Уильям Фолкнер - Избранное
— Итак, — с живостью заметила мисс Дженни за супом, — ваша жена вас покинула, и теперь вы наконец нашли время навестить родственников.
Хорес улыбнулся.
— По правде говоря, я приехал к вам чего-нибудь поесть. Сомневаюсь, чтобы даже одна женщина из десяти обладала способностью вести хозяйство, а что до меня, то я наверняка не домосед.
— Вы хотите сказать, что даже у одного мужчины из десяти не хватит ума жениться на хорошей кухарке, — поправила его мисс Дженни.
— Может быть, у них как раз ровно столько ума и уважения к другим, чтобы не портить хороших кухарок, — предположил он.
— Да, — согласился молодой Баярд, — даже кухарка бросает работу, когда выходит замуж.
— Что правда, то правда, — подтвердил Саймон. Облаченный в накрахмаленную рубашку без воротника и в воскресные брюки (был день Благодарения[69]), он стоял, картинно прислонись к буфету, и в добавление к своим обычным запахам издавал еще еле уловимый запах виски. — Когда мы с Ефронией поженились, то мне за первые два месяца пришлось четырежды искать ей место.
— Саймон, наверное, женился на чужой кухарке, — заметил доктор Пибоди.
— По-моему, лучше жениться на чужой кухарке, чем на чужой жене, — отрезала мисс Дженни.
— Перестаньте, мисс Дженни, — укоризненно заметила Нарцисса.
— Прошу прощения, — тотчас отозвалась мисс Дженни. — Я это не по вашему адресу сказала, Хорес, мне просто так в голову пришло. Я говорила с вами, Люш Пибоди. Вы думаете, что если вы шестьдесят лет подряд обедаете за нашим столом в день Благодарения и на рождество, то вам можно приезжать в мой дом, чтоб надо мной же издеваться?
— Перестаньте, мисс Дженни! — повторила Нарцисса.
Хорес положил ложку, и Нарцисса взяла под столом его руку.
— О чем вы там толкуете? — Старый Баярд, у которого за вырез жилета была заткнута салфетка, опустил ложку и поднес к уху ладонь.
— Ни о чем, — отвечал ему молодой Баярд, — тетя Дженни опять пререкается с доктором. Пошевеливайся, Саймон.
Саймон, с интересом прислушиваясь к перебранке, начал не спеша убирать со стола суповые тарелки.
— Да, — продолжала мисс Дженни, — если этот старый осел Билл Фолз намазал дегтем прыщик у Баярда на физиономии и случайно его не убил, вы должны бегать по всей округе надувшись, как отравленный пес. А вы тут при чем? Ведь это не вы его вылечили. Может, вы эту штуку сами на него накликали?
— Саймон, не найдется ли у тебя куска хлеба или еще чего-нибудь, что мисс Дженни могла бы положить себе в рот? — с невинным видом осведомился доктор Пибоди.
Мисс Дженни, сверкнув на него глазами, с шумом откинулась на спинку стула.
— Эй, Саймон! Ты жив или нет?
Саймон собрал тарелки и понес их из комнаты, гости сидели, стараясь не смотреть друг другу в глаза, а мисс Дженни, укрывшись за баррикадой из чашек, ваз, кувшинов и прочей посуды, продолжала неистовствовать.
— Билл Фолз… — задумчиво повторил старый Баярд. — Дженни, когда Саймон будет собирать ему корзинку, пусть зайдет ко мне в кабинет, у меня там кое-что для него припасено.
Речь шла о пинте виски, которую всегда вручали старику Фолзу в день Благодарения и на рождество. В эти дни старик по ложечке оделял этим виски своих престарелых бездомных приятелей, и старый Баярд неизменно просил Дженни напомнить Саймону о том, чего никто из них никогда не забывал.
— Хорошо, — согласилась она.
Саймон появился с огромным серебряным кофейником, поставил его возле мисс Дженни и снова ушел на кухню.
— Кто хочет сейчас кофе? — обратилась она ко всем. — Баярд ни за что не сядет за стол без кофе. Вам налить, Хорес? — Он отказался, и тогда, не глядя на доктора Пибоди, она сказала: — А вы, конечно, выпьете чашечку.
— Если вас не затруднит, — кротко отозвался оп. Подмигнув Нарциссе, он состроил похоронную мину.
Мисс Дженни пододвинула к себе две чашки. Появился Саймон с огромным блюдом; он пронес его по комнате, изящно балансируя им у себя над головой, и торжественно водрузил на стол перед старым Баярдом.
— Боже мой, Саймон, где ты ухитрился достать в такое время года целого кита? — спросил молодой Баярд.
— Да, это рыба так рыба, — согласился Саймон.
Рыба действительно была необыкновенная. Не меньше ярда в длину, с седельный чепрак шириной, ярко-красного цвета, она бесшабашно и лихо скалилась на блюде.
— Черт побери, Дженни, — сердито проворчал старый Баярд. — На что тебе эта дрянь? Кому вздумается набивать себе брюхо рыбой в ноябре, когда на кухне полно опоссумов, индеек и белок?
— Кроме тебя здесь есть еще люди, — возразила она. — Не хочешь — не ешь. У нас дома всегда подавали рыбу. Но эту миссисипскую деревенщину даже под страхом смерти не отучишь от хлеба и мяса. Поди сюда, Саймон.
Саймон, водрузив перед старым Баярдом стопку тарелок, подошел к мисс Дженни с подносом, и она поставила на него две чашки кофе, которые он подал старому Баярду и доктору Пибоди. Потом мисс Дженни налила чашку себе, а Саймон подал сахар и сливки. Старый Баярд, продолжая ворчать, резал рыбу.
— Я ничего не имею против рыбы в любое время года, — сказал доктор Пибоди.
— Еще бы! — отрезала мисс Дженни.
Он снова подмигнул Нарциссе и сказал:
— Только я люблю ловить рыбу в собственном пруду. Моя рыба более питательна.
— У вас все еще есть пруд, док? — спросил молодой Баярд.
— Да. Но в этом году что-то неважно клюет. Прошлую зиму у Эйба была инфлюэнца, и с тех пор он поминутно засыпает, а мне приходится сидеть и ждать, пока он проснется, снимет с крючка рыбу и нацепит новую наживку. В конце концов я стал привязывать ему к ноге веревку, и когда рыба клюнет, я протягиваю руку, дергаю за веревку, и он просыпается. Вы должны как-нибудь привезти ко мне жену, Баярд. Она еще не знает, какой у меня пруд.
— Разве ты его не видела? — спросил Баярд Нарциссу. Нет, она его не видела. — Вокруг него стоят скамейки с подставками для ног и сделаны перила, чтобы прислонять удочки, и к каждому рыбаку приставлен черномазый, который нацепляет наживку и снимает с крючка рыбу. Не понимаю, чего ради вы кормите всех этих черномазых, док.
— Видите ли, они у меня так давно, что я теперь не знаю, как от них избавиться — разве что всех разом утопить. Труднее всего их прокормить. Весь мой заработок на них уходит. Если б не они, я б давным-давно бросил практику. Потому-то я и стараюсь обедать в гостях — каждый бесплатный обед все равно что праздник для рабочего человека.
— Сколько их у вас, доктор? — спросила Нарцисса.
— Я даже точно не знаю, — отвечал он. — Штук шесть или семь у меня зарегистрировано, а сколько там еще дворняжек — понятия не имею. Чуть не каждый день я вижу какого-нибудь нового детеныша.
Саймон слушал с жадным интересом.
— У вас случайно не найдется местечка, доктор? — спросил он. — Я тут как каторжный — с утра до ночи всех их кормить и поить приходится.
— А ты можешь каждый день есть холодную рыбу с овощами? — серьезно спросил его доктор.
— Нет, сэр, — с сомнением в голосе отвечал ему Саймон, — в этом я не уверен. Я однажды в молодости объелся рыбой, и с тех пор мой желудок ее не принимает.
— Вот видишь, а у нас дома больше есть нечего.
— Полно тебе, Саймон, — сказала мисс Дженни.
Саймон, неподвижно прислонившись к буфету, не сводил изумленного взора с доктора Пибоди.
— И вы на одной холодной рыбе и овощах в таком теле держитесь? Джентльмены, я бы с такой кормежки через две недели в скелет превратился, уж это точно.
— Саймон! — оборвала его мисс Дженни. — Оставьте его в покое, Люш, пусть он своим делом занимается.
Саймон внезапно вышел из своего оцепенения и убрал со стола рыбу. Нарцисса снова незаметно взяла под столом руку брата.
— Тетя Дженни, отвяжись от дока, — сказал Баярд. Он тронул деда за плечо. — Ты не можешь сказать ей, чтоб она оставила дока в покое?
— Что он сделал, Дженни? — спросил старый Баярд. — Он что, есть не хочет?
— Нам всем скоро будет нечего есть, если он будет беспрерывно рассуждать с Саймоном насчет холодной рыбы с ботвой молодой репы, — отвечала мисс Дженни.
— По-моему, с вашей стороны нехорошо так обращаться с доктором, мисс Дженни, — сказала Нарцисса.
— Ну что ж, я по крайней мере могу благодарить вас за то, что вы не вышли за меня замуж. Я когда-то делал Дженни предложение, — сообщил доктор.
— Ах вы, старый седой лгун! — воскликнула мисс Дженни. — Никогда ничего подобного не было.
— Нет, было! Но только я сделал это ради Джона Сарториса. Он сказал, что у него столько хлопот с политикой, что на домашние свары просто сил не хватает. И знаете…
— Люш Пибоди, вы величайший лгун на земле!
— …ведь я ее почти уговорил. Это было в ту первую весну, когда зацвели сорняки, которые она привезла из Каролины; светила луна, мы с ней гуляли по саду, пел пересмешник, и…
