Ирвин Шоу - Любовь на темной улице (сборник рассказов)
-- Прошу простить меня, дорогая,-- извинился Теренс перед девушкой.
Медленно, не теряя своего достоинства, он подошел к Маккулу. Он остановился на расстоянии добрых четырех футов от столика Маккула, словно его неожиданная остановка -- это профилактическая мера, удерживающая его в полной безопасности за пределами невидимой ауры, которую только он, с его тонкой натурой, мог почувствовать, когда она излучалась из того пространства, которое в данную минуту занимал сидевший за своим отдельным столиком Маккул.
Маккул с удовольствием продолжал что-то рисовать на меню, склонив голову. Верхняя часть головы у него была абсолютно лысой, а на удлиненной, агрессивно выдававшейся вперед нижней челюсти росла рыжеватая щетина. Глядя на него, Уэбел вдруг осознал, что Маккул очень похож на одного из рабочих-ирландцев на картине, которых доставили в Америку в 1860 году для строительства железной дороги "Пэсифик юнион". Уэбел теперь понимал, почему так удивился Теренс, и не винил его в этом. Требовалось недюжинное воображение, чтобы представить себе, что Маккул -- выпускник Принстонского университета.
-- Я не ослышался, сэр? -- спросил Теренс.
-- Не знаю,-- ответил Маккул, не поднимая головы.
-- Так вы сказали, что вы из Принстона, или вы этого не говорили?
-- Да, я это сказал,-- теперь Маккул глядел на Теренса отважно и воинственно, как и полагалось пьяному человеку.-- Я также сказал, что ни один уважающий себя джентльмен на вашем месте никогда не потребовал бы две с половиной против одной. Повторяю, еще раз, на случай, если вы что-то не расслышали.
Теренс медленно описал полукруг перед Маккулом, изучая его явно с научным интересом.
-- Ах, вон оно что,-- протянул он, и в его голосе послышались нотки аристократического скепсиса.-- Значит, вы сказали, что вы из Принстона, так?
-- Да, сказал,-- ответил Маккул.
Теренс повернулся к своей девушке у стойки.
-- Ты слышала это, дорогая? -- Не ожидая от нее ответа, он вновь подкатился к Маккулу. Он стоял прямо перед ним. В голосе его чувствовалось открытое презрение принца крови по отношению к этому самозванцу -- плебею, пойманному на месте преступления, когда тот пытался взломать королевский загон в Аскоте.
-- Послушайте, сэр,-- продолжал он,-- вы похожи на человека из Принстона не больше, чем... чем...-- Он беспомощно оглядывался по сторонам, пытаясь отыскать самое крайнее, самое язвительное, самое обидное, просто невозможное сравнение.-- Вы не больше похожи на выпускника Пристона, чем... чем вот этот Эдди.
-- Эй, ну-ка послушай,-- воскликнул за стойкой недовольный его сравнением Эдди.-- Не нужно наживать себе больше врагов, чем это необходимо,-- предостерег он его.
Теренс проигнорировал предостережение Эдди и снова сконцентрировал все свое внимание на Маккуле.
-- Меня очень заинтересовал ваш случай, мистер... мистер... Боюсь, я не расслышал ваше имя.
-- Маккул,-- сказал Маккул.
-- Маккул,-- повторил Теренс.-- В его устах эта фамилия прозвучала как название только что открытого нового кожного заболевания.-- Боюсь, я не знаю ни одной семьи под такой фамилией.
-- Мой отец был странствующим лудильщиком,-- сказал Маккул.-- Он ходил по дорогам, от одного болота к другому, и всегда пел, и эта песня вырывалась у него из глубины его сердца. Таким был наш семейный бизнес. Он позволял нам жить в роскоши с одиннадцатого столетия. Я просто искренне удивлен, что вы ничего о нас не слышали.-- Он вдруг запел: "Арфа, которая когда-то звучала в залах Тара",-- правда, фальшиво, не попадая в верную тональность.
Уэбел с удовольствием следил за ним. "Как все же хорошо,-- подумал он,-- что он зашел в бар к Эдди, а не в какой-то другой".
-- Вы все еще настаиваете,-- сказал Теренс, перебивая музыкальное кваканье Маккула,-- что вы учились в Принстоне?
-- Ну как вам это доказать? Что я должен сделать? -- раздраженно спросил его Маккул.-- Раздеться здесь перед вами и показать вам свою черно-оранжевую татуировку?
-- Позвольте задать вам вопрос, мистер Маккул,-- спокойно сказал Теренс, демонстрируя свое притворное дружеское к нему расположение.-- К какому клубу вы принадлежали?
-- Я не принадлежал ни к какому клубу,-- ответил Маккул.
-- Ну вот,-- сказал Теренс.-- Что и требовалось доказать.
-- Я так никогда и не оправился от такого удара,-- сказал Маккул. Он снова затянул свою "Арфа, которая когда-то звучала в залах Тара".
-- Я, конечно, могу понять, что вы не принадлежали ни к какому клубу,-добродушно сказал Теренс.-- Но даже в этом случае вы могли бы сказать мне, где находится Айви, Кэннон1, разве не так, мистер Маккул? -- Он наклонился поближе к столику Маккула, направив на него испытующий взгляд.
-- Погодите... погодите... минуточку,-- мычал Маккул. Он глядел на стол, почесывая лысину.
-- Вам что-нибудь говорит библиотека Пайна,-- продолжал допытываться Теренс,-- или Холдер Холл?
-- Черт подери! -- воскликнул Маккул.-- Я все забыл. Я закончил его еще до войны.
Теперь уже Уэбел начал злиться на Маккула. Драматический клуб Принстонского университета почти ежегодно приглашал Маккула прочитать лекцию перед студентами, и он мог бы, даже напившись, как сейчас, вспомнить, где находится Проспект-стрит.
Теренс теперь надменно улыбался, довольный своим блестяще проведенным перекрестным допросом.
-- Ладно, давайте забудем об этом на минутку,-- сказал он великодушно.-- Попробуем кое-что еще. Давайте-ка затянем "Старый Нассау", например. Надеюсь, вы слышали о "Старом Нассау"?
-- Конечно, я слышал "Старый Нассау",-- упрямо сказал Маккул. Ему явно было стыдно за проваленный экзамен по поводу университетских клубов.
-- Это песня, которая начинается так: "Настрой свое сердце на каждый голос, пусть минут заботы..." Ну, вспоминаете, мистер Маккул?
-- Я знаю эту песню,-- неожиданно заявил Маккул.
-- Очень интересно послушать,-- сказал Теренс.-- Ну-ка спойте ее.
-- Ну, пожалуйста, если только другие клиенты в баре не возражают.-Он, повернувшись к стойке, улыбнулся, так манерно, как дворецкий.
-- Только потише, прошу вас,-- сказал Эдди.-- У меня нет лицензии на развлечения.
-- Ну, давайте, давайте, мистер Маккул,-- добродушно уговаривал его Теренс.-- Мы все ждем.-- Он, решив помочь ему, промычал несколько тактов.
"Настрой свое сердце на каждый голос, пусть минут заботы..." -- загудел Маккул без всякого мотива,-- ух... пусть... что-то... ух... пусть с чем-то... ух...-- Он с отвращением покачал головой.-- Нет, ничего не выходит. Я не пел ее двадцать лет.
-- То есть вы хотите сказать, что не знаете этой песни, так? -- спросил Теренс с притворным удивлением.
-- Я забыл ее,-- признался Маккул.-- Я сильно нагрузился. Ну и что из того?
Теренс широко улыбнулся.
-- Я хочу сказать вам кое-что, мистер Маккул,-- продолжал он.-- Я не знал ни одного выпускника Принстона, который мог бы забыть эту песню -"Старый Нассау" и не спеть ее, не пропуская ни единого слова, в любое время, даже перед своим смертным часом. Я в этом убеждался не раз на собственном опыте.
-- Ну вот,-- сказал Маккул,-- теперь вы знаете хотя бы одного.
-- Вы обманщик, сэр,-- сказал Теренс.-- Могу держать пари на тысячу долларов, что вы никогда не учились в Принстонском университете, и нечего всем морочить зря голову.
Последняя часть фразы, по-видимому, предназначалась остальным клиентам. Теренс, уверенный теперь на все сто процентов, что он стоит на твердой почве, пытался как-то загладить неприятное впечатление, которое он произвел на всех, когда завел эту дискуссию об особых условиях для пари по поводу исхода матча. Он смотрел в упор на Уэбела с видом триумфатора.
Уэбел глубоко вздохнул. "Слишком хорошо, чтобы быть истиной,-- с восторгом подумал он.-- Конечно, это -- грязный трюк, но этот сукин сын сам на него напросился". Уэбел вытащил свою чековую книжку из кармана и бросил ее с легким шлепком на стойку.
-- Теренс, старый вы мой друг,-- сказал он,-- вы сами заговорили о пари. Вы готовы поставить тысячу долларов, чтобы доказать, что Маккул никогда не заканчивал Принстонский университет?
Теренс бросил гневный взгляд на Уэбела. Он был ужасно удивлен, чуть ли не в шоке.
-- Ну а какой колледж посещали вы?
-- Я -- изгой, социально прокаженный,-- сказал Уэбел.-- Я учился в Лейхайе. Но я выписываю чек на тысячу долларов. Если у вас нет при себе чековой книжки, можете воспользоваться моей. Эдди разобьет пари. Ты готов, Эдди?
-- С удовольствием! -- согласился Эдди.
Уэбел, достав из кармана авторучку, отвинтил крышку и церемонным жестом занес ее над чековой книжкой.
-- Ну,-- сказал он в сторону Теренса.
Тот побледнел. Такая необычная поспешность со стороны Уэбела, тон, с которым Эдди поспешил заверить его, бросив фразу -- с удовольствием! -действовали ему на нервы. Он уже с меньшей уверенностью взирал на Маккула, и о ходе его мыслей в эту минуту можно было легко догадаться. Он явно чувствовал, что попал в ловушку и дверца вот-вот захлопнется. Маккул совершенно не был похож на выпускника Принстона, ни сном ни духом, и он, Теренс, ни за что на свете не принял бы его за своего брата по учебе, коллегу, а тот факт, что Маккул не смог вспомнить названия ни одного студенческого клуба и не знал даже названия улицы, где они расположены,-Клаб-стрит, и не помнил слова песни "Старый Нассау", по всем признакам говорил о том, что Маккул лжет, и ничто не могло опровергнуть это просто сокрушительное доказательство. Но времена меняются, хозяином Белого дома выбрали демократа, общество постоянно переживало какие-то перемены; к тому же это был низкопробный бар для театрального люда, чуть лучше, чем подобный салон где-нибудь в трущобах, и ему, Теренсу, по сути дела, не нужно было сюда заглядывать, и кто знает,-- постоянные посетители могли оказаться кем угодно, даже выпускниками Принстонского университета. Но и тысяча долларов -- это куча денег, даже на Мэдисон-авеню.
