс Хейл. Это дало новое направление его мыслям.
– Мне кажется, вы давно уже знаете мисс Хейл. Как вы ее находите? Она поразила меня своей бледностью и нездоровым видом.
– А на мой взгляд, она выглядит прекрасно. Мне говорили о ее нервном истощении, но теперь, похоже, дело идет на поправку. Когда она оживляется, то кажется такой же, как и прежде.
– Она через многое прошла, – сказал мистер Белл.
– Да! Мне жаль, что ей пришлось перенести так много горя. Ведь речь идет не только о печали, связанной со смертью родителей, но и о горьком разочаровании, которое вызвало у нее поведение отца.
– Поведение отца? – с удивлением спросил мистер Белл. – Вы, наверное, используете неверные сведения. Покойный мистер Хейл вел себя очень порядочно и благородно. На определенных этапах жизни он выказывал больше решительности, чем я ожидал от него.
– Возможно, я плохо информирован. Но, как мне говорил его преемник в приходе – умный, здравомыслящий и весьма деятельный священник, – у мистера Хейла не было причин оставлять приход и отдавать свою семью на милость судьбы, рассчитывая обеспечить жену и дочь тем, что он будет давать частные уроки в промышленном городе. Епископ предлагал ему другой приход. Если мистера Хейла действительно одолели какие-то сомнения, он мог бы остаться в Хелстоне, и тогда не было бы повода для отставки. Я думаю, дело в том, что эти сельские священники живут обособленной жизнью. Они оторваны от общества и не имеют возможности общаться с людьми равной культуры, благодаря советам которых могли бы знать, как поступить в той или иной ситуации. Тогда бы им было видно, спешат они или медлят, нужно ли им беспокоить себя воображаемыми сомнениями и стоит ли отказываться от реальных добрых дел ради каких-то абстрактных фантазий.
– Я не согласен с вами. И я не верю, что другие сельские священники готовы брать пример с моего друга Хейла, – заявил мистер Белл, начиная сердиться.
– Наверное, я зря использовал некоторые выражения, характеризуя людей, подобных мистеру Хейлу, – бесстрастным тоном сказал мистер Леннокс. – Тем не менее я уверен, что их образ жизни зачастую порождает либо неординарную самодостаточность, либо болезненное состояние сознания.
– А вы встречались с какой-нибудь самодостаточностью у адвокатов? – спросил мистер Белл. – О случаях болезненной совестливости я вообще молчу.
В своем раздражении он совершенно забыл о недавно обретенном желании следовать хорошим манерам. Мистер Леннокс заметил, что рассердил своего собеседника. И поскольку он говорил лишь для того, чтобы что-то сказать и провести время их совместной прогулки, ему было безразлично, какую сторону принять в развитии темы. Поэтому он тут же изменил свое мнение.
– Конечно, имеется что-то прекрасное в образе такого мужчины, как мистер Хейл. Вот он бросает дом, где прожил двадцать лет. Отказывается от привычного уклада жизни. Все ради идеи, которая может быть ошибочной… Но это не важно! Его ведет неосязаемая мысль. Им нельзя не восхищаться, хотя к восторгу примешивается жалость. Нечто сходное чувствуешь к Дон Кихоту. Мистер Хейл был джентльменом! Я никогда не забуду изящного и простого гостеприимства, которое он оказал мне однажды в Хелстоне.
Наполовину успокоенный, но по-прежнему сердитый и не желающий убаюкивать сомнения своей совести, а по большому счету не верящий, что поведение мистера Хейла имело оттенок донкихотства, мистер Белл проворчал:
– Да-да! Похоже, вы не знаете, что такое Милтон. Я не был в Хелстоне много лет и тем не менее могу поклясться, что он все еще стоит на своем месте. Каждый кол и каждый глиняный кирпич был сделан там в прошлом веке, в то время как Милтон постоянно развивается. Я езжу туда каждые четыре-пять лет, поскольку родился в этом городе, и знаете, мне часто приходится блуждать там среди скоплений складов, которые выросли на участке бывшего фруктового сада моего отца. Может быть, расстанемся здесь? Доброй ночи, сэр. Надеюсь, завтра утром мы встретимся на Хейли-стрит.
Глава 45
Не все было сном
Где те звуки, что нас бодрили,
Когда мы были молодыми?
Последний отзвук уж исчез,
И тех, кто слушал, больше нет.
Позвольте мне закрыть глаза и помечтать.
Уолтер Сэвидж Лэндор. Последний фрукт со старого дереваИдея о Хелстоне, возникшая в голове мистера Белла во время беседы с мистером Ленноксом, всю ночь не давала ему покоя. Во сне он снова видел себя простым лектором в колледже, где теперь был профессором. И он снова находился в отпуске, стоя рядом со своим только что женившимся другом – гордым новобрачным и счастливым викарием Хелстона. Какие невообразимые прыжки они делали через журчавшие ручьи! Прыжки, дарившие им невероятные ощущения, – как будто они парили в воздухе целыми днями! Времени и пространства не было, хотя другие вещи казались реальными. Каждое событие измерялось эмоциями и мыслями, а не самим существованием, поскольку таковое вообще не имело значения. Но деревья в осенней листве выглядели великолепно. Теплый, сладкий аромат цветов и трав тревожил чувства. Молодая новобрачная была немного раздражена видом сравнительно бедного жилища, но гордилась своим красивым, влюбленным в нее мужем. Все это было реальным четверть века назад. Сон так походил на жизнь, что, когда мистер Белл проснулся, нынешняя обстановка показалась ему иллюзией. Где он? В тесном и красиво обставленном номере лондонского отеля! Где были люди, которые общались с ним, сопровождали его и прикасались к нему? Они мертвы. Погребены в могилах. Потеряны навсегда – до конца существования земли. Он стал стариком, хотя еще недавно был полным сил мужчиной. Теперь его окружало абсолютное и невыносимое одиночество жизни. Он торопливо поднялся с постели и, пытаясь забыть о безвозвратном прошлом, в спешке оделся для завтрака в особняке на Харли-стрит.
Мистер Белл не мог уследить за всеми юридическими тонкостями, которые предпринял адвокат, но он заметил, что глаза Маргарет расширились от удивления. Ее лицо побледнело. Она с печалью слушала, как по воле судьбы каждое доказательство, которое могло снять вину с Фредерика, исчезло, превратившись в ничто. Хорошо поставленный, профессиональный голос мистера Леннокса приобрел мягкие и нежные тона, когда он сообщил, что последняя надежда на поиск свидетелей угасла окончательно. Нельзя сказать, что Маргарет не осознавала постигшей их неудачи, но подробности всей этой истории преподносились с такой безжалостной точностью, что несчастная девушка не сдержалась и дала волю слезам. Мистер Леннокс перестал читать отчет.
– Лучше не продолжать, – озабоченно посмотрев на Маргарет, сказал он. – Мое предложение было глупым. Лейтенант Хейл…
Чтобы успокоить Маргарет, он специально использовал это служебное звание, которого Фредерика лишили после обвинения в мятеже.
– В данный момент лейтенант Хейл счастлив и более уверен в своих будущих перспективах, чем если бы он продолжал служить на флоте. У него теперь другая страна, молодая жена и прекрасные карьерные возможности.
– Вы правы, – согласилась Маргарет. – С моей стороны было бы эгоистичным сожалеть об этом. – Она попыталась улыбнуться и добавила: – И все же он потерян для меня. Я такая одинокая.
Мистер Леннокс начал собирать бумаги. Ах, если бы он был таким богатым и процветающим, каким видел себя в мечтах! Мистер Белл прокашлялся, как будто собирался что-то сказать, но не проронил ни слова. Через минуту или две Маргарет, судя по всему, пришла в себя. Она вежливо поблагодарила мистера Леннокса за его усилия. Тон девушки был намеренно любезным, потому что из-за ее слез он вполне мог чувствовать вину за причиненную ей боль. Но без этой боли она просто не была бы собой. Наконец мистер Белл встал, чтобы попрощаться.
– Маргарет! – сказал он, теребя в руках перчатки. – Завтра я собираюсь съездить в Хелстон, чтобы посмотреть на старые места. Хочешь поехать со мной? Или такая поездка будет слишком тягостной для тебя? Говори, не бойся.
