Ивлин Во - Упадок и разрушение
-- Нет, -- сказал Поль.
-- Она ему в кофе толченого стекла подсыпала, -- злобно подсказала Флосси.
-- Кофе по-турецки! -- хмыкнула Динги.
-- За работу же, -- воскликнул доктор. -- У нас дел по горло.
Когда Поль с мистером Прендергастом подошли к спортивной площадке, снова зарядил дождь. Полуголые и дрожащие от холода мальчики поджидали их, сбившись в жалкие кучки. Клаттербак успел шлепнуться в грязь и теперь тихо скулил за деревом.
-- Как же нам их делить? -- задумался Поль.
-- Понятия не имею, -- отозвался мистер Прендергаст. -- По правде сказать, не нравится мне эта затея.
Возник Филбрик -- он был в пальто и котелке.
-- Мисс Фейган передает вам свои извинения, но барьеры и шесты для прыжков она в свое время пустила на дрова. Говорит, что завтра попробует взять новые напрокат в Лландидно. Доктор надеется, что вы пока что-нибудь придумаете. А мне надо к садовникам, шатер дурацкий ставить.
-- Спортивные состязания, на мой взгляд, куда хуже концертов, -заметил мистер Прендергаст. -- Те хоть в помещении проводились. Господи, да я насквозь промок. Если б я знал про эти соревнования, я бы хоть обувь сдал в починку...
-- Извините, пожалуйста, -- подошел к ним Бест-Четвинд, -- но мы совсем окоченели. Может быть, пора начинать?
-- Давайте, -- согласился Поль. -- А что вы, собственно, должны делать?
-- Нам надо разделиться и пробежать дистанцию.
-- Прекрасно, тогда разбейтесь на четыре группы. Это оказалось не так-то просто. Дети требовали, чтобы в забеге принял участие и мистер Прендергаст. Наконец Поль возвестил:
-- Первый забег. Дистанция -- миля. Пренди, побудь-ка с ними, а мы с Филбриком пока постараемся как-то организовать прыжки.
-- А что я должен делать? -- забеспокоился мистер Прендергаст.
-- Пусть мальчишки пробегут до замка и обратно, а ты запишешь тех, кто займет первые два места в каждом из забегов.
-- Попробую, -- грустно отозвался мистер Прендергаст. Поль с Филбриком двинулись к павильону.
-- Я, между прочим, дворецкий, -- заговорил Филбрик, -- а вожусь с шатрами, точно бедуин какой.
-- Это ненадолго, -- заметил Поль.
-- Я и сам здесь ненадолго, -- ответил Филбрик. -- Не для того я родился, чтобы быть на побегушках.
-- Я вас понимаю.
-- Знаете, почему я здесь оказался?
-- Нет, -- отрезал Поль. -- Не знаю и знать не хочу, вам ясно?
-- Сейчас я вам все расскажу, -- продолжал как ни в чем не бывало Филбрик. -- Вышла вот какая штука.
-- Ваши гнусные признания меня не интересуют, сколько раз повторять.
-- Они никакие не гнусные, -- отвечал Филбрик. -- Это история любви. И, скажу вам честно, я не знаю истории прекраснее. О сэре Соломоне Филбрике, наверное, слыхали?
-- Нет.
-- Не может быть! Не слыхали о старине Солли?
-- Нет, а что?
-- А то, что это я. И, смею вас уверить, к югу от моста Ватерлоо1 это имя кое-что да значит. Скажите только: "Солли Филбрик из "Барашка и флага", если будете в Лондоне, -- поймете тогда, что такое слава.
-- Хорошо, попробую.
-- И учтите, я говорю: "Сэр Соломон Филбрик", но это так, больше для смеха. Так меня наши школьники называют. На самом-то деле я никакой не сэр, а самый обыкновенный Соломон Филбрик. Как вы или он. -- Филбрик ткнул пальцем себе за спину, откуда слабо доносились команды мистера Прендергаста: "На старт, на старт, непослушные мальчишки!" -- А они меня сэром величают. Из уважения.
-- Когда я скомандую: "Внимание, марш", начинайте бег, -- слышался голос мистера Прендергаста. -- Итак, внимание, марш... Почему же вы стоите на месте? -- И его призывы тотчас же утонули в звонких ребячьих протестах.
-- И учтите, -- не унимался Филбрик, -- слава пришла ко мне не сразу. Вырос я среди грубых людей, ох каких грубых. Вы с Птенчиком Филбриком знакомы не были?
-- Боюсь, что нет.
-- Еще бы! Дело-то давнее. А ведь неплохой боксер был. Не скажу великий, -- пил запойно, да и руки коротковаты, но свои пять фунтов за вечер он в нашем Ламбет-клубе зарабатывал исправно. К нему все там хорошо относились, а ведь иной раз налижется до чертиков, какой уж тут бокс. Короче, то был мой папаша, золотое сердце, но грубиян, что верно, то верно. Разнесчастную мою родительницу лупцевал -- страшное дело. Пару раз за это в кутузку попадал, а как выпустят, он опять так наподдаст... Нынче таких людей уж не встретишь, образованные все больно стали, да и виски, между прочим, не подешевело... Птенчик из меня тоже хотел боксера сделать. По субботам я стоял с губкой у канатов в нашем клубе и кое-что, между прочим, зарабатывал, а ведь совсем сопляком был. В клубе я и познакомился с Тоби Кратвеллом, о нем тоже не слыхали?
-- Мне, право, неловко, но не слыхал. Я вообще плохо знаю спортсменов.
-- Спортсменов? Так, по-вашему, выходит, Тоби Кратвелл спортсмен? Вот умора! Тоби Кратвелл, -- вновь оживился Филбрик, -- это тот, кто свистнул буллеровские бриллианты в девятьсот двенадцатом году, обчистил Объединенный стальной трест в девятьсот десятом, а в четырнадцатом хорошенько выпотрошил сейфы на острове Уайт. Нет, кем-кем, а спортсменом Тоби Кратвелл отродясь не бывал. Хорош спортсмен! Знаете, какую штуку он выкинул с Альфом Ларриганом, когда тот закрутил было с одной его подружкой? Нет? Так слушайте. Был у Тоби знакомый доктор по фамилии Питерфилд, жил он на Харли-стрит, а пациентов у него хоть пруд пруди. Так вот Тоби кое-что про него знал. Питерфилд угробил очередную его девчонку, когда та пришла к нему, потому что не хотела рожать. Тоби про это пронюхал, так что доктор был у него в руках. Альфа он убивать не стал -- не так был Тоби воспитан. Тоби вообще никого никогда не убивал, если не считать, конечно, всех этих поганых турок в войну, за что, если хотите знать, он орден заработал. Словом, подкараулил он Альфа, сводил его к доктору Питерфилду, ну и... -- Филбрик перешел на шепот.
1 М о с т В а т е р л о о соединяет центральную часть Лондона с районом Ламбет "а южном берегу Темзы.
-- Внимание, второй забег, приготовились. Если вы не побежите по команде "марш", я вас всех до одного дисквалифицирую, вы меня слышите? Внимание, марш...
-- В общем, с той поры Альф Ларриган больше за девчонками не бегал. Хе-хе-хе. А вы говорите -- спортсмен! Ну а мы с Тоби проработали на паях целых пять лет. Вместе Стальной трест чистили, вместе Буллера обрабатывали, и кое-что заработали. Тоби брал себе три четверти, как старший, но и я внакладе не оставался. Расстались мы уже перед самой войной. Тоби продолжал сейфы потрошить, а я обосновался в "Барашке и флаге", в том, который в Кембервелл-Грине, стало быть. Перед войной это была не пивная, а одно загляденье, да и теперь лучше нее в округе не найти, вы уж мне поверьте. Времена нынче, конечно, не те, но все равно жаловаться грех. Я и "Синематограф" приобрел там же, под боком. Будете в тех краях -- заходите, сошлитесь на меня -- для вас всегда контрамарочка найдется.
-- Очень вам признателен.
-- Сущие пустяки. Стало быть, началась война. Тоби за Дарданеллы орден получил и важной птицей заделался. Теперь он, фу-ты ну-ты, майор Кратвелл, член парламента от консерваторов, какую-то дыру на юге Англии представляет. А в пивной у меня всем распоряжалась моя толстуха. Я ведь женился -- забыл вам рассказать. В невестах она была красавицей, только вот потом располнела. Обычное дело, при пивной-то. После войны дела наши пошли на убыль, а потом толстуха моя приказала долго жить. Сперва я не думал, что буду особо убиваться, располнела уж больно, повторяю, и вообще. Поначалу так оно и вышло, но когда я ее схоронил и все постепенно в свою колею входить стало, вдруг я затосковал. Почему да отчего, сам не знаю. Стал газеты читать. раньше-то моя супруга мне вслух читала, выбирала, что ей больше нравилось, а я когда слушаю, когда нет, в общем, особо никогда не интересовался. Про преступления она никогда не читала, разве только убийство какое громкое. А я сразу взялся за уголовную хронику, и у себя в "Синематографе" ни одной картины про жуликов не пропускал. Спалось мне неважно, все лежу себе да былое вспоминаю. Я бы и по второму разу мог запросто жениться, за меня бы любая пошла, но мне чего-то другого все хотелось.
Как-то субботним вечером в бар заглядываю. По субботам я всегда там -сигару выкурю, ребятам стаканчик-другой поставлю. Чтобы чувствовали, с кем дело имеют. На пальце у меня кольцо с бриллиантом, а летом я всегда при бутоньерке. Значит, захожу я и вижу -- кого бы вы думали -- Джимми Дреджа. Я с ним познакомился, еще когда с Тоби работал. Сидит -- лица на парне нет.
"Здорово, Джимми, -- окликаю. -- Сколько лет, сколько зим! -- Спрашиваю его приветливо, но осторожно, бог его знает, что он теперь за птица: -- Как дела?"
"Как сажа бела, -- отвечает. -- Работу запорол".
"Что за работа?" -- спрашиваю.
"Детская, -- отвечает. Ребенка, понимать надо, умыкнул. -- В общем, все по порядку, -- начинает свой рассказ Джимми. -- Ты лорда Аттриджа знаешь?"
"Того, что электрическую сигнализацию от воров завел? Который на Белгрейв-сквер проживает? В Аттридж-хаусе?"
