Джеймс Клавелл - Сёгун (части 5-6)
- Я привяжу его к плоту, и тогда прилив сам выполнит всю работу и вытащит его из песка, - негромко сказал Блэксорн вслух по-английски.
- Дозо? - спросил Нага, заинтересовавшись.
- Ах, гомен насаи, Нага-сан. - С помощью знаков и рисунков на песке он объяснил, проклиная свой бедный словарь, как сделать плот и привязать его к килю во время отлива, как потом во время прилива тот всплывет и они смогут оттащить его и вытянуть на берег. А в следующий отлив - на катках передвинуть в нужное место.
- Ах, со дес! - Нага был потрясен.
Когда он объяснил идею остальным офицерам, все восхитились, а вассалы Блэксорна заметно заважничали. Блэксорн наставил на одного из них палец:
- Где ваши манеры?
- О, извините, господин, простите, что я оскорбил вас.
- Сегодня - прощу, завтра - нет. Плывите к кораблю - надо отвязать этот канат.
Ронин-самурай дрогнул и отвел глаза:
- Простите, господин, но я не умею плавать.
На берегу воцарилось молчание. Блэксорн понял: ждут, чем все это кончится. Он разозлился на самого себя: приказ есть приказ, и он, сам того не желая, объявил смертный приговор, на этот раз совершенно не заслуженный.
- Торанага-сан приказал, чтобы все мужчины учились плавать. Все мои вассалы должны научиться плавать за тридцать дней. Понятно? Лучше начните плавать еще раньше. А вы идите в воду - прямо сейчас устроим первый урок.
Самурай с опаской направился к морю, чувствуя себя уже покойником. Блэксорн присоединился к нему. Когда голова его скрылась под водой, он, не особенно миндальничая, вытолкнул его наверх и заставил плыть... Тот вволю побарахтался, но под руководством Блэксорна без особого риска для жизни добрался до остова судна. Самурай кашлял и отплевывался, но держался на воде. Блэксорн потянул его к берегу и в двадцати ярдах от мелкого места оттолкнул от себя:
- Плыви!
Самурай казался похожим на полузахлебнувшуюся кошку. Впредь он решил никогда не задаваться при своем господине. Приятели громко его подбадривали, те, кто умел плавать, катались по песку от хохота...
- Очень хорошо, Анджин-сан, - одобрил Нага. - Очень мудро. Я пошлю людей за бамбуком для плота. Завтра попробуем доставить все сюда.
- Благодарю вас.
- Еще попробуем тащить сегодня?
- Нет-нет, благодарю вас... - Блэксорн запнулся и прикрыл глаза, - на дюне стоял отец Алвито и глядел на них. - Благодарю вас, Нага-сан. На сегодня мы здесь закончим. Извините меня, я на секундочку. - Он направился к тому месту, где оставил мечи и одежду, но ему уже несли все необходимое. Блэксорн не торопясь оделся и засунул мечи за пояс.
- Добрый день! - приветствовал он Алвито. Священник выглядел усталым, но выражение лица у него было дружелюбное, такое, как раньше - до той их дикой ссоры после Мисимы. Блэксорн насторожился.
- Добрый день, кормчий. Я сегодня уезжаю. Мне только хотелось немного поговорить с вами. Вы не возражаете?
- Нет, совсем нет.
- Что вы собираетесь делать - пытаетесь поднять эту громадину?
- Да, пробуем.
- Боюсь, что это вам не поможет.
- Неважно. Все равно - попробуем.
- Вы действительно верите, что сможете построить еще один корабль?
- Ну да, - терпеливо ответил Блэксорн, гадая, чего на самом деле хочет от него Алвито.
- Вы хотите вызвать сюда и остаток вашей команды, чтобы они помогли вам?
- Нет. - Блэксорн мгновение помедлил. - Им лучше оставаться в Эдо. Когда дело подойдет к завершению и корабль будет почти готов... Словом, еще много времени, чтобы привести их сюда.
- Они живут с эта?
- Да.
- Так вы поэтому не хотите, чтобы они переехали сюда?
- Это одна из причин.
- Я вас не осуждаю. Говорят, они стали очень сварливы и большую часть времени пьянствуют. Вы слышали, неделю назад там произошли беспорядки и их дом сгорел. До вас дошло это известие?
- Нет... Кто-нибудь пострадал?
- Никто. Но только чудом. В следующий раз... Кажется, один из них сделал самогонный аппарат. Ужасно, что пьянка делает с человеком...
- Да-а... Жаль их дом... Но они построят себе другой.
Алвито кивнул и оглянулся на шпангоуты - волны ласково плескались о них.
- Я хотел сказать вам, прежде чем уеду, что мне понятно, что значила для вас Марико-сан. Я был очень расстроен вашим рассказом про Осаку, но в некотором роде эта история воодушевляет. Я понимаю, что значит ее жертва... Она рассказывала вам о своем отце, об этой трагедии?
- Да, кое-что.
- А, тогда вы понимаете все это. Я очень хорошо знал Дзусая Кубо.
- Кого? Вы имеете в виду Акечи Дзинсаи?
- О, простите! Под этим именем он известен и сейчас. Разве вам не говорила об этом Марико-сан?
- Нет.
- Тайко в насмешку прозвал его Дзусан Кубо - "сегун тринадцати дней". Его мятеж - от выступления его людей до массовых сеппуку - длился всего тринадцать дней. Он был прекрасный человек, хотя и ненавидел нас - не потому, что мы христиане, а потому, что иностранцы. Я часто думал, не стала ли Марико христианкой, чтобы, лучше изучив наш образ действий, потом уничтожить нас... Он говорил, что я настроил Городу против него.
- А вы настроили?
- Нет.
- Какой он был из себя?
- Низенький, лысый мужчина, очень гордый. Прекрасный генерал и замечательный поэт. Так жаль, что они все так кончают... все Акечи. И теперь последняя из них... Бедная Марико... но ведь она сделала это, чтобы спасти Торанагу - если так захочет Бог. - Алвито коснулся своих четок, - Еще, кормчий, перед тем как уехать, я хотел бы извиниться перед вами за... в общем, я рад, что отец-инспектор был там и ему удалось спасти вас. Не за "Эрзамус" - хотя я ничего не сделал с ним. Я прошу извинения только за этих людей - Пезаро и адмирала. Я рад, что ваш корабль сгорел.
- Сигата га наи, отец. Скоро я построю другой.
- Какого типа судно вы хотите построить?
- Достаточно большое и хорошо вооруженное.
- Чтобы атаковать Черный Корабль?
- Чтобы уплыть домой, в Англию, - и защититься от любых врагов.
- Это напрасные траты - весь этот труд.
- А что, еще раз "воля Божья"?
- Ну да. Или диверсия.
- Если так, и мой новый корабль тоже погибнет - я построю другой... А с ним не повезет - еще один. Я хочу построить корабль или получить место на чужом корабле. Когда вернусь в Англию - выпрошу, одолжу, куплю или украду каперское судно и вернусь обратно.
- Да, я понимаю. Вот почему вы никогда отсюда не уедете. Вы знаете слишком много, Анджин-сан. Я говорил вам это и раньше и говорю снова, без всякой злобы. Правда. Вы смелый человек, умный враг, достойный уважения, и я стараюсь, чтобы между нами сохранился мир. Мы будем много раз встречаться друг с другом, многие годы - если переживем войну.
- Вы так думаете?
- Да. Вы слишком ценный человек для японцев. Скоро вы станете личным переводчиком Торанаги. Нам не следует враждовать - вам и мне. Думаю, наши судьбы пересекаются. Марико-сама говорила вам об этом? Мне - говорила.
- Нет, никогда. Что еще она говорила вам?
- Она просила меня стать вашим другом, защищать вас, если я могу. Анджин-сан, я пришел сюда не для того, чтобы раздражать вас или ссориться, но попросить вас о мире перед отъездом.
- Куда вы направляетесь?
- Сначала в Нагасаки, на корабле из Мисимы. Там надо заключить несколько торговых сделок. Потом - туда, где будет Торанага, либо туда, где будет битва.
- Они позволяют вам свободно разъезжать, несмотря на войну?
- О да. Они нуждаются в нас - любой из тех, кто выиграет. Мы можем проявить благоразумие и заключить мир - вы и я. Я прошу вас об этом из-за Марико-сан.
Блэксорн ответил не сразу.
- Как-то у нас было перемирие - потому что она этого хотела. Я предлагаю его вам. Перемирие - не мир. При условии что вы не подойдете ближе чем на пятьдесят миль к тому месту, где я буду строить корабль.
- Согласен, кормчий! Конечно, я согласен! Но вам нечего бояться меня! Ну что ж, давайте в память о ней заключим перемирие, - Алвито протянул руку. - Благодарю вас.
Блэксорн крепко пожал ему руку.
- Скоро в Нагасаки устроят ее похороны. В соборе. Службу проведет сам отец-инспектор, Анджин-сан. Часть ее праха будет погребена там.
- Ей это было бы приятно... - Блэксорн засмотрелся на останки корабля. - Еще один момент... Я не рассказывал о нем Торанаге. Как раз перед тем, как она погибла, я благословил ее как священник и исполнил последний обряд - я старался, как только мог. Больше никого не было, а она была католичкой. Я не думаю, что она слышала меня, не знаю, была ли она в сознании... То же самое я сделал при кремации. Было ли это... подействовало ли это так, как нужно? Приемлемо ли это? Я старался сделать это из-за Бога... Не из-за вас или меня... Только из-за Бога...
- Нет, Анджин-сан. Нас учат, что это не так. Но за два дня до смерти она просила и получила отпущение грехов от отца-инспектора.
- Тогда... тогда она знала, что должна умереть... Что бы ни было, она была жертвой.
- Да. Бог благословляет ее и берет под свою защиту.
- Спасибо, что рассказали мне об этом. Я... я всегда беспокоился вдруг такое мое вмешательство не поможет, хотя я... Спасибо...
