Леонид Иванов - Глубокая борозда
И опять Павлов вынужден упрекнуть себя: каждый год бывает он на полях Климова, беседует об урожае, об агротехнике, но до этой минуты не знал, что в этом совхозе чередование культур в севообороте не совсем такое, как в других хозяйствах. И ему, агроному Павлову, ясно: только от перестановки полей севооборота можно рассчитывать на удвоение урожая многолетних трав. И что важно — эта перестановка ни в какой мере не отразится на урожаях пшеницы.
Гребенкин подошел к Павлову.
— А ведь это очень верно! — с чувством произнес он.
Павлову казалось, что теперь внесена полная ясность в дела, связанные с увеличением производства кормов. Наметилось два пути, на которых и надлежало искать решение проблемы.
Путь первый: более эффективное использование пашни, и прежде всего — замена малоурожайных кормовых культур. Подсчеты, сделанные Сергеевым, показывали, что если сохранить лишь пятую часть теперешних площадей под кукурузой — в тех районах и хозяйствах, где она дает приличные урожаи, — а остальную заменить посевом овса и подсолнечника в смеси с другими культурами, то производство кормов с пашни увеличится в два с лишним раза. Урожай многолетних трав можно удвоить, если размещать их так, как в совхозе «Борец» у Климова.
Второй путь не менее важный: повышение урожайности естественных лугов и пастбищ.
На вчерашнем бюро обкома партии эти мероприятия были одобрены. И теперь Павлов расскажет о них на совещании актива.
Павлову хотелось бы немедля осуществить одобренные меры. Но… Нет нужного количества семян овса, вики, ячменя, да и подсолнечника. Павлов созванивался с Москвой, но ему разъяснили: на юге страны морозы и бури нанесли серьезный ущерб посевам озимых, пришлось пересеять миллионы гектаров, и резервы семян яровых культур были направлены туда.
Но на бюро родилось разумное решение: полностью обеспечить заявку на семена для замены кукурузы двум экспериментальным районам — Дронкинскому и Лабинскому, чтобы осенью получить более наглядные результаты.
Члены бюро одобрили предложение Павлова о бережном отношении к кадрам директоров совхозов: назначение и освобождение любого директора должно быть санкционировано бюро обкома партии.
Павлов объявит это на активе, куда приглашены все директора совхозов.
Уверенность, с какою Павлов шел на встречу с активом, не обманула его. Участники совещания поддержали все намеченные меры, внесли немало конкретных деловых предложений.
8
В этот теплый, солнечный день и настроение у Павлова было солнечным. Вчера побывал в двух районах центральной зоны, сегодня добрался до «своего», Дронкинского района.
Павлов всматривался в окружающие поля. Урожай явно лучше прошлогоднего. Нельзя сказать, что лето нынче благоприятное для хлебов. Были суховеи, даже пыльные бури прошлись по югу, а дожди — лишь в норме. Но заметно изменился вид полей. Не так еще давно они не отличались большим разнообразием: пшеница, кукуруза… Все засеяно, ни клочка черной земли в летнюю пору. И тогда это считалось самым лучшим способом использования матушки-земли. Теперь все иначе. Часто попадаются черные, хорошо обработанные квадраты полей — это чистые пары. Впервые в этом году они получили права гражданства в полном объеме, как это и предусматривалось севооборотами.
А как часто встречаются массивы овса! И что-то почти совсем не видно бывшей «королевы» — кукурузы.
Да, много изменилось даже только в этом году: площадь под кукурузой сократили в два раза. Убавилась бы и больше, но нечем было заменить. Весной Павлов звонил Соколову, попросил его на одном поле заложить делянки с набором всех возделываемых культур на силос. Иван Иванович торопил Павлова посмотреть эти опыты в натуре.
И вот показалась усадьба колхоза «Сибиряк». Сколько раз Павлов бывал здесь! Сколько хороших мыслей и добрых советов увозил он отсюда. Сколько упреков выслушал от Соколова… И если Варвара Петровна и несколько других семей были барометром Павлова для оценки материального благополучия людей, то колхоз «Сибиряк» тоже стал барометром, но в ином плане: по нему Павлов выверял правильность многих решений, многих новинок.
Вроде бы шире стала центральная улица… Много новых домов, много пристроек к старым. Во многих местах стучат топоры, кое-где шифером кроют крыши. Жизнь кипит!
В конторе сказали, что Соколов ушел к силосным ямам.
Там его и нашел Павлов.
Иван Иванович шагнул навстречу Павлову:
— Седеть стал, Андрей Михайлович…
Павлов присмотрелся к Соколову и с радостью отметил: несмотря на приближающиеся семьдесят лет, выглядит довольно бодро, настроение у него, как видно, хорошее.
Недалеко от того места, где остановилась машина, работал бульдозер.
— Новую траншею готовим, понимаешь, — заметил Соколов. — Здесь хотим заложить страховой фонд силоса. Это согласно решению.
— Как нынче с кормами вообще-то?
— Пока нормально, понимаешь. Сена побольше прошлого года, вот только подрезали нас с многолетними травами. Выполнили мы ваше решение, все посевы на семена оставили, а сена-то хорошего мало будет!
— Компенсируем, Иван Иванович, — горячо заговорил Павлов. — Хочешь сеном, хочешь комбикормами.
— Сено-то болотное привезут? Вот в чем наша печаль. Ну, да для общего дела ладно, — решительно махнул Соколов рукой.
Павлов поинтересовался, как колхоз помогает колхозникам кормами для их скота.
— Больше-то делаем, как у Григорьева. По тонне сена дали накосить каждой семье, дадим соломы на заработанные рубли. Ну, и сами колхозники решили из общих фондов давать зерно.
— Всем поровну?
— Нет, уравниловки не будет. Решили так, — почему-то передохнул Соколов: — на заработанный рубль выдавать пятьсот граммов зерна как бесплатное приложение, понимаешь. Я хотел за плату, но колхозники настояли. Везде, говорят, и в отстающих тоже платят колхозникам гарантию; заработки, выходит, уравнялись, передовым колхозникам никаких привилегий. Так пусть хоть зерно будет добавкой.
Когда поехали в поля, Соколов сказал:
— Правильное, Андрей Михайлович, решение насчет силоса. Шибко много, понимаешь, ни к чему его, только тяжесть для доярок. Мы с доярками и зоотехниками обсуждали. У нас удой на корову больше трех тысяч, и вот, понимаешь, сошлись на том, что зимой на день десяти килограммов хватит. Ну, может, самым удойным — по пятнадцать. А недоданный силос заменим овсянкой.
Правее поверни, — тронул Соколов за плечо Петровича. — А теперь прямо кати, вот они, подсолнухи-то, цвести начинают. — Выйдя из машины, сказал: — Тут вот, Андрей Михайлович, мы выполнили твою просьбу.
— Вижу, вижу, Иван Иванович. Спасибо. Но это что-то новое. Подсолнечник с пшеницей?
Павлов присмотрелся к просторному полю. На крайнем участке шелестела широкими листами кукуруза, рядом повернул свои цветущие шляпки в сторону солнца подсолнечник, до самых его шляпок подтянулась пшеница. А еще дальше уже овес, горох и вика окружили подсолнечник. А еще дальше — чистый овес.
— Тут, Андрей Михайлович, ровно четыреста гектаров, — заговорил Соколов. — Все поля у нас теперь по четыреста. Так вот, на каждой опытной грядке по сто гектаров четыре варианта, понимаешь. На трех ты попросил проверить, а четвертую я от себя добавил. Подсолнухи с пшеницей. Мы давно еще пробовали так сеять, хорошо получалось! Когда зацветут подсолнухи, у пшеницы зерно уже восковой спелости. И такой силос получается! Тогда-то как раз наш колхоз, если помнишь, зашумел с высокими надоями. Помню, корреспондент все спрашивал насчет секретов, а мы этот силос в секрете держали. Вдруг узнают, что мы пшеницу на корм скоту пускаем! В те годы, понимаешь, всыпали бы по первое число…
— Почему же бросили сеять?
— Кукуруза пришла! Забыл, что ли? — усмехнулся Соколов. — Да и кто-то все же донес про нашу пшеницу. Тогда как раз Обухов был в райкоме-то. Мне выговорок записали… А теперь вот проверим заново.
Павлов помнил эту историю и теперь дивился деликатности Соколова. Павлов ведь был на бюро, когда Соколову за эту самую пшеницу влетело. А сейчас Соколов так все обсказал, будто Павлов ничего не знает.
— Так и я голосовал за выговор, — признался Павлов.
— Значит, вспомнил, понимаешь, — широко улыбнулся Соколов. — А теперь вот смотри сам, Андрей Михайлович, что получилось.
Павлов прошагал два километра поперек поля, осмотрел все четыре участка. Тут и кукуруза стояла неплохо. Он сказал об этом Соколову.
— Уберем — узнаем… А зимой приезжайте еще один опыт смотреть… Все три вида силоса разложим на площадке, выпустим коров, посмотрим, сами-то коровы какой корм лучше уважают.
Овес же на этом массиве был просто великолепен.
— Тонны три с гектара возьмете.
— Не меньше, — согласился Соколов. — Здесь же второй хлеб после чистого пара, кукурузу-то всегда по хорошему предшественнику размещали, а овес по плохому. А теперь он и взыграл!
