Радек Кнап - Франек
- Меня все любят.
- Потому только, что ты в гостях. Вот поживешь с годик, поймешь, что они думают на самом деле.
- Через пару недель я уйду. Осенью.
Пани Мушек потерла лоб, будто ей стало нехорошо.
- Ну, не будем больше об этом.
- Что с тобой? - с беспокойством спросил Франек. - Принести порошок?
- Сиди. Когда ты в последний раз стригся?
Франек пощупал свою прическу.
- Точно не знаю... С полгода назад, наверное...
С кислой улыбкой сапожница спросила:
- Длинноваты, ты не находишь?
- Угу...
- Через час вернется Антоний, у меня будет куча дел. А сейчас я могла бы сходить за ножницами и остричь тебе волосы. Что скажешь?
- Не знаю. Ты серьезно? - спросил Франек, пятерней приглаживая волосы.
Пани Мушек энергично поднялась и принялась убирать со стола.
- Когда еще у тебя будет такая возможность! - сказала она и скрылась в ванной. Франеку показалось, что невестка будет недовольна, если он откажется. А ведь он и так уже доставил ей массу хлопот и на этот раз возражать поостерегся. Он услышал, как невестка моет руки, выдвигает ящик и тут же задвигает его. В следующее мгновение она уже снова стояла на кухне с ножницами и полотенцем в руках.
Она указала на его стул и попросила:
- Отодвинь подальше, чтоб волосы не падали на стол: еще... так: нет, еще чуть-чуть.
Франек исполнял ее приказы, как солдат.
Пани Мушек обвязала вокруг его шеи полотенце.
- Что ты на меня так смотришь, - сказала она, - это недолго.
Франек только кивнул, в тот же миг прядь его волос упала на пол.
- Раньше я всегда сама стригла Антония, - продолжала она. - По воскресеньям. После завтрака. Потом он доставал из шкафа лучший костюм и мы отправлялись гулять. Иногда шли в церковь, слушали проповедь. На самом-то деле Антоний просто хотел подразнить священника. Мы садились в первом ряду. Антоний снимал шляпу, чтобы все видели его новую прическу. Святому отцу это действовало на нервы - он-то был лысым. Он скрежетал зубами, да так, что даже в последнем ряду было слышно.
Пани Мушек вздохнула:
- Так-то вот... А теперь он и сам облысел.
- Расскажи, как вы познакомились? - попросил Франек.
- Это было двадцать с лишним лет назад. Я тогда работала в кондитерской лавке на Хмельной. Теперь там химчистка. Когда я шла с работы, моя одежда пахла шоколадом. Люди оборачивались и смотрели мне вслед. Однажды Антоний пригласил меня в кино. Он работал неподалеку в обувной мастерской. Мы пошли в кино сразу после работы. Через пятнадцать минут во всем зале уже пахло шоколадом. Люди смотрели на нас и улыбались. Антоний понял, что запах от меня, и посмотрел так, как никто никогда на меня не смотрел, - пани Мушек хихикнула. - Фильма я совершенно не помню.
- Да-да, - кивнул Франек, - в детстве Антоний был охоч до сладкого.
Пани Мушек наклонилась к нему, и нос Франека уткнулся в ее блузку.
- Слышишь запах? - В ее шутливой интонации прозвучало странное любопытство.
- Через двадцать лет? - удивился Франек.
- Неужели нет? - Пани Мушек наклонилась еще ниже. Нос Франека очутился между двумя холмами, приподнимавшими блузку.
- Я слышу только запах курицы, которую мы ели на обед, - признался Франек и, чтобы не обидеть невестку, добавил: - Слышу, как бьется твое сердце: Колотится, будто молоток.
Пани Мушек покраснела.
- У меня аритмия. Это, между прочим, серьезно.
- Наверное, нужно сходить к врачу? - попытался Франек выйти из положения.
- К врачу? - воскликнула пани Мушек. - Да что он понимает в женских болезнях? Посчитай лучше, как часто оно стучит.
- Сердце?
- Что же еще?
Франек глубоко вдохнул и принялся считать:
- Один, два, три...
- Торопишься, давай помедленнее...
- ...четыре... пять... шесть...
- Да ты считать не умеешь, - поддела она его.
Франек почувствовал, что покрывается потом.
- Неправда! Я умею считать до тысячи.
- Так давай считай.
- Нет, ты права. Я не умею считать до тысячи.
- Вот ты сказал, что осенью уйдешь. Почему ты не хочешь остаться с нами?
- Не хочу, и все.
- А если Антоний будет против? Ты нужен ему. Кто будет пасти птиц?
- Все равно уйду. И птицы со мной.
- Франек! - потребовала пани Мушек. - Посмотри на меня.
Франек поднял голову. Глаза их встретились. Больше всего хотелось ему опустить голову. Но сапожница всем телом давила ему на шею, отрезав путь к отступлению. Его подбородок оказался вдруг зажатым между могучими грудями невестки - проявилось ее редкое умение использовать их как тиски. Франек ощутил слабость. Ситуация выходила из-под контроля. О подобных вещах Франек имел весьма смутное представление.
- Я тоже имею право высказаться. В конце концов я жена твоего брата.
Она протянула руку и потрепала его по щеке. Франек с ужасом покосился на эту руку, будто перед ним была ядовитая змея.
- Сидишь, будто аршин проглотил, - посетовала невестка. - Если останешься, я всегда буду стричь тебя. С длинными волосами ты похож на женщину.
Мысль, что невестка всегда будет стричь ему волосы, привела Франека в ужас. И хотя ее прикосновения отнюдь не были ему неприятны, сам факт, что он полностью обездвижен, ничего хорошего не сулил. К тому же два холма у него под подбородком, похоже, вовсе не собирались сдавать с таким трудом занятые позиции.
Ужас его нарастал. Франек сделал попытку высвободиться - напрасно; воздуха стало еще меньше. Но в ту самую секунду, когда страх сделался невыносимым, его одолела странная усталость. Такая же, как в Вене во время ограбления банка, которая уберегла его тогда от неприятностей. У него больше не было сил сидеть с открытыми глазами. Ему удалось лишь слегка улыбнуться.
- Вот видишь, - обрадовалась пани Мушек, - а я уж было подумала, что ты боишься меня.
- Чтоб я боялся... - прошептал Франек.
- Я и говорю. Глупо бояться женщины! Женщина не способна причинить зло. Зло в наш мир приносят мужчины. Если правильно вести себя с женщиной, рай на земле тебе обеспечен. Любое твое желание будет угадываться прежде, чем ты его выскажешь.
Пани Мушек просто сама поражалась: надо же, какие умные слова она говорит! Она обращалась к стене, будто бы именно там находились воображаемые слушатели.
- Во-первых, женщины никогда не начинали войн. Они не способны на хладнокровное убийство. Насилие столь же чуждо им, как и управление автомобилем. Женщина всегда готова помочь и пойти на жертву. И вот вместо благодарности ее поднимают на смех:
Тут глаза Франека окончательно закрылись. Нос еще глубже уткнулся в грудь невестки.
Пани Мушек вдохновенно продолжала свою речь:
- Конечно, у женщин тоже есть недостатки. Действительно, они ищут удобной, спокойной жизни. И порой второпях выбирают не того мужчину. Мы верим: если мужчина что-то обещает, все так и будет. Соглашаемся на посредственность. Но такой ли это серьезный недостаток, Франек? Женщина хочет счастья. Как же ей быть?
Сапожница посмотрела вниз, на Франека.
- Что бы ты посоветовал?
Франек ничего не ответил. Его дыхание было ровным. Лицо неподвижным. Пани Мушек умолкла. Наклонилась к деверю и прислушалась: никаких признаков жизни. Она встревожилась.
- Франек? С тобой все в порядке? - спросила она. - Франек! Отвечай!.. Господи, я его задушила!
В эту секунду раздался громкий храп, который все объяснил: Франек просто-напросто спит. Она легонько похлопала его по щекам.
- Проснись! - крикнула с возмущением. - Сию же минуту проснись!
Но ничто на свете не могло сейчас его разбудить. То ли пани Мушек этого не знала, то ли просто не могла с этим смириться, но она крепко обхватила голову деверя и принялась довольно сильно ее трясти. Было похоже, что она хочет оторвать ему голову.
- Будешь ты отвечать или нет? - кричала в ярости. - Ты меня не слушал! Тебя совершенно не интересует, что я говорю! Никто еще так меня не унижал! Ты делаешь из меня... - она затравленно огляделась по сторонам, - идиотку!
Выкрикнув все это, пани Мушек немного успокоилась. Кажется, поняла наконец, что все усилия тщетны.
- Не понимаю, - пробормотала она, - как можно уснуть, когда тебя стригут? Трудно было подождать, пока я закончу?
Вместо ответа, Франек вновь испустил громкий храп. Это оказалось последней каплей. Пани Мушек схватила ножницы и вцепилась в его прекрасные волосы. Время от времени она делала шаг назад и с довольным видом оглядывала свое творение. Храп, ставший теперь ритмичным, будто удваивал ее энергию. Через десять минут все было кончено. Она отложила ножницы и залюбовалась необычным зрелищем: вместо того чтобы, как обещала, модно постричь Франека, она обкорнала его наголо. Пани Мушек повернула его голову влево, потом вправо, лицо ее при этом выражало умиротворение. Насытившись созерцанием, она прошла в ванную. Убрала ножницы в ящик. Бросила полотенце в корзину с грязным бельем.
Потом остановилась перед зеркалом и вперилась взглядом в свое отражение.
- Тебе не следовало так поступать, - проговорила она. Но другая ее половина, считавшая, что "это послужит ему уроком", в конце концов одержала верх.
