Уильям Шекспир - Шекспировские чтения, 1976
"Нет в мире виноватых", - провозглашает король Лир после бурных потрясений своей жизни. Как будто бы Ибсен в своих "Привидениях" приходит к тому же итогу. Но как различно звучит эта мысль у двух драматургов! У Шекспира она означает глубокое осознание социальной несправедливости, ответственности всей социальной системы за бесчисленные страдания бедных Томов. У Шекспира это чувство социальной ответственности в контексте переживаний героя открывает широкую перспективу творческого роста личности, ее конечного нравственного возрождения. У него эта мысль служит платформой для утверждения лучших качеств его героя, для утверждения его героически личностной субстанциальности. При всех богатых многокрасочных изменениях и превращениях личности у Шекспира непоколебимым является героическое ядро этой личности. У Ибсена тезис "нет в мире виноватых" сплетается с крайним моралистическим обострением вопроса о личной вине, с моралью категорического императива, и вместе с тем ведет к моральному тупику личности. Трагическая диалектика личности и судьбы у Шекспира ведет к четкости и ясности его положительной идеи. У Ибсена эта диалектика ведет к глубокому релятивизму и скептицизму. Все сдвинуто со своих мест. Колеблется нравственная и онтологическая почва мира. Нет никакой идеологически твердой точки опоры. У Шекспира в "Короле Лире" рушится мир, но жив и крепнет сам человек, а с ним и весь мир. Развитие, качественное изменение у Шекспира отличается полнотой и многообразием. У Ибсена эволюция личности имеет более строгий логический смысл. Развитие личности у него подчиняется часто законам какой-то неумолимой железной логики. Однако вместе с тем это развитие является бедным красками по сравнению с Шекспиром. Красочное обеднение, утрата живого многоцветного процесса движения личности связывается тесно с крайней текучестью впечатлений, текучестью самого характера, в которой исчезает твердая основа личности.
4. ПЕЙЗАЖ В ПЬЕСАХ ШЕКСПИРА И ИБСЕНА
Шекспир показывает человека не только во всей конкретности его социально-исторического бытия, но и во всей полноте его связей с внешним предметным миром, с миром природы, во всем многообразии его живых сочленений с объективной действительностью. Стремясь к максимальному развороту действия своей драмы, к проекции его в бесконечность, драматург вовлекает в его сферу не только самого человека, но и внешний предметный мир. Отсюда колоссальная роль внешней предметной обстановки в развитии действия шекспировской драмы. Отсюда - глубоко драматический характер шекспировского пейзажа. Драматический жанр меньше всего создает условия для пейзажа. Действие, движение событий по самой природе противоречит описанию, фиксации внимания на внешних предметах и явлениях. Шекспир делает пейзаж орудием драматического действия.
Пейзаж у Шекспира - один из элементов, организующих действие. Он вырастает обычно из отдельных слов, реплик и целых тирад, исходящих из уст героев.
Ярким примером может служить пейзаж трагедии "Макбет", отличающийся исключительной выдержанностью своего тона и создающий вместе с другими элементами сугубо мрачное настроение трагедии. Образы страшного дня встречи Макбета с ведьмами, "когда гроза без туч, на небесах играет луч"; образы ворона, каркающего в момент получения леди Макбет письма от мужа о приезде Дункана в Инвернес; образ филина, летящего в лесу в вечер убийства Банко; образ Гекаты, появляющейся в степи в грозу в сопровождении свиты ведьм, и многие другие образы того же рода поддерживают кровавую демоническую атмосферу трагедии.
Пейзаж Шекспира придает особый драматический акцент отдельным узловым моментам действия, таков, например, пейзаж бурной грозовой ночи в степи в "Короле Лире". Но один из самых существенных признаков драматического пейзажа у Шекспира - его космическая установка. Пейзаж в трагедиях Шекспира стремится развернуть образ мирового катаклизма и протянуть нити от этого катаклизма к основному нерву действия трагедии. В "Гамлете" в первой сцене мы слышим об особых знамениях природы, с которыми связывается смысл событий, происходящих при датском дворе.
В высоком Риме, городе побед,
В дни перед тем, как пал могучий Юлий,
Покинув гробы, в саванах, вдоль улиц
Визжали и гнусили мертвецы;
Кровавый дождь, косматые светила,
Смущенья в солнце; влажная звезда,
В чьей области Нептунова держава,
Болела тьмой, почти как в судный день;
Такие же предвестья злых событий,
Спешащие гонцами пред судьбой
И возвещающие о грядущем,
Явили вместе небо и земля
И нашим соплеменникам и странам.
(I, 1; перевод М. Лозинского)
В "Макбете" страшные события в Шотландии точно так же тесно связываются с необыкновенными событиями в летописях природы. О ночи убийства Макбета Ленокс говорит такими словами:
Ночь бурная была: там, где мы спали,
Вихрь трубы поломал, как говорят,
Рыданья раздавались, вопли смерти
По воздуху, пророчествуя грозно
Ужасные событья, мятежи
На горе нашим дням; ночная птица
Всю ночь кричала, долгую, как жизнь,
И говорят, земля как в лихорадке
Тряслася.
(II, 3)
Тот же мотив развивается еще полнее и определеннее в диалоге Росса и старика.
Старик. Лет семьдесят я помню хорошо.
За это время много я видал
И страшных и диковинных вещей.
И все они - пустяк пред этой ночью.
Росс. Да, дедушка, ты видишь, небеса
Деяниям кровавым человека
Грозят: часы показывают день,
Но лампа уж затмилась ночью черной.
Стыдится ль день, иль побеждает ночь,
Что мрак густой мир, землю хоронит,
А не целует животворный луч.
Старик. Все неестественно. В прошедший вторник
Я видел, как паривший в небе сокол
Совою был застигнут и заклеван.
Росс. А лошади Дункана - это страшно,
Но достоверно - кроткие всегда,
Своей породы перл, сломили стойло,
Взбесились и помчались, словно в бой
Хотели с человечеством вступить.
Старик. Они пожрали, говорят, друг друга.
Росс. Да, на моих глазах, на диво мне.
(II, 4)
Наконец, в "Короле Лире" огромные потрясения в жизни Лира и Глостера развертываются на фоне грандиозных космических потрясений. Бурная жизнь природы в этой трагедии особенно наглядно вскрывает острый социальный смысл. Это видно из слов Глостера во второй сцене первого акта:
"Недавние солнечные и лунные затмения не сулят нам ничего доброго. Пускай исследователи природы толкуют их так и сяк, природа сама по себе бичует неизбежными последствиями: любовь охладевает, дружба падает, братья разъединяются, в городах возмущение, в селах раздоры, во дворцах крамола и распадается связь отцов с сыновьями".
Пейзаж шекспировской трагедии может быть уподоблен фреске. Вся обстановка, весь глубоко драматический пейзаж напоминает фрески Микеланджело в Сикстинской капелле. Предмет этого пейзажа у Шекспира - мировой катаклизм, как и у Микеланджело ("Всемирный потоп", "Страшный суд" и др.). Как и у Микеланджело, космический хаос у Шекспира, по существу, миротворение, рождение нового человека. Космические потрясения в "Короле Лире" это только фон для перерождения Лира в нового человека. Сходство с Микеланджело выражается и в том, что грандиозному фону мирового хаоса и миротворения отвечает у Шекспира герой-титан, напоминающий человека-титана произведений Микеланджело.
Пейзаж трагедии Шекспира, сопровождая грозные события человеческой жизни образами космических катастроф, имеет глубокий социальный смысл. Космические потрясения в трагедиях Шекспира только оттеняют и подчеркивают глубину социального кризиса, создают атмосферу эпохального социально-исторического переворота. Космические образы в пейзаже английского драматурга рисуют не только катаклизмы, но и раскрывают огромные перспективы, грандиозные мировые дали для рождения и утверждения нового человека.
Какое место занимает образ внешнего предметного мира в драме Ибсена? Норвежский драматург в согласии с Шекспиром делает пейзаж и образ внешнего предметного внечеловеческого мира органической частью самого драматического действия. У Ибсена пейзаж является одним из важнейших моментов в создании основного настроения драмы. Этот пейзаж раскрывается в направлении, диаметрально противоположном Шекспиру. Если драматический пейзаж последнего стремится к неограниченному расширению внешнего предметного окружения, раздвижению пейзажного фона действия до космоса, - то пейзаж Ибсена стремится к предельному сужению очертаний внешней предметной обстановки и замкнутости пейзажного фона действия, к закрытию горизонта и широкой дали внешнего мира.
У Ибсена преобладает комнатная обстановка с ландшафтом, открывающимся за окном. Ландшафт всегда северный, ландшафт с фьордом и горами, закрывающими горизонт. Серый дождливый, затянутый туманом северный пейзаж поддерживает впечатление дамоклова меча, висящего над Освальдом. Этот пейзаж гармонирует с тем миром привидений, призраков, могильных теней, старых и мертвых понятий, которые держат в безысходном плену фру Альвинг. Основное в этом пейзаже то, что он давит всей своей свинцовой тяжестью, что он парализует волю героев, их борьбу и действия. Пейзаж в "Привидениях" это видимый знак связанности героев по рукам и ногам, их обреченность.
