Ким Нокс - Последнее предупреждение
От страха она тихонько заплакала и оперлась на раковину. Может быть, все это ей привиделось. В кухне почти совсем темно. Конечно, во всем виновата темнота. Зрение у нее хорошее, но все-таки. Мало ли что мелькнуло под креслом. А по ноге ее задел подол халата; она совершенно в этом уверена, там в одном месте отпоролась подшивка.
Выбросив из головы неприятное происшествие, она занялась чаем. Постепенно в кухне стало светлее, и она забыла про лампочку.
6
Газету, наверное, уже принесли. Она выглянула на улицу, как раз когда мальчишка-газетчик проходил мимо, но газету он почему-то не оставил. Она окликнула его, но он не услышал. Она сердито захлопнула дверь и направилась к телефону. Сейчас она скажет хозяину этого магазинчика все, что она о нем думает. Ни на кого нельзя положиться.
Она открыла телефонную книжку, но не могла вспомнить фамилию. Как же узнать номер телефона? Остается одно. Одеться и пойти самой. Магазинчик довольно далеко, но ничего, как-нибудь доберется. И поговорит с хозяином начистоту. Пусть знает, как неприятно ходить к нему за газетой, когда оплачена доставка на дом. Тем более что она давняя подписчица. А не какая-нибудь безмозглая девчонка, из тех, что вечно забывают вовремя оплачивать счета. Сколько лет она пользуется его услугами. И адрес у нее не менялся, и почтовые открытки она всегда у него покупает. Переплатила ему кучу денег. За одну только почтовую бумагу - пачка за пачкой уходит у нее на переписку с друзьями.
Почтовые открытки о чем-то смутно ей напомнили. Не о рождестве, хотя, бог свидетель, она всегда рассылает к рождеству десятки открыток. Нет, не о рождестве... о дне рождения! Куда она дела поздравительные открытки?
Как куда, положила в ящик, где лежат все ее бумаги. Она выдвинула ящик, и ей на глаза снова попался бланк со штампом "Последнее предупреждение", а под ним еще один. И еще один. Бог знает что означают все эти бумажки. Она вытащила ящик из буфета и поставила на стол. Все бланки и извещения с напоминаниями сложила кучкой прямо на грязные тарелки и принялась судорожно перерывать ящик. Счет за газету, за молоко. Эти счета ей не нужны, она давно их оплатила. Жестяные коробки с наклейками "свет", "газ", "телефон", "продукты", "налоги" пусты, значит, счета недавно оплачены. Она всегда делит пенсию на две части и следит, чтобы денег хватило на целый месяц.
А это что? Последняя воля и завещание. Ну да, все переходит к Санни. Засвидетельствовано... кем? Она вгляделась в подписи. Хозяин магазина напротив и ее неприятная соседка. Подписано в прошлом году. Нужно составить заново, для этого есть причина, она помнит, что написала свою последнюю волю вечность тому назад. Но сейчас она не будет этим заниматься.
Что такое? Письмо от санитарной комиссии... дом непригоден... простоит не больше трех месяцев... Господи боже, о чем они толкуют? Что означают слова: "Простоит не больше трех месяцев"? Может быть, они как-то связаны с этим отвратительным человеком и бесплатной оценкой? Неужели он решил отомстить ей за то, что она не впустила его к себе? Дом, конечно, непригоден. Дэд, наверное, переворачивается сейчас в гробу.
Одно ей ясно: она сыта по горло этой бумажной кашей. Они все лишились рассудка. Но с нее хватит, с ней этот номер не пройдет. Она засунула бумаги назад в ящик, вынесла ящик во двор, высыпала содержимое в печку для сжигания мусора и поднесла спичку. Когда бумага сгорела дотла, она заковыляла по лужам назад к дому, кивая головой и радуясь, что избавилась от всего этого хлама.
Будь Дэд жив, они не посмели бы обращаться с ней подобным образом, говорила она себе. Они думают, что могут поступать с ней, как им вздумается, потому что у нее нет мужа. Со многими ее знакомыми уже случались подобные истории. Акулы, настоящие акулы. Нужно обратиться к адвокату. И возбудить против них дело. Тогда они узнают. Ей это вполне по средствам. На ее имя лежит куча денег в банке. Все, что оставил Санни, она не истратила из этих денег ни копейки.
Она подошла к шкафу в спальне и достала жестяную коробку. В ней хранились самые важные документы. Она разложила их на кровати и стала перебирать один за другим. Свидетельство о браке. Два свидетельства о смерти: Дэда и Санни. Свидетельство о рождении Санни. Свидетельство на право владения домом. Вот наконец то, что нужно. Чековая книжка. Она открыла книжку и увидела, что остаток составляет две тысячи фунтов и несколько шиллингов. Может быть, долларов? Нет, фунтов. Это огромная сумма. Но она к ней не прикоснется. Она завещала эти деньги Санни, и они достанутся Санни.
Стук в дверь. Кто это может быть? Она посмотрела в окно и увидела, что у двери стоит женщина. Где-то она ее уже видела. Лучше, наверное, выйти к ней. Она открыла дверь, но не могла понять, чего от нее хочет непрошеная гостья. Улыбается, спрашивает, как она поживает, не нужна ли ей помощь. Какая помощь? Приглашает куда-то, в какой-то клуб, просит разрешения войти. Одному богу известно, что ей надо. Напрашивается в гости, а у нее еще посуда не вымыта. И все эти разговоры про клуб. С нее довольно. Она уже поняла еще одна благодетельница из муниципалитета.
Хлопнув дверью, в ярости бормоча что-то себе под нос, она вошла в кухню с намерением вымыть посуду, но, подойдя к раковине, налила воды в чайник и решила выпить чаю. Дожидаясь, пока закипит чайник, она выдвинула другой ящик и принялась осматривать его содержимое. Увидев деньги, те, что сама сунула туда, когда получила пенсию, она положила их на кухонный стол, расшвыряла все, что лежало в ящике, и среди баночек, пакетиков, крышек и бог знает чего еще нашла довольно много серебра и бумажек. Поглощенная поисками, она тщательно перебирала вещь за вещью и выкладывала на стол каждую найденную монету. Убедившись наконец, что в ящике не осталось ни копейки, она сложила деньги кучками - в каждую бумажки и монеты одного достоинства - и принялась считать.
Двести девяносто один доллар и восемьдесят четыре цента. Вот сколько! Вместе с деньгами в банке это целое состояние, так что пусть они все успокоятся - да, да, успокоятся - и перестанут обращаться с ней, как с теми бедняками, про которых пишут в газете.
Она отпивала чай маленькими глоточками и смотрела на деньги. Часть надо положить в банк. Сколько людей лишилось жизни из-за того, что у них дома лежали деньги. Ей все равно нужно пойти и позаботиться о доставке газеты и сказать хозяину магазинчика все, что она о нем думает, а по дороге она зайдет в банк.
Да, открытка... бесплатная оценка. Она позвонит и скажет, что согласна, пусть оценят, она продаст дом. И тогда этот тип увидит... тот, кто сказал, что ее дом непригоден. Ей дадут хорошую цену. На вырученные деньги она купит квартиру в новом доме, она читала про такие квартиры в газете. И будет жить в приличном месте. Здесь в пригороде все катится под гору из-за эмигрантов: стоит одному купить дом, как туда набивается еще десять человек. Многие работают сразу в двух местах. Питаются одним воздухом, зато откладывают каждую копейку, а потом скупают участки у достойных людей, проживших здесь всю свою жизнь. Она, конечно, не станет продавать дом эмигранту. Так она и скажет этому человеку. Никаких эмигрантов. Дэд тоже не захотел бы продать дом эмигранту. Свора грязнуль и грубиянов, говорят на каком-то тарабарском языке, никто не понимает, что они лопочут. Мало ли о чем они сговариваются, кто знает, что они замышляют. Отправлялись бы лучше назад, туда, откуда явились. Так нет, живут и плодятся, как кролики. И большинство из них католики. Слава богу, что Санни не женился на католичке. Дэд тоже терпеть не мог католиков. В церковь он не ходил, но считал себя протестантом и всегда говорил, что не признает папистов.
Она одевалась, оправляла на себе коричневое бархатное платье и обдумывала, что скажет хозяину магазинчика и агенту по продаже недвижимости. Только бы не подвел ревматизм, идти довольно далеко, но у нее нет другого выхода. Очень жаль, если кто-нибудь позвонит как раз в это время. Впрочем, пусть знают, что она не собирается целыми днями сидеть дома и дожидаться их звонков, у нее есть дела поважнее.
Она старательно собрала деньги и положила в бумажный пакет. Вернулась в спальню, положила пакет на кровать и в поисках чековой книжки принялась перебирать все вокруг, погребая большинство документов под грязным постельным бельем. Наконец она нашла книжку, положила ее в сумочку и вышла из дома, плотно закрыв за собой дверь.
Теперь она им всем покажет.
С трудом передвигая ноги, то и дело спотыкаясь, она шла по улице и бормотала себе под нос гневные слова каждый раз, когда ее что-нибудь возмущало. Разбитый тротуар. В муниципалитет тоже надо зайти и поговорить с ними как следует. Какие-то невежи толпятся на углах улиц, стоят, прислонившись к фонарным столбам, жуют резинку, смеются, когда она проходит мимо. Около гостиницы мужчина ругает проклятых турок и вообще всех желторожих - успел напиться, хотя еще утро. Как он смеет ругаться! Это оскорбляет окружающих. Хотя у него есть для этого основания, она уверена. Турки? Она что-то их не встречала. Греков видела и еще бог знает каких чужеземцев, но про турок никогда не слышала. Почему они уехали из Турции? Где, кстати, находится эта Турция? Надо обязательно посмотреть, когда она вернется.
