Бранислав Нушич - Ослиная скамья (Фельетоны, рассказы)
- Да нет, сударыня, погодите, ей-богу, я вам все объясню...
С большим трудом я растолковал ей, в чем дело, сунул в руку переписной лист и что есть духу помчался прочь.
Дом номер девять.
Опять женщина. Сильная, здоровая, рослая, кажется вот возьмет тебя, поднимет и опять поставит на землю, а ты и пикнуть не успеешь.
Сразу было видно, что эта женщина имела дело с властями и хорошо разбирается в официальных делах. Как только я сказал о причине своего прихода, она все поняла, взяла лист и только добавила:
- Заранее предупреждаю вас, сударь, что мужа я вписывать не стану.
- Почему, скажите, пожалуйста?
- Да так, не стану вписывать, и все. Я его и мужем-то больше не считаю.
- Это другое дело, сударыня, по этому поводу вы в консистории 1 объясняйтесь.
1 Консистория - учреждение, осуществлявшее управление епархией; в ее ведение входили вопросы расторжения церковного брака.
- Э, нет, мне консистория ничего плохого не сделала, чтобы с ней объясняться, а вот с ним-то я поговорю.
- Но, сударыня, ведь он же глава дома.
- Боже упаси, глава дома - я! - отвечает она решительно.
- Но он здесь живет.
- Да, - говорит она, - но его нет уже три дня. Где-то кутил, а теперь боится идти домой. Он знает, что я прибью его, как нашкодившего кота.
- Прекрасно, ваше право отколотить мужа, но вписать его вы обязаны. Вот вам лист.
Она взяла лист.
- Хорошо, оставьте лист, но предупреждаю заранее, что его я вписывать не стану и где раньше писала о нем как о муже - вычеркну, сотру. Да и его самого не худо бы стереть с лица земли, пусть только вернется!
Дом номер одиннадцать.
Двери были заперты. Я постучал и услышал восклицание "ой", какую-то возню, затем дверь осторожно открыли.
Передо мной стоит молодая красивая женщина, ну, просто пальчики оближешь.
Она взволнована, очень взволнована. Комната, в которую она меня пригласила, соединяется с другой, и я слышу, как там что-то упало. На полу я замечаю офицерскую фуражку и сразу понимаю, в чем дело.
Я усаживаюсь на стул, хотя хозяйка и не предлагает мне сесть. Такие ситуации мне особенно нравятся.
Развернув переписной лист, не спеша объясняю госпоже, как его заполняют.
- Обратите внимание, сударыня, здесь имеются два очень важных пункта. Первый - где находится член семьи, которого случайно в день переписи не оказалось дома. И другой - где проживает постоянно лицо, которое во время переписи случайно оказалось здесь.
Хозяйка меняется в лице.
- Итак, - продолжаю я объяснять с изысканной любезностью, - в ответ на первый вопрос вы, скажем, напишете, что вашего мужа нет дома. Его ведь нет здесь, не правда ли?
- Да, мой муж в отъезде.
- Именно так я и подумал. А в этой графе вы должны написать имя лица, которое в данный момент случайно оказалось в вашем доме.
- О! - произнесла хозяйка и побледнела как смерть.
- Вот, прочтите сами содержание пункта номер пятнадцать.
- Знаю, но... он сейчас уйдет, - говорит перепуганная женщина и показывает рукой на комнату, в которой что-то упало.
- Вот и прекрасно, - говорю я, прощаюсь и ухожу, чтобы дать возможность "тому, кто оказался случайно в доме в день переписи", удалиться.
А второго января, сразу после Нового года, я пошел по домам, чтобы собрать заполненные листы.
Я собрал двадцать один лист, и мне сразу бросился в глаза лист с порядковым номером четыре. В качестве главы семьи в нем была записана Маца Петровичка; в конце листа как лицо, заполнившее его и глава семьи, опять подписалась та же Маца.
Между тем, под номером два был записан Йоца Петрович. В графе, кем он приходится главе семьи, написано муж, и в графе "профессия" также написано, что основное занятие Йоцы - муж.
Иду к госпоже Маце, главе дома, объясняться.
- Скажите, пожалуйста, вы замужем?
- Да, сударь!
- Тогда вы неправильно заполнили лист.
- Почему? - выпятила грудь Маца.
- Ваш муж как глава семьи должен быть записан первым.
- Ну уж нет, - говорит Маца, - глава семьи - я. Я плачу за квартиру, я веду хозяйство, я зарабатываю, я содержу его.
- Ладно, а чем занимается ваш муж?
- Ничем, сударь, вот только этим, что я записала. Это у него и основное и побочное занятие.
Напрасно я пытался убедить Мацу, главу семьи, изменить порядок в листе, она так и не согласилась переделать.
Лист номер семь заполнила молодая женщина. Она недавно развелась с мужем. Она написала только имя и фамилию, а на все остальные вопросы не ответила.
Я вынужден был пойти к ней.
- Сударыня, вы не написали, сколько вам лет.
- Хочу, чтобы вы сами заполнили эту графу, - сказала она кокетливо.
- Хорошо, пожалуйста, я сделаю это с удовольствием. Сколько же вам лет?
- Ха... а вы сами определите, - вызывающе отвечает она.
- Сударыня, вы обязаны сказать мне.
- Ну уж нет, - решительно возражает женщина, - я еще никогда не говорила официальным лицам, сколько мне лет. Меня не раз из-за всяких интриг допрашивали в участке, и то я не сказала свой возраст. Писаря сами определяли. Я и в консистории не сказала, там определили попы.
- Но в данном случае нельзя, да я и не умею угадывать возраст.
- Ах, повеса, накажи вас бог, думаете, я по глазам не вижу?
Что мне после этого оставалось делать! Чтобы не уронить достоинства государственного переписчика, я зажмурил глаза и написал - двадцать один.
В лист номер девять были записаны только мать и дочь, а в пункте "возраст" написано: матери Елене, вдове, двадцать шесть лет, а ее дочери Сойке - восемнадцать.
- Сударыня, этого быть не может, - скромно заметил я.
- Как не может? - с удивлением спросила вдова Елена.
- Не может же быть вам двадцать шесть, если вашей дочери восемнадцать.
- Вот тебе и на! - подбоченилась вдова Елена. - Уж я-то, наверное, лучше вашего знаю, когда я ее родила.
В лист номер одиннадцать чиновник Мирко Сарич записал себя (двадцать четыре года) и свояченицу (девятнадцать лет).
- Почему же в графе "семейное положение" не написали, что вы вдовец?
- Зачем же писать, если я не вдовец.
- Ага, значит, ваша жена жива? Почему тогда ее не записали?
- Поймите меня, пожалуйста. Я холост и никогда не был женат.
- Откуда же тогда у вас свояченица?
- Да... так... оказалась тут, - оправдывается смутившийся господин Мирко.
- Возьмите лист и исправьте. Напишите, что барышня - ваша племянница.
- А, так. Спасибо.
Он взял лист, стер "свояченица" и написал - "племянница".
Лист номер тринадцать был заполнен красивым канцелярским почерком. Когда я приносил лист, госпожа Мица, вдова, пожаловалась на свое одиночество.
- Не окажете ли вы мне маленькую услугу? - кокетливо обратилась она ко мне, когда я пришел за листом.
- О, с удовольствием!
- Дайте мне лист госпожи Станы, я посмотрю, сколько лет она себе записала?
Я развернул лист номер восемь.
- Госпожа Стана написала двадцать три года.
- Ах, бесстыдница! - всплеснула руками госпожа Мица. - Да ей тридцать пять и никак не меньше. Она никогда не была молодой. Вы можете спокойно исправить. Исправьте, ответственность я беру на себя!
В лист номер семнадцать были записаны муж, жена и еще какое-то лицо.
Опять объяснения. Разумеется, как и везде, мужа я не застал дома, а объясняться с женщинами - настоящая пытка.
- Кем вам приходится, сударыня, этот господин?
- Никем, так просто, приятель!
- Что он, квартирант?
- Нет.
- Родственник?
- Нет.
- Так кто же?
- Знакомый.
- А живет у вас?
- Он большой друг моего мужа. Он сосватал нас, вот мы и держим его у себя из благодарности.
- Сколько лет вашему мужу?
- Пятьдесят.
- А сколько лет вашему другу?
- Двадцать восемь.
- Понятно. Тогда в графу "занятие" следует записать - друг дома.
Но больше всего хлопот задала мне одна особа, некая Нанчика Црвенчанинова. Я обнаружил ее сразу в трех листах. В листе номер три, в листе номер четырнадцать и в листе номер двадцать один.
Разумеется, не могло быть трех женщин с одной и той же фамилией и возрастом.
Пришел я в дом номер три. Слава богу, застал здесь хозяина.
- Скажите, пожалуйста, сударь, живет ли у вас некая Нанчика Црвенчанинова?
- Да, - сердито оборвал меня господин угрюмого вида, - было бы лучше, если бы не жила.
- Это и для меня было бы лучше, я боюсь она мне запутает перепись.
- Да она только и живет для того, чтобы всем все путать.
- Объясните, пожалуйста?
- Да и так все ясно, - отвечает господин, - она моя теща, тещей приходится и тому, из листа номер четырнадцать, и тому, из листа двадцать один.
- Ясно, а где она проживает?
- У всех трех.
- Хорошо, у кого в доме она случайно оказалась в момент переписи?
- Это трудно сказать, ведь она одновременно находится во всех трех домах.
- Так, но когда вы заполняли лист?
- Она была у меня. Когда заполнял свояк, была у свояка, когда же заполнял другой свояк, была у него.
