Фрэнк Йерби - Изгнанник из Спарты
- Отец мой Дионис! - взмолился он. - Если ты и вправду мой родитель, спаси меня. Если же нет, все равно прошу тебя, смилостивись, ведь матушка искренне верит, что ты мой отец. Коли ее обманул человек или сатир, наславший на нее помрачение, то ни ее, ни моей вины в том нет. Почему я должен из-за этого умирать? А ежели я по недомыслию обидел Эвменид, будь добр, вступись за меня перед великой Афиной, которая спасла от них моего предка Ореста и тем самым претворила в жизнь новый закон. Я не смею обратиться к ней, ибо мой полис воюет с ее любимым городом. Но я слишком молод, чтобы умирать! Прошу тебя, дивный Дионис, спаси меня, если на то будет твоя воля!
Аристон замолчал и прислушался. Стояла давящая тишина. Где боги? Внемлют ли они молитвам? Или дядя Ипполит прав, считая, что боги - это выдумки трусов, которые боятся смерти?
"Я не должен размышлять о таких ужасных вещах, - подумал Аристон. - Это кощунство и..."
И тут он услышал приглушенный хлюпающий звук. Потом еще один. Под сводами пещеры гулко разнесся стон. Затем послышалось слабое, как бы задушенное бульканье. Судя по всему, кто-то пытался вскрикнуть, но его резко заставили умолкнуть. Затем снова раздалось хлюпанье... еще... еще... десять, двенадцать, двадцать раз... Тишина, которая воцарилась вслед за этим, казалась оглушительней, чем гром великого Зевса.
Аристон увидел дрожащий огонек, который приближал
ся к нему. В глиняном сосуде, наполненном маслом, тлел шнур. Опухшее, побитое лицо женщины выглядело просто ужасно. Ее глаза впились в юношу диким, пронзительным взором.
- Ликотея?! - воскликнул Аристон.
- Да, это я, - усмехнулась Ликотея. - А кого ты ожидал, божественный ублюдок? Фрину? Ха! Эта вечно жрущая молодая кобылка не настоящая женщина, или, если хочешь, не такая сука, как я. Она не способна сделать то, что я сделала ради тебя. Впрочем, и ради себя тоже. Зачем лгать? Кощунствовать так кощунствовать! Да, да, я убила ради тебя, любезный Аристон! Я заколола свинью. Нет, двух свиней! Я принесла двойную жертву на алтарь твоей красоты. Первая - этот волосатый извращенец, которому я была отдана в жены против моей воли... он оставлял мою жаркую, манящую постель и, притаившись за скалами, часами высматривал какого-нибудь беззащитного маленького мальчика: вдруг тому придет в голову отправиться по этой тропинке? А заодно я прикончила и болвана, который похвалялся своим острым зрением. Надеюсь, сейчас он пялится на голые тени в Преисподней. Сперва я их опоила. Подсыпала им в вино маковых зерен. И добавила сок макового цветка, чтобы было наверняка. Поэтому все прошло очень гладко. Почти безболезненно. Правда, я поступила милосердно? И теперь ты меня либо вознаградишь, сын Диониса, либо...
- Сын Диониса? - перебил Аристон. - Тебе что, Фринна...
- Сказала? Нет, о божественный, дивный красавец! Я подслушала ее рассказ. Вернее, ее вопли, ведь она разоралась на своего трусливого отца, узнав, какую участь готовят тебе эти вонючие выродки, родившиеся от козлов. Как будто можно убить вечно воскресающего бога!
"Сумасшедшая, - подумал Аристон. - Лучше ей не перечить".
- И что меня ждет, Ликотея? - спросил он.
- Только трусливые псы-периэки смогли додуматься до такого, презрительно изрекла Ликотея.
Аристон осознал, что она не считает себя одной из них.
"Впрочем, неудивительно, - подумал он. - Фрина же говорила, что Ликотея родом не отсюда. И потом она во многих отношениях превосходит периэков".
- Что же они мне готовят? - еще раз спросил он.
- Тебя побьют камнями. Они ведь не доверяют друг другу, вот и решили предать тебя такой казни. Они прекрасно знают, что иначе какая-нибудь подлая свинья непременно выдаст всех остальных твоим соплеменникам за горсть ржавых железных монет. А так никто не посмеет, потому что твоя кровь будет у всех на руках. Но довольно о глупостях! Ты вознаградишь меня, сын бога?
- Но я не... - начал Аристон.
- Ха! С такой красотой, что свела с ума всех женщин этого селения? Говорю тебе, сын Диониса, каждая из них схлопотала из-за тебя сегодня вечером пару новых синяков на своем немытом теле. Ибо из-за тебя у них так раззуделись чресла, что они все приставали к мужьям, умоляя отпустить тебя, приводя множество доводов... Бедная глупенькая Фрина... Говорят, ее часы сочтены. Старый Деймус так избил ее!
- Нет! - вскричал Аристон. - Замолчи! Бессмертные боги! Я...
- Ты упустишь свое счастье, если заставишь меня ревновать, усмехнулась Ликотея. - Я всегда недолюбливала эту черногривую кобылку. Она слишком похожа на человека. Наверно, мать прижила ее с каким-нибудь спартанцем за спиной у старого труса. Забудь фрину, она не будет твоей. Вспомни лучше, что ты все еще связан, как хряк, и только я могу развязать твои путы. Ну как, обещаешь? Аристон не ответил. Искушение было огромным, но... Она подняла руки и дотронулась до его лица. Он повел носом и, поняв, что руки ее густо измазаны кровью, в ужасе отшатнулся. Среди эллинов неважно, в каком полисе они жили, - убийство считалось не просто преступлением, а настоящим святотатством, ибо оно оскорбляло обоняние богов, которые даруют людям жизнь. Аристон отверг Ликотею не только из-за ее жестокости, но и потому, что был твердо уверен: ее помощь не пойдет впрок, наоборот, она станет для него вечным проклятием.
- Отойди от меня, волчица! - прорычал Аристон. - Не прикасайся ко мне кровавыми руками.
Ликотея уставилась на свои руки, словно видела их впервые. Затем совершенно невозмутимо повернулась и, словно лунатик, вышла из пещеры, переступив через трупы зарезанных мужчин. Когда через пять минут она появилась снова, ее руки были чистыми. Ликотея наклонилась, ища губами губы Аристона. Он вертел головой, пытаясь уклониться, но она зажала его лицо ладонями - ледяными, ведь Ликотея их мыла в горной речке, - и прильнула к его рту. На Аристона пахнуло зловонием. Воняло гнилыми зубами, чесноком, луком и даже кровью. Вместо того чтобы взволновать юношу, поцелуи Ликотеи его чуть не доконали.
Оторвавшись от его губ, Ликотея провела холодными руками по телу Аристона и совершила кощунство, за которое, насколько ему было известно, в старину женщин осуждали на смерть: она погладила священные атрибуты его мужского достоинства, пытаясь возбудить похоть. Но Аристон не мог, не желал отвечать ей. Ликотея отпрянула и посмотрела на него побелевшими от ярости глазами.
- Ну и подыхай, собака, если хочешь! - прошипела она. - Хорошо, что я тебя сразу не развязала. Спасибо Зевсу!
Сказав это, Ликотея вышла из пещеры, осторожно переступив через трупы, и оставила Аристона одного.
А спартанец Аристон - то ли сын бога, то ли нет - понурил голову и горько заплакал.
Он плакал долго, пока совсем не обессилел. Его тело, опутанное веревками, обмякло, и он заснул. Но потом проснулся от странного ощущения свободы. Веревки, больно вгрызавшиеся в его запястья и локти, куда-то подевались. Аристон попробовал поднять руки и убедился, что они не связаны.
- Тихо, мой господин, - прошелестел над ухом ласковый, нежный голос. Ни звука, пока я не развяжу твои ноги, чтобы ты смог убежать.
- Фрина! - воскликнул он. - Но она мне сказала, что ты при смерти!
- тсс, - прошептала Фрина. - Твои сторожа услышат!
- Они уже ничего не слышат, - пробормотал Аристон. - Скажи мне, Меланиппа, правда ли, что твой отец избил тебя, поскольку...
- Это неважно, - откликнулась девушка. - Я нарочно притворилась, что мне дурно. Отец решил, что я не могу пошевелиться из-за побоев, и перестал за мной следить. Он очень старый, в его кулаках совсем не осталось силы. Но твои сторожа...
Изворотливый спартанский ум подсказал Аристону, что надо солгать.
- Они пьянее знатных афинян, - сказал он. - Даже Зевс Громовержец не смог бы их разбудить, они выпили слишком много медовой браги. Пошли, моя смуглая малютка.
Аристон взял Фрину за руку и повел к выходу из пещеры.
- Нет, не туда, - покачала головой девушка.
- А что, есть другой выход?
- Да. Я обнаружила его в прошлом году, когда от стада моего отца отбился козленок. Сперва я решила, что его задрали волки, но потом услышала блеяние. Козленок упал в расщелину. Я полезла за ним и заблудилась. Эта пещера больше, чем можно предположить. Я вышла с другой стороны горы, там, где пролегают страшные дальние тропы. Ты знаешь, мой господин, их посещают...
- Не называй меня господином. Я для тебя Аристон. Так кто же их посещает?
- Демоны! И тени тех, кто погиб, погребенный лавиной. Она смела с лица земли три селения. Теперь никто там не ходит, даже Панкрат, хотя он большой и сильный. Но ты сможешь, ты ведь полубог. Пойдем...
Когда они отошли на приличное расстояние от столба, к которому был привязан Аристон, Фрина вынула из складок одежды маленькую коробочку. В ней хранилось все необходимое для того, чтобы развести огонь: кусок железа, кремень, сухие полуобугленные лоскутки. Фрина деловито стукнула железкой о кремень, высекла искру и раздула пламя. Затем сунула руку в расщелину меж скал и достала
