Уильям Бейли - Ветер рождает бурю
Мартин сказал уже несколько сдержаннее:
— Пойми ты раз и навсегда. Я равнодушен ко всему, что не касается лично меня, Джека Мартина. Твои розовые мечты о спасении человечества меня не интересуют. Меня никогда не тянуло к политике, а сейчас и подавно. Кажется, я выражаюсь ясно? — И Мартин неторопливо зашагал прочь, оставив Нельсона в грустном раздумье: как же он не сумел до сих пор пробудить в этом парне совесть.
■
Придя в свою каюту, Нельсон запер дверь и спрятал винтовку под матрац. Сел, закурил и принялся обдумывать, что делать дальше. Надо любым способом помешать судну выйти в море с этим грузом. Однако, если он будет протестовать один, это не даст никакого результата; его уволят и наймут вместо него другого. А вот если вся команда его поддержит и пригрозит уходом, — тогда капитан, пожалуй, вынужден будет отказаться от груза. Но еще вопрос, поддержит ли его команда. И согласятся ли ребята, на худой конец, собрать свои пожитки и покинуть судно, как и он — из принципа? А вдруг все скажут то же, что и его приятель Мартин? Ведь, казалось бы, именно Мартин должен первым поддержать любой протест! Вспомнив свой разговор с ним, Нельсон снова помрачнел, но тотчас заставил себя вернуться к мысли о главном. «Если дело не выгорит, возьму расчет, — решил он. — Но сперва надо как-то воздействовать на ребят. Поговорю с приятелями, первым делом — с Паппасом».
Нельсон запер дверь и снова пошел в котельную. Паппас чистил котел, поджидая сменщика. На чугунных плитах лежала горой зола, пыль стояла столбом. По лицу товарища Паппас понял: случилось что-то важное. Он шагнул к Нельсону и, опершись на лопату, вопросительно на него посмотрел.
— Да-а, — протянул он, выслушав рассказ друга, и громко выругался. — Выходит, вместо молока и хлеба мы собираемся угостить русских детишек пулями! — Он отшвырнул лопату, упер руки в бока. — Ну, что будем делать?
— Даже не знаю, — озадаченно сказал Нельсон.
— А я считаю: надо сообщить команде. Услышим, что скажут ребята.
— Да, это верно. Но на кого можно рассчитывать? Кто, по-твоему, нас поддержит?
— Ну, Макгрегор, например. Хороший парень. Не побоялся высказать все старику насчет харчей, когда мы шли из Нью-Йорка. Потом еще твой друг Дункан. И смазчик из моей смены, и подносчик угля. Все отличные ребята.
— Так-то оно так, но нас же двадцать девять душ, не считая начальства и этого хапугу, старшего стюарда. Сможем ли мы убедить остальных? Ведь не в том фокус, чтобы взять расчет, — на наше место мигом наймут других. Тут надо действовать круто. Вплоть до забастовки. Но провалиться мне на этом месте, если я знаю, как нам уговорить ребят.
— Все зависит от того, как им это преподнести, — возразил Паппас. — Во всяком случае, нельзя терять ни минуты. Сам подумай: если отваливаем завтра в шесть, то половина груза наверняка уже в трюмах.
— Ладно. Пойду потолкую с Маком. — И Нельсон стал подниматься по трапу.
Макгрегор сидел в столовой команды и читал газету, посасывая трубку.
— Мак, — зашептал ему на ухо Нельсон. — Выйди-ка со мной. Я тебе что-то покажу.
Они вместе пошли на корму. Из кубрика доносился голос Дункана, распевавшего песню.
— Пойду позову его тоже, — сказал Нельсон.
Вскоре Дункан и Макгретор сидели у Нельсона.
— Вот полюбуйтесь-ка, чем мы грузимся. — Приподняв матрац, Нельсон вытащил винтовку. — А называется: игрушки. Таких игрушек в наших трюмах уже тысячи.
Макгрегор растерянно уставился на винтовку. Дункан взял ее из рук Нельсона и стал вертеть и разглядывать, точно собирался купить.
— Я думаю, да и Паппас тоже так считает, что груз этот — позорный. У нас есть два пути: либо потребовать расчет всем вместе, либо объявить забастовку.
— Если меня спросят, я за то, чтобы бастовать, — определенно! — заявил Дункан. — Уйти любой дурак может, но ничего этим не добьешься — будешь загорать на берегу, и все. Уж если действовать, лучше объявим забастовку — хоть не жалко рисковать.
— Верно, — поддержал его Макгрегор. — Я тоже так считаю. Но я не уверен, что все будут за нас.
— Да-а, повод-то ведь необычный, — заметил Нельсон. — Я сам участвовал во многих стачках, но чего мы тогда требовали? Чтобы нам больше платили, обеспечили бы сносные условия труда и лучше кормили. И даже в этих случаях трудно было добиться единства. А тут задача совсем иного порядка: сорвать доставку оружия врагам революции. Как внушить ребятам, что для рабочего человека — это кровное дело?
— Не такой я мудрец, чтоб тебе ответить, — усмехнулся Макгрегор. — Но одно знаю наверняка: надо опросить людей. Что толку строить догадки?
— Созовем собрание, — предложил Дункан.
— Верно, — кивнул Нельсон, — но мне хотелось бы прежде самому все хорошенько продумать. Чтобы правильно осветить дело.
— Да что тут продумывать! — возразил Макгрегор. — Надо им все рассказать, как есть. Так, мол, и так: каждый народ вправе решать свою судьбу, а русским хотят за это нож приставить к горлу. Если наши ребята дубы, то сколько им ни толкуй, проку не будет. Но я уверен, кое-кто из них соображает неплохо. Заодно разберемся, кто мужчина, а кто просто сопляк. Нас поддержат, если мы скажем прямо: не желаем возить такие игрушки! Уж, кажется, так нажились на войне все эти кровососы, прямо лопаются от богатства, а все им мало! Вот так и заявим.
— Идет! — сказал Нельсон. — Соберем всех, кто сейчас на борту. Но только, ребята: раз начали, заднего хода не давать! И если объявим забастовку — держаться до конца.
— Ясное дело, — кивнул Макгрегор.
— А как насчет грузчиков? — спросил Дункан.
— Если мы забастуем, это и их коснется, — ответил Нельсон. — Пара-то ведь не будет. Поэтому надо, чтобы они поддержали нас. В конце концов, они тоже рабочие люди.
Макгрегор взглянул на часы.
— Сейчас уже шесть. Успеем за полчаса собрать народ? Я думаю — в кубрике, а? Там попросторнее.
— Договорились!
Все трое вышли, Нельсон запер дверь. Макгрегор пошел на камбуз и сказал кокам а стюардам, чтобы кончали дела и шли на собрание. У выхода он встретил двух кочегаров и позвал их тоже.
Дункан направился к матросам. Одни играли в карты у стола, другие читали.
— Насчет чего собрание? — полюбопытствовали матросы.
— Придете и узнаете, — ответил им Дункан и пошел вниз звать подносчиков угля. Там он застал сонное царство: Бэском и Санчес храпели, и только Ричленд, примостившись у столика, писал письмо. Дункан пошептался с ним и попросил разбудить товарищей, чтобы пришли все, — дело важное. Ричленд пообещал, и Дункан решил завернуть в каюту смазчиков. По дороге он увидел Мартина, возвращавшегося из душевой.
— Привет, Мартин, — сказал он, — мы созываем собрание. Ждем тебя в кубрике через полчаса.
— Если это по поводу винтовки, которую обнаружил Нельсон, то на меня не рассчитывайте.
Дункан прошел было мимо, но вернулся и посмотрел на Мартина в упор:
— Вот и скажи это на собрании, пусть все знают, каков ты есть.
— А я, может, еще и не приду. Мне вахту стоять. Но уж если явлюсь, выложу вам все, что думаю.
— Валяй! — крикнул Дункан ему вслед.
А у Нельсона тем временем был длинный разговор с матросом Кеннеди. Зная, что Кеннеди сейчас в столярке мастерит деревянные башмаки, Нельсон пошел туда.
— Фред... — окликнул он его.
Кеннеди перестал обтачивать колодку и обернулся.
— Что скажешь веселенького?
— Веселенького мало. Мы собираем команду на собрание. Тут случайно выяснилось одно важное обстоятельство: нам набивают трюмы оружием, которое будет пущено в ход против русского народа. Поэтому я и еще несколько ребят — мы все считаем, что команда должна заявить протест, а может быть, даже решиться на забастовку.
— Эй, погоди, приятель! Протест — еще куда ни шло, но забастовка — ишь ты куда загнул! И я не понимаю, почему это нас должно волновать? Какая разница, что мы везем — печные трубы, гаечные ключи или оружие? Для нас с тобой все едино: груз...
— Ты не дал мне кончить, — перебил его Нельсон. Он рассказал, как хитро все это обставлено, и кратко обрисовал происходящие в России события.
На Кеннеди это не произвело впечатления.
— Не понимаю, что изменится от нашей забастовки? Ты хочешь, чтобы мы заявили протест? Пожалуйста, заявим. Пойдем тебе навстречу. Отправимся к старику и выложим ему все, что думаем насчет этих сволочных винтовок. Вот так. И спи спокойно, если это все, что тебя тревожит. Но забастовка?! Нет, я первый буду против!
— У нас с тобой, Фред, разный подход к этому делу, — сказал Нельсон, видя, что драгоценное время уходит зря. — Но мы тебя все-таки просим прийти на собрание.
— Приду, — ответил Кеннеди.
Они закрыли мастерскую и пошли.
— Ладно, ты, Фред, ступай, а я еще сбегаю вниз, приведу ребят оттуда, — сказал ему Нельсон.
Паппас уже ждал его. Мысль о собрании он одобрил.
— Я тут беседовал со смазчиком Килпатриком, — сообщил он, — этот согласен с нами: будем требовать расчет. Надеюсь, мой сменщик не напился на берегу и придет вовремя. Мне бы хоть часть собрания захватить.
